Приключения кардинала

Journée des dupes

Разобравшись с гугенотами, всемогущий министр начал переговоры с германской Протестантской унией для совместного выступления против Габсбургов в Тридцатилетней войне (1618‒1648).

Предстоящий союз с протестантами переполошил придворных контрреформатов во главе с матерью короля Марией Медичи, которая в Люксембургском дворце публично потребовала у сына сделать выбор между нею и кардиналом. Королеву-мать поддержал младший сын и тогдашний наследник престола Гастон Орлеанский, рассчитывавший за счёт опалы Ришельё укрепить собственное положение.

Отставка первого министра считалась делом решённым — Ришельё смиренно попросил дать ему два дня на сборы. Пока его враги праздновали победу и делили министерские портфели (помимо поста первого министра, Ришельё тогда занимал посты государственного секретаря по иностранным и военным делам, а с 1632 года стал ещё и губернатором Бретани), утром второго дня король призвал кардинала и попросил остаться, заверив в незыблемости своей поддержки. Возможно, согласившись на отставку, Ришельё предугадал последствия: представив себя вновь во власти деспотичной матери, король пришёл в ужас.

Мария Медичи была выслана из столицы, а вскоре и вовсе сбежала за границу, придворные ненавистники кардинала закончили свои дни кто в темнице, кто в опале, а кто и на плахе.

Один из приближённых кардинала, поэт Гийом Ботрю тогда воскликнул: «Воистину, то был день дуралеев!»

Кардинал и Анна Австрийская

Парадоксально, но факт: многогранная фигура Ришельё интересует многих лишь в связи с вопросом — а был ли он влюблён в Анну Австрийскую (1601‒1666)? Однозначного ответа нет. Об этом чувстве упоминает в своих мемуарах герцог де Ларошфуко, который кардинала, мягко говоря, не любил. Вполне возможно, что это был слух, пущенный и поддерживаемый окружением королевы. Анне Австрийской, безусловно, было выгоднее представляться невинной жертвой, преследуемой отвергнутым любовником, чем участницей нескольких неудавшихся государственных переворотов. Кардиналу же приходилось внимательно следить за деятельностью королевы в связи с её происпанскими взглядами, угрожавшими безопасности Франции.

 

А вот любовь между королевой и герцогом Бенкингемом — факт реальный, как и история с подвесками. Впрочем, любовные интриги той эпохи достойны отдельного материала. По мне же — в биографии Ришельё есть куда более любопытные эпизоды.

Гвардейцы кардинала

То, что у кардинала были свои гвардейцы, — факт подлинный, но это было необычно даже для полного неожиданностей XVII века. По закону личная гвардия могла быть только у короля. Наличие гвардии — один из атрибутов власти. Только король имеет право идти, окружённый военными, — в отличие от аристократов, которых могут сопровождать дворяне (пусть и вооружённые) и пажи, но не регулярное войско. А в случае гвардейцев кардинала это было именно подобием личного войска, которое к тому же с каждым годом увеличивалось.

Из-за активного участия в борьбе с врагами трона и протестантами святой отец нажил себе кучу врагов. Когда интриги герцога Орлеанского и принца Конде дошли до покушения на его жизнь, Людовик XIII распорядился выделить для охраны Ришельё 50 человек. Кардинал добавил к отряду ещё 30 лично им отобранных солдат. Так в 1626 году появилась гвардия кардинала.

Отряд гвардейцев находился при Ришельё неотлучно. Исключением был лишь Лувр, когда кардинал оставлял гвардейцев у входа во дворец.

В подразделение кандидат мог попасть только при наличии рекомендации от представителей ближнего круга Ришельё. Он обязательно должен был иметь опыт армейской службы. Традиционно гвардейцев кардиналу подбирали из бретонцев. В отличие от мушкетёров короля, брали в гвардию не только представителей дворянства. Происхождение для Ришельё роли почти не играло. Основными критериями были личные волевые качества, боевые навыки и преданность его Высокопреосвященству.

Гвардейцы обучались навыкам фехтования и стрельбы у лучших преподавателей. Предъявляя высокие требования к своей личной охране, кардинал оплачивал их обучение и экипировку, регулярно и щедро вознаграждал за службу.

Согласитесь, не слишком похоже на «криворуких» гвардейцев, на которых, судя по роману Дюма и многочисленным экранизациям, бравые королевские мушкетёры оттачивали своё мастерство.

Мушкетёры короля

Дюма был откровенно предвзят: в реальности «любимцы Парижа» были его настоящим проклятием. Их ненавидели и боялись.

