Екатерина Котрикадзе и «Дождь» в двух реальностях

Мы чуем страну, где бы мы ни находились

— Катя, если я не ошибаюсь, в прошлый раз вы были в Таллинне года полтора назад, на конференции российской демократической оппозиции; названием конференции была строка Осипа Мандельштама: «Мы живём, под собою не чуя страны». Сохранилось ли такое ощущение и сегодня?

— Ещё тогда я возразила организатором конференции против такого названия и высказалась в том смысле, что мы чуем страну вне зависимости от того, где мы находимся. Я искренне считаю, что несмотря на происходящее сейчас в России, несмотря на наш отъезд, несмотря на чудовищную войну, которую путинский режим ведёт против Украины, и несмотря на то, что мы не знаем, когда вернёмся в Россию, порою происходящее в России нам известно больше, чем людям, которые остаются в России. Кому-то мои слова могут показаться слишком самоуверенными, в том числе людям, которые в России остаются и занимаются политикой, журналистикой, вообще какой-то активной деятельностью. Но благодаря новым технологиям я абсолютно убеждена, что происходящее в России мы чувствуем очень точно.

Скажу, что иногда мне бывает очень страшно повторить судьбу русской эмиграции ХХ века. Я внимательно слушаю подкасты и лекции замечательного историка Тамары Натановны Эйдельман, в которых она рассказывает, какие ужасные конфликты существовали внутри русской эмиграции и как эти люди оторвались от России. Эмиграция тех времён замкнулась на себе.

— Отчасти из-за этой замкнутости, отчасти из-за трагической тоски по родине в 1930-е годы в русской эмиграции возникло (инспирированное ОГПУ-НКВД, но сами эмигранты об этом не догадывались) движение за возвращение на родину, которое очень многих погубило.

— Практически едва ли не всех, кто вернулся. И этого я тоже боюсь. Однако каждый раз успокаиваю себя тем, что тогда не было интернета, не было технологий, позволяющих постоянно быть на связи. Я действительно живу в двух реальностях. Одна — нидерландская, амстердамская реальность. Другая — с утра и до поздней ночи, когда ты постоянно погружаешься в чаты, телеграм-каналы и другие средства информирования, когда общаешься с людьми на месте — и оказываешься тем человеком, у которого глаза в России, а физически ты за много-много километров от неё. У нас есть технологии, которые позволяют не только снимать в России репортажи, но дают возможность нашим авторам, журналистам, быть на месте. Ты видишь, что происходит, что снимает оператор, можешь подсказать, какие вопросы задавать людям, остаёшься на связи. И это даёт возможность быть уверенным в себе. Ты остаёшься российским журналистом.

Потеря времени и сил на совершенно ненужные склоки

— Вы вспомнили о конфликтах в среде эмиграции ХХ века, но и в ХХI веке, судя по тому, что мы узнаём из разных источников, в этой среде возникают конфликты. Наверно, на встрече в зале отеля «Европа» вы убедились, что и здесь русскоязычная аудитория, которую в какой-то степени до сих пор ещё тоже можно причислить к эмиграции, только не они уехали, а из-под них уплыл привычный образ жизни, ментальность испытала давление — и за 33 года это ощущение никак не выветрилось. Так что и здесь конфликты, только не такие заметные…

— Конечно, раздоры меня ужасно расстраивают. Мне они кажутся потерей времени и сил на абсолютно ненужные склоки. Я переживаю из-за того, что люди, по идее обязанные заботиться об интересах граждан России, где бы эти граждане не находились, спорят о том, у кого какой аттестат и у кого больше прав на наследие Алексея Навального.

—Да, споры вроде такого: есть ли у журналиста Икс аттестат о высшем образовании, снова возвращают нас в эмигрантскую среду столетней давности, если верить одному фельетону Ильфа и Петрова «Не только не генерал, а полковник, но ещё и Георгиевский крест сам на себя возложил». Но вот недавно вышел документальный телесериал Марии Певчих «Предатели» — и вызвал столько самых бурных и непримиримых откликов. В чём здесь суть?

