Игорь Круглов: Крестьянская война в Эстонии
«Белые пришли — грабят, красные пришли — грабят. Куда крестьянину податься?» Эта фраза из одного из самых знаменитых блокбастеров сталинских времён о Гражданской войне — фильма «Чапаев» (1934) — вошла в анналы советского кино и стала мемом на десятилетия вперёд. Но думается, она вполне применима и к событиям, о которых мы расскажем сегодня. Правда, происходили они гораздо раньше — на 600 лет. А вместо белых и красных в них фигурировали средневековые немецкие феодалы и датская королевская власть, против коих и восставали эстонские крестьяне в 1343–45 годах.
В то время на землях современной Эстонии существовало феодальное владение под названием Датская Эстляндия, продержавшееся 127 лет (1219–1346). Им управлял датский король, который дал своим немецким наёмникам из Вестфалии карт-бланш на её колонизацию. Правление короля было относительно мягким, но по его соизволению немецкие рыцари-крестоносцы не стесняясь захватывали земли, делая это под видом «христианизации язычников», возводили там свои большие поместья (мызы) и расширяли зону своего влияния. На местное население оказывалось сильное религиозное, экономическое, языковое и этническое давление. Эсты вынуждены были массово прислуживать и батрачить на мызах, где урезались их гражданские права и социальная мобильность. Вследствие этого страна превратилась фактически в германскую колонию, где исподволь зрело недовольство, в итоге выплеснувшееся в кровопролитное и жесточайшее восстание.
К началу 1340-х немецкие вассалы датского короля так освоились и укрепились на этой земле, что перестали подчиняться сюзерену. А тот, поняв, что обуздать их уже не в состоянии, махнул на всё рукой и решил Эстляндию продать. Наступило некое двоевластие, сосуществование параллельных систем власти и управления, сравнимое, вероятно, с двоевластием в России после Февральской революции в феврале — сентябре 1917 года, которое закончилось, как известно, Гражданской войной, где ни белые, ни красные не имели подавляющего большинства в крестьянской среде.
Что же касается Эстляндии, наступившей смутной ситуацией воспользовались крестьяне, давно уже помышлявшие о противлении феодальному засилью. Так 23 апреля 1343 года началось восстание Юрьевой ночи, давшее толчок к развитию национально-освободительного движения за освобождение страны от датско-немецкого владычества.
Оно было запланировано на праздник Юрьева дня (23 апреля), связанного с началом полевых работ и земледельческого года. А ещё в этот день разрешалось переходить от одного помещика к другому. Праздник был установлен в честь святого Георгия Победоносца (в народе — Юрия, Егория; в переводе с греческого «Георгий» означает «земледелец», то есть покровитель тех, кто возделывает землю). Накануне этого дня латифундисты пытались переманивать крестьян друг у друга, вели борьбу за рабочую силу. А ещё нередко варили крепкое пиво, чтобы подпаивать работников, соблазняя их «пахать» на себя. Короче, вели себя лукаво и лицемерно, пытаясь обольстить эстов, которых они не любили. Несомненно, многие феодалы при этом уничижали своих конкурентов, а себя превозносили, тем самым вызывая неуважение ко всей своей касте. Ну вот в итоге и достарались…
Ополченцы количеством более 10 000 человек избрали себе четырёх «королей» (старейшин) и начали свое наступление с Гарриены. Там они подожгли дом на одном из холмов, что послужило условным сигналом к началу восстания. В ходе него были осаждены все укреплённые пункты немецких феодалов, многие из них попали в плен. Пленённые рыцари были перебиты, мызы сожжены, церкви разрушены. Был захвачен цистерцианский монастырь в Падизе. Напуганные вассалы датского короля обратились за помощью к Ливонскому ордену, который был кровно заинтересован в наведении порядка, потому что именно с ним датский монарх вёл переговоры о продаже Эстляндии (и именно ему в итоге и продал). Магистр Ордена Бургард фон Дрейлебен и Дерптский епископ, возглавлявшие в те дни поход против Изборска и Пскова, повернули войско и поспешили на борьбу с повстанцами.
Тем временем ополченцы овладели всей территорией Харьюмаа, кроме Ревеля (ныне Таллинна). Обоснованно опасаясь, что противостоять Ордену и взять отлично укреплённую ревельскую крепость им будет не по силам, они попросили помощи у шведского наместника в Финляндии. Посулили ему передачу Ревеля под шведское господство в случае своей победы. Тот дал обещание в скором времени прибыть с армией в Ревель, но не выполнил его. А фон Дрейлебен решил обманным путём заманить руководителей восстания к себе, якобы для того, чтобы разобраться в причинах происходящего. 4 мая 1343 года он пригласил вождей ополченцев на переговоры в замок Пайде, после чего четырёх старейшин и трёх воинов, поверивших магистру, бросили в тюрьму, а затем подло убили.
