Человек-оркестр из Таллинна. Владимир Игнатов о себе и своих друзьях

Нет, наверно, в Эстонии музыкантов из числа их русскоязычной половины, кто не знал бы пианиста Владимира Игнатова. Наверняка они хоть раз, да бывали в столичном Центре русской культуры или попадали в концертную орбиту Русского филармонического общества. В обоих случаях они неминуемо должны были с ним встретиться.

Я счастлив оттого, что ежедневно общаюсь с величайшими талантами на свете. Стоит только подойти к роялю, открыть крышку и — вот он, мой мир: Брамс, Бетховен, Моцарт, Шопен. То, что находится за его пределами, всё, что я могу приобрести или потерять вне его, — не так важно.  

Владимир Игнатов почувствовал, что может стать счастливым, в 15 лет, когда услышал, как девочка из его класса играла сонату Гесслера ля минор. Он не знал ни Гесслера, ни что такое минор, но был потрясён. А жил он с родителями на станции Гродеково в Приморском крае, и Китай был ближе, чем Уссурийск с одной стороны и Владивосток с другой, граница проходила в трёх километрах от дома. На музыкальных инструментах никто в семье не играл, и классическую музыку тоже никто не слушал. Старшие его сёстры стали потом учителями, брат пошёл в инженеры, и сам он, наверно, тоже стал бы одним их них. Но тут случился Гесслер.

Музыка простенькая, но я был заворожён ею. Я не помню школу и как в ней учился, но сонату Гесслера и то впечатление, которое она на меня произвела, помню. И тогда я спросил себя — а почему бы мне не учиться музыке? Посоветоваться было не с кем, и я пошёл в местный Дом офицеров. Там мне ответили, что я слишком большой, чтобы начинать учиться. Но меня это нисколько не смутило, и первой выученной мною пьеской стала «Как при лужку, при луне».

Первые университеты

Настоящих учителей фортепиано в музыкальных классах Дома офицеров не было, и Володя Игнатов всему учился сам. Родители дали деньги, и он скупил все ноты, какие только были в магазинах Уссурийска и Владивостока. Очень много играл с листа и спустя три года, окончив среднюю школу и приобретя определённый музыкальный опыт, отправился во Владивосток поступать в музыкальное училище.

Когда я оказался во Владивостоке и услышал, как ребята играют, то понял, что мне среди них делать нечего — виртуозы! Тем не менее я пошёл напролом и на экзамене по фортепиано играл быстро и громко. Приёмную комиссию моя игра не впечатлила, но Наталья Григорьевна Низовская, молодая учительница, приехавшая после окончания Горьковской консерватории, видимо, что-то разглядев во мне, решила проверить, как я читаю с листа. И тут я сыграл им всё — начиная с романса Глинки «Не пой красавица при мне» и кончая пьесами Чайковского. В комиссии очень удивились, сказали, что меня берут, но мне придётся очень много заниматься.      

После окончания музыкального училища Игнатов там же, во Владивостоке, поступил в Дальневосточный институт искусств. И попал, по его собственным словам, к талантливейшему педагогу — пианисту Краснославу Фелициановичу Зубравскому, ученику знаменитого Григория Гинзбурга в Московской консерватории. Судьба не была к нему благосклонна: уйдя со студенческой скамьи добровольцем на фронт, Зубравский попал в плен, а после освобождения его отправили на шахту добывать уголь. «Вытащил» пианиста оттуда его педагог Гинзбург, добившийся, чтобы Зубравскому дали возможность доучиться.

В итоге он смог закончить Московскую консерваторию, но был лишён права проживать в крупных городах, поэтому отправился сначала в Среднюю Азию, а потом оказался во Владивостоке, где по счастливому стечению обстоятельств возглавил кафедру фортепиано в только что открывшемся Дальневосточном институте искусств. Для меня Зубравский — абсолютный гений. Все, кто когда-нибудь его слышал, испытывали потрясение. Он был рождён для рояля, играл на нём — как дышал. Встреча с ним сыграла колоссальную роль в моей жизни. 