— Мне не понравилось всё, что происходило вокруг этого фильма. Объясню свою позицию. Фильм очень хорошо снят, его интересно смотреть; с точки зрения режиссуры, монтажа, повествования — всё весьма профессионально. Но я задаю себе вопрос: «Подходит ли это время для того, чтобы выпускать кино под названием «Предатели»? Правильное ли нынче время, чтобы искать предателей в прошлом? Когда у нас столько проблем в настоящем! Когда и мы, и они, политики, — все в состоянии полнейшего разгрома! Убит лидер российской оппозиции Алексей Навальный. Убит человек, на которого — я не преувеличиваю! — надеялись миллионы. Правильное ли это время для поисков и назначения предателей? Наверно, там слишком много личного, внутреннего неприятия тех или иных лиц.

Для меня очень важно не влезать во внутренние склоки и не становиться частью одной или другой группы. Конечно, каждый имеет право на высказывание. И Мария Певчих, и команда ФБК («Фонд борьбы с коррупцией» — российский некоммерческий фонд, созданный Алексеем Навальным в 2011 году, основной деятельностью которого являются журналистские расследования, раскрытия коррупционных схем и пресечения коррупции в высших органах российской власти) имеют полное право высказать своё мнение. Но параллельно с этим было бы классно (опять же я не хочу призывать к чему-то, требовать чего-то, это не моя работа) — было бы классно одновременно с этим предложить людям некоторое видение будущего.

— Вы совершенно правы, только как представить себе будущее? Ведь в самом деле непонятно, что будет дальше. Как говорил Воланд, беда человека не в том, что он смертен, а в том, что он смертен внезапно. К главам государств это тоже относится. Что может произойти в таком случае? Начнётся борьба за власть внутри т. н. «элиты»?

— Начнётся, да. Но тут вопрос в том, как либеральная общественность, российские демократы, люди доброй воли, как они воспользуются этим моментом? Как будут реагировать на этот момент.

— Думаю, что реагировать они смогли бы только словом.

— Да, но любое подобное явление — это шанс. Это дестабилизация, конечно, крушение системы, но это шанс, который люди либо поймают, либо нет.

Общество Латвии приняло «Дождь» замечательно. Но не власти

— Вы обращали внимание на то, что чем дальше находится от границ с Россией страна, в которой оказались люди, покинувшие РФ в результате этой войны, тем благожелательнее в этой стране отношение к вам?

— Конечно, обращала.

— Телеканал «Дождь», в котором вы работаете, вынудили покинуть Латвию. Не знаю, что было поводом — ваше ли интервью с мэром Риги, в котором вы задали вопрос о сносе памятника советским воинам, или очень неудачное выступление журналиста «Дождя» Коростелева, которое при желании можно было принять за сочувственное по отношению к российской армии?

— Разумеется, моё интервью с мэром было только первым звоночком, когда ты вдруг оказываешься в состоянии отрезвления. Ты должен понимать, что люди реагируют по-разному. Да и Алексей Коростелев стал поводом. Потому что каждый здравомыслящий человек понимал, что Алексей ошибся. Его слова были просто оговоркой. В прямом эфире.

— Слово — не воробей. Вылетит нечаянно — сам произнёсший вылетает с работы.

— Зацепиться за это, конечно, можно было, если хотелось. Особенно хотелось г-ну Иварсу Аболиньшу, главе национального совета по работе электронных СМИ. Чтобы показать, какой он национальный герой и борец со всем русским. Это был, конечно, откровенный политический популизм.

— Сейчас вообще политический популизм на коне. У нас тоже. Правда, в Эстонии  «Дождь» никогда не работал — практически все самые яркие представители демократического движения России оказались в Латвии…

— Эстония никогда нас не звала. А Латвия звала. И я скажу, что латвийское общество нас приняло замечательно. Ничего, кроме хорошего, мы там не видели. И люди потрясающие, и все очень внимательны были к нам, и я всегда от всего сердца буду за это благодарна. Но что качается властей, то к ним есть некоторые вопросы.

— Наверно, у многих есть. Если взять случай с постановкой Димы Крымова «Записки сумасшедших»…

— А что с ней было?

— Он поставил этот спектакль с Максимом Сухановым и Чулпан Хаматовой. Предполагалось, что играть будут на сцене Национального драматического театра. Но дирекция театра заявила, что русский язык не должен звучать с этой сцены, и спектакль перенесли на окраину Риги, в съёмочный павильон киностудии. Сам Крымов об этом сказал так: «Я в Латвии гость. Я пришёл в гости, а мне говорят — посидите не в гостиной, а на кухне. Мы вам чай туда перенесём. Ну, хорошо. А что делать? Я-то, правда, оделся для гостиной. Ладно, переоденусь для кухни. Я не сужу хозяев. Хотя у меня есть об этом какое-то мнение. Но я его держу при себе». Причём позиции и Крымова, и Хаматовой, и Суханова абсолютно известны.

