Косово: четыре серба в бывшем сербском городе

С одной стороны, это просто здорово: вот она свобода. С другой стороны, по мнению многих людей, как раз этот-то «комфорт» (мерзкое какое слово) и является одним из самых страшных вызовов нынешним христианам. Ладно, в Эстонии с этим лучше, чем в России: церковь здесь не столь богата, как по соседству, поэтому жир глаза не застилает, а, скажем так, не самое дружелюбное отношение властей к православной Церкви (особенно Московского патриархата) способствует сохранению своеобразного тонуса: не всё коту масленица. Однако о состоянии Церкви в России всё чаще и уже без всякого уважения говорят: «Не просто разбаловались – зажрались». Что заставляет, вероятно, лучше понять размах гонений начала ХХ века: чтобы оздоровить организм, в том числе церковный, оказалось необходимым страшное хирургическое вмешательство, и не дай Бог, если оно потребуется снова. Тут уж всё зависит от степени усвоения прошлых уроков, думается.

Мир наш маленький, и далеко не всегда необходимы исторические экскурсы, чтобы увидеть настоящие гонения на христиан. Есть ведь и география. Достаточно взглянуть, например, на то, что происходит – нет, не в Африке или Азии – в самой что ни на есть Европе-матушке, в ее центре. Возьмем только Косово, край, который называют «колыбелью сербского Православия». Край, который сейчас очень сложно назвать сербским: поди назови, если коренных жителей совсем еще недавно здесь убивали, а подавляющее большинство вынуждено было бежать. Давайте посмотрим, как живут оставшиеся сербы: возьмем для примера городок Урошевац с 40 тысячами населения. Там этих сербов аж четыре.

Молодой священник Трайко Влайкович живет с семьей в Урошевце, древнем сербском городе на юге Косово и Метохии. Церковь и мечеть находятся в двух шагах друг от друга, а православный священник и имам – добрые приятели. Главная беда, по мнению отца Трайко – храм пустует. На богослужениях чаще всего трое прихожан: матушка и двое детей отца Трайко.

Отец Трайко Влайкович и его семья – единственные сербы, живущие в когда-то сербском городке Урошевац, что на юге Косово и Метохии. Само название города изменилось после ухода отсюда сербов: Феризай. Точнее, как – «ухода»…Скорее, изгнания: после войны и последующих погромов сотни православных семей покинули родную землю ради сохранения жизни. Подавляющее население нынешнего Феризая-Урошевца составляют, разумеется, албанцы. Услышать сербский здесь невозможно. За исключением разве домика Влайковичей, что рядом с храмом. Дальше говорить на сербском может быть опасным.

Нелегко быть православным сербом в когда-то сербском городе, основанном святым царем Стефаном Урошем. Впрочем, есть здесь своеобразная символика, наверное: Урош, последний царь из рода Неманичей, святой лозы Неманичей, как их зовут в Сербии, славился своей кротостью и смирением.

Но жить в изоляции, в окружении далеко не самых приветливых соседей, сложно. Поэтому настоящим чудом считает отец Трайко дружеские отношения своей семьи с …имамом близлежащей мечети. Говорит, это один из тех людей, которые с радостью помогают ему и на которых действительно можно положиться.

«Сам факт, что мы соседи, живем в паре метров друг от друга, обязывает нас к уважительному и доброму отношению к соседу. Пусть мы разной веры, но это не должно быть поводом для ненависти, — говорит иерей Трайко. – Мы ходим друг к другу в гости, поздравляем с нашими праздниками. Очень было трогательно, когда соседи пришли и поздравили нас с Рождеством Христовым и Пасхой. Дай Бог, чтобы добро жило в сердцах всех жителей края!»

Но не все жители Урошевца разделяют такие убеждения. Пройти в рясе по улицам города, как это естественно в Сербии, для священника просто опасно. Двое детей Влайковичей играют только дома или во дворе: пойти поиграть, например, в футбол или в другие игры в другом месте – нет, лучше судьбу не искушать…И в школу они не ходят, а ездят: 20 километров до первой школы, где преподавание ведется на сербском. «Что делать! – говорит священник. – Из 13000 изгнанных отсюда православных ни один не вернулся, и это через 20 с лишним лет после войны. Терпим».

Как выглядит храм, где отец Трайко настоятель? Даже по воскресным и праздничным дням он пуст. Из окрестных сел сербы приезжают в город на рынок, чтобы купить или продать что-нибудь, но, как с печальным вздохом отмечает батюшка, не для того чтобы прийти на службу. Впрочем, он чужд уныния. Приводит слова покойного Патриарха Павла: «Бог нам не дал ни меча, ни ружья, чтобы насильно заставлять людей быть христианами. Он дал нам слово. Кто имеет уши, чтобы слышать, тот услышит. Это наше оружие. Путь Божий не лёгок, но он честен. Он подразумевает непрекращающуюся борьбу с самим собой, со страстями, с неправдами, с сатаной. Это путь любви через страдания, любви к себе, к ближним, ко всему живому, даже к неприятелю. Награда в конце пути, – вечная небесная слава в Царствии Божием». Распрямился: «Так что заставлять сербов вспомнить о храме я не могу. Напоминать о храме и о Христе – буду всегда». Отец Трайко уверен, что святой Урош, в честь которого и освящен храм, хранит своими молитвами его семью. «Мне кажется, тут всё довольно просто: наша небольшая семья заботится о церкви, а Христос хранит нас по молитвам святого».

А храм этот – страдалец, как и святой, в честь которого он освящен. Только за последнее время он был осквернен несколько раз: сначала во время войны 1999 года, затем в 2000-м, когда сюда бросили гранату, затем в 2004-м, во время т.н. «мартовского погрома». «Храм – страдалец, — говорит священник. – Как святой Урош, как и Сам Христос. Но церковь ждет, когда сюда вернутся прихожане. Когда сербы вспомнят, что они – православные. Мне кажется, тогда святые, смотрящие на нас с икон, заплачут от радости. Вот такой радости, такого торжества – не военного, а духовного – я всем нам желаю. Христос всё управит – и нашу жизнь, и жизнь Сербии. Лишь мы были рядом с Ним – святые Неманичи это нам хорошо показали».

Беседуешь с этим священником, как и с жителями сербских анклавов, и понимаешь: никуда гонения не делись. Только для каждого они свои – кто-то учится христианству, страдая так, как сербы, кому-то приходится учиться видеть разницу между богатством праведным и бесстыдным ожирением. Оба урока нелегки. Но если их не выучишь, не удивляйся новым испытаниям.