Одновременно Ливонский орден направил свои войска к Ревелю. Там вначале стали побеждать эстонцы: они разгромили силы оберпаленского фогта, а затем на болоте Канавере успешно отражали рыцарей, которые увязали в трясине с тяжёлыми доспехами. Спустя некоторое время немцам удалось окружить небольшое болото, и повстанцы, потерявшие надежду на помощь извне, сдались, приняв лукавое предложение гервенского фогта, который гарантировал им пощаду. Однако рыцари вновь нарушили обещание и перебили всех, кто сдался (по данным хрониста Генеке — 1600 человек). Через несколько дней войска Ордена прибыли в Ревель, и магистр вновь, стремясь выиграть время, затеял переговоры о сдаче и помиловании. Сам же, пока они длились, подтянул главные силы и начал атаку. Потеряв около 3000 человек, эсты отошли на болото Сыямяэ. Тем временем перепуганный датский наместник поспешил заключить с Ливонским орденом договор, где последний признавался верховной властью, за что получил во владение везенбергский и ревельский замки. Шведские фогты также заключили в Ревеле соглашение с Орденом о «прочном перемирии… как на море, так и на суше» на срок до 14 марта 1344 года, предав таким образом эстонцев, которые очень надеялись на их содействие. Король Швеции Магнус Эриксон одобрил действия своих подчинённых. Спустя несколько месяцев, 5 сентября, он заключил «вечный мир» с немецкими феодалами Северной Эстонии и городом Ревелем.
Впрочем, борьба ещё не закончилась. Стремясь найти подмогу, эстонские крестьяне направили послов в Псков и обратились за ней к русским жителям. Те отклинулись и отправили отряд из 5000 человек, но он опоздал, и восстание было проиграно. Но вскоре вместо него вспыхнули другие.
24 июля восстали жители острова Эзель (ныне Сааремаа). Они убили многих феодалов, бросили в море католических священников. Спустя десять дней повстанцы захватили замок Пёйде. Эзельцы стали укреплять остров, готовясь к зиме, когда войска Ордена могли бы начать новое наступление. Вскоре вспыхнул новый бунт и в Гарриене (Харьюмаа)…
На фоне всего этого перепуганные феодалы предпочли забыть свои междоусобицы и заключили соглашение об объединении усилий для борьбы с восставшими крестьянами. В нём значилось, что епископы обязаны «преданно поддержать» Орден, «без руководства которого нет возможности защищать местную Церковь от новокрещеных и язычников».
В феврале 1344-го рыцари Ордена, используя осадные машины, по льду вторглись на Эзель. Тысячи людей там погибли в жестоких сражениях, многие были зверски замучены. Однако «ливонцам» не удалось полностью покорить остров — испугавшись оттепели, они вернулись на материк. В том же году загорелись бунты в Везенберге (ныне Раквере), а также на территориях латышей и ливов.
В начале 1345-го Орден сосредоточил для борьбы с эстонскими повстанцами все силы и вновь напал на Эзель. Восемь дней там продолжались убийства и грабежи, многие дома были сожжены… К концу года восстание было полностью подавлено. И король Дании продал Эстляндию Ордену за 19 000 марок серебром. Сделку утвердили германский император и римский папа…
Крестьянское восстание осталось в исторической памяти народа как впечатляющий пример борьбы против угнетения. Однако оно, как и все восстания в те времена (и не только в те времена), сопровождалось ужасающими жестокостями с обеих сторон. Вот что говорится об этом у хрониста Германа Вартбергского, чья «Ливонская хроника» (1372) считается основным источником по нему:
«… убивали своих собственных господ и всех немцев вместе с малыми ребятами, бросая детей о камни и ввергая их в огонь, или в воду. Они делали то, о чём позорно и говорить, а именно разрезали мечами женщин и прокалывали копьями находившихся в их чревах детей. Дома и другие строения они подожгли, церкви спалили дотла: точно также и монастырь Падес. 28 монахов они умертвили различными муками, аббат же спасся только с немногими. А тех, которых пощадили мужчины, тем жесточе убивали освирепевшие женщины».
Ливонский орден также не останавливался ни перед какими изуверствами. Например, в ноябре 1343 года, когда его войско вошло в Гарриен, рыцари безжалостно уничтожали людей, невзирая на пол и возраст, после чего хронисты ещё много лет спустя называли этот мааконд [уезд] «опустошённой и заброшенной землёй». Общее же число эстонцев, погибших с «Юрьевской ночи» до конца 1343 года, составляло 30 000 человек…
Историк Николай Карамзин, повествуя об этих событиях, привёл такие слова одного из хронистов: «История Ливонии [Балтии] говорит, что сия земля могла тогда справедливо называться «небом дворян, раем духовенства, золотым рудником иностранцев и адом утеснённых земледельцев».
Читайте по теме:
Комментарии закрыты.