Бисмарк: икона блогеров

Высказывания Бисмарка о России, русских людях и Украине приводят и уважаемые журналисты, и блогеры, и многочисленные СМИ. Не берусь судить, говорил ли Бисмарк что-то относительно Украины: первоисточник не видела, поэтому и не читала, а верить всему, что блуждает в инфопространстве, как-то мозг не позволяет.

Отто фон Бисмарк был убеждённым «державником». Сторонник создания единой Германской империи, он и Российскую империю иначе как единую державу не воспринимал. Достаточно вспомнить его записку 1888 года послу в Вене, в которой он подчёркивает: «Даже самый благоприятный исход войны никогда не приведёт к разложению основной силы России, которая зиждется на миллионах собственно русских… Эти последние, даже если их расчленить международными трактатами, так же быстро вновь соединяются друг с другом, как частицы разрезанного кусочка ртути. Это нерушимое государство русской нации, сильное своим климатом, своими пространствами и своей неприхотливостью…»

Отдельные составляющие другой страны вряд ли могли составить его интерес: в годы жизни канцлера название «Украина» фигурировало, скорее, в качестве некоего географического термина, а как название этнического пространства термин приобрёл распространение уже к концу XIX века.

 

Железный канцлер

Отто Эдуард Леопольд Фюрст фон Бисмарк-Шёнхаузен, Хэрцог цу Лауэнбург (1815—1898) — немецкий государственный и политический деятель, первый канцлер Германской империи, дипломат и реформатор, который объединил Германию с помощью трёх кровопролитных войн, а затем фактически единолично возглавлял страну в течение 20 лет.

Ещё со Средневековья немецкая нация была расколота. В начале XIX века жители Мюнхена считали себя в первую очередь баварцами и подданными династии Виттельсбахов; берлинцы идентифицировали себя с Пруссией и Гогенцоллернами; немцы из Кёльна и Мюнстера жили в Вестфальском королевстве. Всего на тот момент существовало 39 независимых государств, которые объединял только язык, даже вера была разная: на юге и юго-западе преобладали католики, север был традиционно протестантским.

Бисмарк, став канцлером в 1862 году, сразу же заявил, что намерен создать единый Германский рейх: «Великие вопросы эпохи решаются не мнением большинства и либеральной болтовнёй в парламенте, а железом и кровью», то есть не путём попыток договориться, но путём войн. В первую очередь Reich, затем уже Deutschland. Национальное единство сверху — за счёт тотального подчинения. Так, благодаря дипломатии реальной политики и сильному управлению, Бисмарк и получил прозвище «Железный канцлер».

Политик и дипломат Отто фон Бисмарк не скрывал своей позиции: «Политика есть искусство приспособляться к обстоятельствам и извлекать пользу из всего, даже из того, что претит». А узнав про девиз «Никогда не раскаивайся, никогда не прощай!» на гербе одного из своих офицеров, Бисмарк заявил, что давно применяет в жизни этот принцип.

Он полагал, что с помощью дипломатической диалектики и человеческой мудрости можно кого угодно обвести вокруг пальца. С консерваторами Бисмарк говорил консервативно, с либералами – либерально. Одному штутгартскому политику-демократу Бисмарк рассказывал, как он, балованный маменькин сынок, в армии маршировал с ружьём и спал на соломе. Хотя маменькиным сынком он никогда не был, на соломе спал разве что на охоте, а строевые занятия всегда ненавидел.

 

Бисмарк никогда не рвался за пределы европейского континента. Одному иностранцу он сказал: «Как мне нравится ваша карта Африки! А вот взгляните на мою — это Франция, это Россия, это Англия, это мы. Наша карта Африки лежит в Европе». В другой раз он заявил, что если бы Германия гналась за колониями, то стала бы похожа на польского шляхтича, который хвастается собольей шубой, не имея ночной рубашки. Бисмарк умело маневрировал на европейском дипломатическом театре. «Никогда не воюйте на два фронта!» — предупреждал он германских военных и политиков.