Через год после того, как молодой Игнатов оказался в классе Зубравского, его педагога перевели во вновь образованный филиал Ленинградской консерватории в Петрозаводске, и ученик отправился вслед за учителем. В итоге диплом о высшем образовании Владимир Игнатов получил там и уже в начале 70-х годов вернулся в родной Владивосток. Его ожидала работа в музыкальном училище, в котором ещё не так давно он сам учился.

Во Владивостоке я встретил свою будущую жену. Встретил её на улице и сразу понял, что это «она». Приехавшая из Таллинна, она сказала, что обязательно туда вернётся. Выбора у меня не было, я поехал вместе с ней. Оказавшись в конце 70-х годов в столице Эстонии, мне пришлось всё начинать «с нуля». Но это меня не пугало — рядом со мной были моя музыка и моя любовь. 

 

Таллинн и Русское филармоническое общество

Оказавшись в Таллинне, Владимир Игнатов попал в Дом культуры «Маяк», где работал концертмейстером: аккомпанировал хорам и самодеятельным певцам. Чуть ли не первым профессиональным музыкантом, с кем он познакомился, стал солист театра «Эстония», баритон Энно Миккельсаар. Он был полон сил, голос его звучал превосходно, и с ним Игнатов много и успешно выступал.

Я встретился также с Александром Некрасовым и удивился тому, что человек другой профессии, работавший лоцманом в морском порту, так мастерски поёт. Мы до сих пор дружим и часто выступаем вместе. Ещё во Владивостоке я с удовольствием сочинял музыку для театра, не относясь к этому занятию слишком серьёзно, это было моё хобби. Приехав в Таллинн, я вернулся к нему, оформив два спектакля в Русском драматическом театре. Но более всего меня привлекала игра на рояле — в качестве аккомпаниатора, в ансамбле или сольно.

Как он оказался в таллиннском Доме офицеров флота (сегодня это Центр русской культуры), Владимир Игнатов не помнит, это случилось естественным образом и очень давно. Уже находясь там, он вместе с коллегами-музыкантами учредил Русское филармоническое общество Эстонии.

 

Мы создали его в 1992 году. Я являлся художественным руководителем общества, а его председателем стал Александр Некрасов. Так продолжалось долгие годы, наконец, 10 лет назад, функции председателя перешли ко мне. По нашим условиям, членами Русского филармонического общества могут быть профессиональные музыканты, имеющие высшее образование. Как правило, это те из них, кто вполне мог бы реализоваться как концертный исполнитель, только у них нет возможности выходить на сцену, а мы им её предоставляем. И таких музыкантов немало.

Сегодня свою деятельность с Русским филармоническим обществом соотносят три десятка музыкантов — певцов и инструменталистов. Это люди разных национальностей, приехавшие в Эстонию из Беларуси, Украины, Армении и других республик бывшего Советского Союза. Кто-то из них оказался в стране, уже имея музыкальный диплом, другие получили образование в Эстонской академии музыки. Но, конечно, в первую очередь в обществе много местных русскоязычных музыкантов из Таллинна и других городов Эстонии.

Лично я вполне мог бы существовать один и играть только для себя — мне достаточно пианино и двух квадратных метров, где бы оно стояло. Но я вижу вокруг музыкантов, которым необходима помощь. Они хотят выступать, и ты помогаешь им в этом: играешь с ними, устраиваешь им концерты и так далее. Формы сотрудничества могут быть разные. И ещё: в Таллинне много людей, желающих слушать классическую музыку и платить за билет на концерт небольшие деньги. И такую возможность в Центре русской культуры мы тоже предоставляем. 

Берегите друзей

Работа Русского филармонического общества направлена, в частности, и на продвижение русского музыкального искусства в Эстонии. Значительную часть репертуара музыкантов составляют произведения русских классиков. Например, в ближайшем концерте прозвучит сцена из оперы Чайковского «Евгений Онегин». Подобные лекции-концерты проводятся в Малом зале Центра русской культуры каждую среду. Эту форму музыкальной деятельности Владимир Игнатов считает чрезвычайно важной, видя свой долг не только в том, чтобы играть классику, но и рассказывать о ней, спускаясь со сцены в зал, ближе к слушателям.