— Это можно объяснить и историей, и оккупацией, и психологической травмой, которая до сих пор не пережита. И внутренними проблемами Латвии с русскоязычным населением, которое по-разному думает, и некоторые остаются сторонниками Путина. Я, кажется, для себя нашла объяснение целому ряду каких-то проблем, которые латвийское государство видит перед собой, пытается бороться, борется неэффективно. И мы оказались примером борьбы за национальные интересны, хотя мне сложно представить себе, какое СМИ может быть более демократическим, более антипутинским, чем «Дождь». В общем, сложилось, как сложилось, главное, что я запомнила о Латвии — доброта и сочувствие со стороны людей, со сторон общества.

— У нас один деятель сказал о русской эмиграции: «Да, они против Путина, против войны, но всё равно они в душе имперцы».

— Ну это чушь собачья!

У политиков память короткая

— На встрече с вами в отеле «Европа» эта проблема не вставала. Но за день до вашего приезда я посмотрел в YouTube вашу программу «Котрикадзе иностранных дел», в которой вы говорили об Израиле. Как раз в то время для меня, и не только для меня, стало шоком, что Эстония в ООН проголосовала за резолюцию, осуждающую действия Израиля против ХАМАС. Хотя США проголосовали против, из европейских государств против были Чехия и Венгрия, ряд государств ЕС воздержался.

— За Израиль и мне очень больно. Моя бабушка по материнской линии еврейка, и я, наверно, с гордостью могла бы назвать себя еврейкой. В Израиле живут мои ближайшие родственники, дядя, родной брат моей мамы и его жена, которая вообще для меня лучшая подруга. В этих людях для меня весь мир. И когда Израиль в очередной раз оказывается под атаками террористов, моё сердце разрывается на куски. Я много раз была в Израиле и обожаю эту страну. Я восхищаюсь, как они смогли построить это государство. И как они умудрились в такой короткий срок защитить себя и сделать себя успешными. С высоко поднятой головой. Я очень много читаю про Вторую мировую войну; пропустив в нужном возрасте «Жизнь и судьбу» Василия Гроссмана, читаю её теперь — и обливаюсь слезами. И думаю, как люди могут не помнить, что происходило в те годы с евреями. И как они могут отказывать Израилю в государственности и в праве на защиту от терроризма. Уму непостижимо. Вот что я скажу: у политиков память короткая, позорная, и то, что происходит в политических элитах, — такой стыд, что хочется отвернуться, зажмуриться, чтобы не глядеть, и сказать: «Господи! Почему эти люди управляют самыми важными вопросами на планете. Это очень страшно!»

— Согласен с вами. И это относится ко всем без исключения нынешним политическим деятелям. Некоторые политики на Западе предлагают остановить войну в Украине — на тех позициях, которые занимают войска сейчас.

— Этот план выдвигают сторонники Трампа. Но так как Запад чувствует усталость от этой войны, которая длится уже почти три года, это предложение популярно среди некоторых политически кругов. Украина, разумеется, на это вряд ли согласится. Но если ситуация дойдёт до грани, когда не останется ни чем воевать, ни кому воевать, исключать подобное развитие мы не можем. Но это очень плохое развитие событий.

Все устали. Не только политики.

— Каковы ваши впечатления от встречи в отеле «Европа». Насколько она познавательна?

— Я в восторге. Я опасалась, что не будет интереса. Потом волновалась, что у людей не возникнет желания дискутировать, обсуждать темы, мной затронутые, и меня так порадовало, что аудитория была невероятно отзывчивой. Осталось ощущение уютного разговора. Как будто мы сидели за большим грузинским столом и могли поболтать, всё обсудить, порефлектировать, помня, что не на все вопросы есть ответы. И всё это для мня выросло в какой-то тёплый шар, в котором я побывала. Я очень благодарна — вот это, наверно, главное слово, я благодарна Таллинну, Эстонии, людям, которые пришли на встречу. Их доброе отношение дорогого стоит!

Читайте по теме:

Диалог с Сергеем Николаевичем о статусе свободного человека в прифронтовой зоне

Цахкна: Эстония солидарна с Израилем. Осуждаю постыдное нападение ХАМАС

Дима Зицер: Детей учить — огромное удовольствие