Взгляды Бисмарка видны из его мемуаров, которые лишь во вторую очередь — воспоминания человека, общавшегося, работавшего, дружившего со многими великими и знаменитыми представителями своей эпохи. В первую же очередь его мемуары — это политическое завещание выдающегося государственного деятеля, который на основе собственного колоссального политического опыта стремился предостеречь своих преемников от возможных ошибок. При этом его тексты отличают, как сейчас сказали бы, живой слог, знание деталей и изрядный сарказм.

Вот лишь один эпизод из жизни российского императора Николая I, описанный Отто фон Бисмарком в его воспоминаниях «С русскими не играют»: «Из одного случая, рассказанного мне самим Фридрихом-Вильгельмом IV, ясно, как Николай понимал отношения со своими собственными подданными. Как-то он попросил Фридриха-Вильгельма прислать двух унтер-офицеров из прусской гвардии для массажа спины, который ему предписали врачи и во время которого пациент должен был лежать на животе. Просьбу он сопроводил словами: «С моими русскими я справлюсь всегда, лишь бы я мог смотреть им в лицо, но со спины я всё же предпочел бы их не подпускать». Унтер-офицеры были отправлены тайно, работу выполнили, после чего получили щедрое вознаграждение. Несмотря на религиозную преданность русского народа своему царю, Николай не был убеждён в своей защищенности, даже с глазу на глаз с подданным-простолюдином. Но сильный характер и воля до конца дней не давали этим чувствам сломить его».

Сложившийся общепризнанный образ Железного канцлера рисует нам человека жёсткого, сурового, бескомпромиссного. При этом, сам Бисмарк считал себя человеком сентиментальным и мечтательным, полагая, что художники, изображая его на портретах властным правителем, совершают ошибку. Этот человек несмотря на бурную политическую карьеру, любил простые человеческие радости и слабости. «Каждому человеку за его жизнь предназначено определённое количество вина и табака. Я претендую на 100 тысяч сигар и 5 тысяч бутылок шампанского», — говорил немецкий канцлер. Он утверждал, что сигары — а в день он выкуривал до 15 штук — помогают ему в работе: успокаивают и держат в узде темперамент. «Если во время переговоров куришь сигару — чувствуешь, что готов пойти на взаимные уступки. В этом и заключается работа дипломата», — утверждал политик.

Бисмарк был гурманом и не скрывал, что любит поесть и выпить, хотя периодически и садился на диеты. В окружении канцлера подсчитали, что за всё время диет Бисмарк сбросил в общей сложности около 320 килограммов. Даже став канцлером, вставал в полдень, а спать ложился под утро. Особенно любил собак: дома у Бисмарков были немецкие доги. Хозяин был так привязан к своим питомцам, что кормил их, бросая куски мяса со стола прямо на пол. Нанимая слуг, Бисмарк отдавал предпочтение тем, кто нравился его собакам.

 

Санкт-Петербург и императрица-землячка

Политическая карьера Бисмарка началась в 1847 году, а в 1859 году будущий «собиратель немецких земель» был назначен посланником прусского короля в Петербург, уже имея к 44 годам немалый опыт дипломатической службы. Назначение его не порадовало. Более того, Бисмарк воспринял его как ссылку, попытку отослать его подальше из Пруссии, где тогда шли судьбоносные споры о том, в частности, с кем воевать, а кого считать союзником. У Бисмарка на этот счёт было своё мнение. Так, во время Крымской войны Бисмарк противился попыткам Австрии провести мобилизацию германских армий для войны с Россией. Позиция дипломата сослужила ему добрую службу при новом назначении: в России его приняли благосклонно.

Другой причиной тёплого приёма стало покровительство со стороны Александры Фёдоровны (урождённой принцессы Фридерики Луизы Шарлотты Вильгельмины Прусской, сестры прусского короля Фридриха Вильгельма IV и первого германского императора Вильгельма I) — вдовы российского императора Николая Первого и матери императора Александра Второго.