Ещё Шуман говорил, что жизни человеческой не хватит, чтобы выслушать самое прекрасное, поэтому не надо слушать ерунду. И я рад, что руководство Центра русской культуры понимает нас и предоставляет зал для наших концертов, и что у нас есть своя благодарная публика. Нам здесь всячески помогают, нас уважают. Также я не знаю ни одного из наших музыкантов, кто отказался бы выйти на сцену и выступить вне зависимости от того, заплатят ему или нет.

Назовём имена тех, кто сегодня чаще других выступает в концертах Русского филармонического общества. Это певцы Александр Некрасов, Алла Попова, Мария Мелаха, пианистка Анна Хачатурян. скрипач Владимир Скамницкий, возвращается к концертной деятельности виолончелист Константин Мартынов.

 

Некоторые из солистов, начинавших когда-то свою деятельность в обществе, сегодня поют на сцене Эстонской национальной оперы. Среди них Павло Балакин, Яна Бойко, Роман Червинко, Карина Амирханян, Женя Овсепян. Из Русского филармонического общества буквально «вырос» бас Александр Михайлов, певший потом в Эстонском национальном мужском хоре. А талантливую Юлию Ботвину через какое-то время пригласили в оперетту.        

К сожалению, их двоих больше нет с нами, Саша и Юля ушли совсем молодыми. Мне их бесконечно жаль. Но мы живём тесным кругом, все русскоязычные музыканты в республике знают друг друга. Поэтому им известно, что, придя в Центр русской культуры, они встретят безотказного концертмейстера и смогут договориться о своём ближайшем концерте. Со временем с вновь пришедшими завязывается дружба. Так произошло, например, с певицами Аней Ганиной и Настей Цубиной.

 «Спасибо, музыка, за то, что ты единственное чудо»

Рассказывать о Владимире Игнатове можно бесконечно долго, при этом всё равно что-то обязательно останется «за кадром», настолько разнообразна его бескорыстная, по сути, деятельность. Не было сказано ещё о его занятиях с детьми и детских музыкальных фестивалях, которые в Центре русской культуры проходят дважды в год — весной и осенью. Не успели рассказать о фестивале «Юбиляры года» и о вояжах Игнатова в города Эстонии, Германии и в Санкт-Петербург.

«Летняя академия» струнников, над которой он шефствует, тоже достойна того, чтобы о ней упомянуть. В последние годы в Таллинн из разных стран приезжают молодые скрипачи, с которыми занимается профессор Санкт-Петербургской консерватории Анна Лаухина. Наконец, две дочки Владимира Игнатова пошли по его стопам, окончив Эстонскую академию музыки. Старшая, пианистка Даша Родиченко, работает в Раквереской музыкальной школе. С мужем-кларнетистом они составили прекрасный дуэт, выступая не только в Эстонии.

Я всегда считал, что музыкант не должен требовать гонорар. Потому что общество само даст ему всё, что нужно. А если общество не даёт, значит, это беда общества, а не музыканта. Вон там на пюпитре стоит соната Баха — красота неимоверная. Я сейчас её сыграю и буду счастлив, чего же ещё желать? Я сам себе завидую, что в юности начал заниматься музыкой. Это так здорово!

P.S. И всё-таки «за кадром» кое-что осталось. Помните, Владимир Игнатов говорил о своём композиторском опыте? Так вот, некоторое время назад он вновь к нему обратился, сочинив порядка десяти «хоровых опер» (так он сам называет свои произведения) для детского хора «Аллегро», существующего при Центре русской культуры, которым руководит известный в республике хоровой дирижёр Светлана Заугарова. Некоторые из них были исполнены — к большому удовольствию публики и самих хористов.

Материал подготовлен при поддержке фонда «Русский мир»