Разбойник Кудеяр из Улан-Батора. Монгольские истории

Разговоров «о духовности вообще» отец Антоний не любит. Морщится:

— Разная она, эта духовность, бывает. В наших местах один такой «духовный» человек убил священника, чтобы стать ещё духовней, для достижения просветления. Я о бароне Унгерне говорю. Да-да, том самом, который «воплощение Махакалы — чёрный демон войны, защитник буддизма и воплощение Чингисхана», как его называли здесь, в Монголии, во время его кровавых походов. Священника Феодора Парнякова, последнего настоятеля православного храма в тогдашней Урге, который проповедовал монголам Православие, рассказывал им о Христе, Унгерн убил в 1921 году. Такая вот духовность.

Расскажу лучше о плодах христианства в Монголии. Я сам-то здесь недавно, всего три года, но уже успел увидеть тот свет Христов, который просвещает всех. Просвещает, несмотря на всякие пандемии, кризисы, неустройства и тревоги. Кому-то может показаться, что христианство и монголы далеко отстоят друг от друга, но вот вам недавний пример. Однажды перед началом Литургии я обнаружил на паперти лежащего человека. Думаю, опять какой-нибудь пьяный явился (тут это бывает), сжал кулаки, собираюсь оттащить негодяя за ограду. Наклоняюсь — нет, вроде трезвый, взгляд осмысленный, серьёзный и какой-то, знаете, добрый. Я немного оторопел, спрашиваю, в чём дело. Мужик отвечает по-монгольски, что пришёл помолиться. В чём дело, — говорю, — пожалуйста, но имеет смысл, наверное, встать, в храм зайти, и там молись себе на здоровье. Встал, зашёл в храм и снова лёг — головой к алтарю. Кое-кто из прихожан начал переглядываться, другие совершенно спокойно смотрят: «А, знаем его. Это наш старый знакомый. Наш дорогой Кудеяр». Я заинтересовался.

У нас ведь как: служба делится на две части — Литургию и Исповедь. Это всем приходам знакомо, где один священник, думаю. Приглашаю на исповедь этого незнакомца. И выясняется, что в храм пришёл человек, который был измучен грехами: в 90-е годы он, оказывается, был бандитом самым настоящим (Монголия мало чем отличалась в этом смысле от России и Эстонии), на руках его много крови. Вот эта самая кровь и не даёт ничего не знавшему о Христе монголу жить. Говорит, однажды иду по Улан-Батору в страшном унынии и отчаянии, мысли о самоубийстве. А тут увидел крест, храм — пришёл сюда. Расскажите мне, в чём дело. Тогда настоятелем Свято-Троицкого храма был отец Алексий Трубач, он много говорил с этим человеком, а закончились разговоры принятием Крещения.

У нас потом ещё было несколько встреч с этим человеком, который вот так узнал о Боге. А на службах этот наш «Кудеяр» так и продолжал лежать головой к алтарю — мы его не трогали: пусть себе молится как хочет. Он участвовал в Таинствах, конечно. Меня, молодого священника, поразило то, как он вошёл в храм и как продолжал раскаиваться в своих старых согрешениях, подобно апостолу Петру и другим настоящим христианам, всё это весьма удивительно. Я после этого случая позвонил отцу Алексею, уточнил, что это за Кудеяр такой, он и рассказал, что это раскаявшийся разбойник, который оставил свои злые дела, а теперь трудится на самой грязной и тяжёлой работе, которую любой уважающий себя монгол считает ниже своего достоинства. Вот такой человек, такой христианин.

Потом случилась эта страшная пандемия с её запретами, изоляцией и всем прочим, и след покаявшегося благоразумного разбойника-монгола затерялся. Знаете, мы с семьёй часто путешествуем по Монголии — любим ездить в Гоби, например. Поход с ночёвкой в палатке, да ещё в пустыне — прекрасная вещь. Вполне допускаю, что найдём где-нибудь в скалах или песках какую-нибудь келлию пустынника. Не уверен «на все сто», конечно, однако это было бы очень логичным продолжением нашего знакомства с тем человеком, который так искренне покаялся и, я убеждён, может быть примером подлинного изменения своей жизни для многих и многих христиан. Не только из Монголии.

Читайте по теме:

Как я зажал гривенник: о пользе христианской «жадности» и «как бы православных»

В степях Монголии