Про покойного императора в тех же мемуарах Бисмарк писал: «Он был идеалистом по природе, хотя обособленность русского самодержавия и придала ему определённую чёрствость. Нужно лишь удивляться, как при всём, что ему пришлось пережить, начиная с декабристов, он пронёс через всю свою жизнь идеалистический порыв».

В Петербурге Отто фон Бисмарк пробыл с 1859 по 1862 годы (на особняке на Английской набережной, который он снимал, с 1998 года красуется мемориальная доска). Он общался с императорской семьёй, был популярен среди дам, часто присутствовал на балах. Принимал участие в русской царской забаве — медвежьей охоте, удачно убил двух медведей, но прекратил это занятие, заявив, что непорядочно выступать с ружьём против безоружных животных. При этом на одной из охот он так сильно обморозил ноги, что едва избежал ампутации. Читал произведения Тургенева и других русских писателей. Посетил Москву и написал жене, что здесь он сильно обрусел. Оценил красоту города, утопающего в зелёном море садов и огородов. «Если бы не дороговизна дров и не безумные чаевые лакеям, я желал бы оставаться в России послом короля до последних дней жизни», — писал он в письмах на родину. Ведя активную жизнь, Бисмарк очень сильно интересовался русским бытом, мышлением русского народа, его обычаями, привычками и традициями. Ему в значительной степени удалось прочувствовать менталитет и характер россиян.

 

Любимое «ничего»

По приезде Бисмарк начал изучать русский язык, быстро (за четыре месяца) освоил его основы, сносно на нём изъяснялся. Уже будучи канцлером Германии, он писал на официальных документах по-русски «запрещено», «осторожно», «невозможно». Особенно ему полюбилось словечко «ничего», которое восхищало его своей почти мистической многозначностью.

Бытует история о том, как Бисмарк проник в тайну русского «ничего» (хотя, возможно, что этой истории, как и многого ему приписываемого, никогда и не было). Говорят, однажды Бисмарк нанял ямщика, но усомнился, что его лошади могут ехать достаточно быстро. «Ничего-о!» — отвечал ямщик и понёсся по неровной дороге так бойко, что Бисмарк забеспокоился: «Да ты меня не вывалишь?» «Ничего!» — отвечал ямщик. Тут сани опрокинулись, и Бисмарк полетел в снег, до крови разбив себе лицо. В ярости он замахнулся на ямщика стальной тростью, а тот загрёб ручищами пригоршню снега, чтобы обтереть окровавленное лицо пассажира, и всё приговаривал: «Ничего… ничего-о!» Впоследствии Бисмарк заказал кольцо из этой трости с надписью латинскими буквами: «Ничего!» И признавался, что в трудные минуты он испытывал облегчение, говоря себе по-русски: «Ничего!»

В целом политика Железного канцлера не была антирусской. Бисмарк отстаивал прежде всего интересы своей страны, которые, кстати, тогда нередко совпадали с российскими. Россия, будучи союзником Рейха, своим деспотизмом всегда нравилась канцлеру. Дружба с императором, впрочем, не мешала Бисмарку интриговать против русских на Балканах (правда, интриговал он вообще всегда). Россия же была к нему благосклонна: Бисмарк был награждён несколькими наградами, включая высший орден Российской империи — орден Святого апостола Андрея Первозванного, а также второй в иерархии орден Святого Александра Невского.

 

В завершение — ещё одна цитата из мемуаров Железного канцлера.

«В 1870 году мы всегда были готовы поддержать русскую политику, помогая ей освободиться от ограничений на Чёрном море… Ограничения были противоестественными и унизительными: длительный запрет на свободное плавание у своих собственных берегов был невыносимым для такой державы, как Россия. Как раньше, так и теперь, не в наших интересах было препятствовать России реализовывать излишек своих сил на Востоке, и мы должны радоваться, когда в нашем положении и с нашим историческим развитием мы находим в Европе державы, с которыми у нас нет никаких конкурирующих интересов в политической области, — Россия относится к таковым и по сей день. Мы никогда не будем жить в мире с Францией. С Россией же у нас никогда не будет желания воевать, разве что глупости либералов или династические просчёты не исказят это положение дел».