История мушкетёрского отряда берёт своё начало в 1602-м году, когда король Генрих IV, на которого часто покушались, распорядился создать две отборные роты из дворян, вооружённых аркебузами, для своей охраны. В 1622 году (за два года до приезда «книжного» д’Артаньяна в Париж) Людовик XIII приказал заменить аркебузы на мушкеты. Тогда этих охранников и начали называть мушкетёрами.

В отряд набирали только дворян. Но по той причине, что платили мушкетёрам крайне мало — всего около 300 ливров в год, шли на эту службу бедные дворяне, у которых либо не было имений, либо поместья не приносили нормального дохода. Для сравнения: хорошая лошадь стоила 250-300 ливров, а её ещё надо было обеспечивать кормом, седлом и сбруей.

Людовик XIII становился необыкновенно скуп, когда речь заходила о тратах не на себя. Он считал, что служба королю сама по себе — великая честь. В результате мушкетёры должны были полностью себя обеспечивать, в том числе оружием, лошадями, снаряжением и формой. А ещё дворянину был положен слуга, который совмещал эту должность с должностью оруженосца: один мушкет весил в среднем восемь килограммов.

 

По описанным причинам мушкетёры всегда были в долгах. Оказавшиеся в тупике вечного безденежья, они заходили в лавки, набирали товар и… не платили. Если же хозяин начинал возмущаться, то в лучшем случае могли пригрозить расправой, в худшем попросту разгромить эту самую лавочку. Они могли убить любого человека просто потому, что он им не понравился.

Манеры «благородных господ мушкетёров» тоже оставляли желать лучшего. Большинство было грубыми и нахальными провинциалами, к тому же очень гордыми и тщеславными. Простые парижане просто выли от беспардонности этой братии, а женщины вовсе не испытывали восторга, когда к ним проявлял интерес королевский мушкетёр.

Однако в их положении был один большой плюс, с лихвой искупавший все минусы: король очень любил своих охранников, они были предметом его гордости, поэтому Людовик прощал им все их выходки. Почувствовавшие безнаказанность мушкетёры очень быстро превратились в хозяев парижских улиц.

Помимо охраны персоны Его королевского величества, мушкетёры участвовали в реальных боевых действиях. Гвардейцы кардинала, имея хорошую боевую выучку, служили в основном «на паркете». Мушкетёры же реально проливали кровь за родину, а вот платили им гораздо меньше, чем гвардейцам.

Это не могло не приводить к взаимной неприязни между мушкетёрами короля и гвардейцами кардинала. Случались и стычки с дуэлями. Но вот того глобального противостояния, которым пронизаны «мушкетёрские» романы Дюма, в реальности, конечно, не было — и кардинал, и Людовик были яростными противниками дуэлей. Запрещающие меры принимались и до них, но при Ришельё запрещающие эдикты, в том числе под страхом лишения дуэлянтов дворянского титула, начали… выполняться. По мнению Ришельё, доблестные воины должны были сражаться с врагами Франции, а не убивать друг друга из-за пустяков. Дуэльная статистика при нём пошла на убыль.

Вместо эпитафии

Французы считают Ришельё одним из пятерых великих исторических деятелей страны. А вот как оценил заслуги кардинала перед Францией один из его принципиальных противников — Франсуа де Ларошфуко:

«Как бы ни радовались враги Кардинала, увидев, что пришёл конец их гонениям, дальнейшее с несомненностью показало, что эта потеря нанесла существеннейший ущерб государству; и так как Кардинал дерзнул столь во многом изменить его форму, только он и мог бы успешно её поддерживать, если бы его правление и его жизнь оказались более продолжительными. Никто лучше его не постиг до того времени мощи королевства, и никто не сумел объединить его полностью в руках самодержца. Суровость его правления привела к обильному пролитию крови, вельможи королевства были сломлены и унижены, народ обременён податями, но взятие Ла-Рошели, сокрушение партии гугенотов, ослабление Австрийского дома, такое величие в его замыслах, такая ловкость в осуществлении их должны взять вверх над злопамятством частных лиц и превознести его память хвалою, которую она по справедливости заслужила» (Франсуа де Ларошфуко. «Мемуары. Максимы» / пер. с франц. А. С. Бобовича. ‒ Л. «Наука» (Ленинградское отделение), 1971).

Ришельё вообще трудно описать как одну личность. В силу широты его деятельности, непредсказуемости решений и нашего непонимания, кто реально принимал решения (король, кардинал, королевский совет), мы не можем всё это свести и упихнуть в одну фигуру, чтобы она сохранила понятные человеческие черты.

Хотя нет — как минимум одна человеческая черта у кардинала присутствовала и была ярко выражена: Ришельё безумно любил… кошек, вся его одежда вечно была покрыта кошачьей шерстью. Со своими 14 мурлыками он играл каждое утро, откладывая все государственные дела. Самыми любимыми питомцами у него были кошки сиамской породы.

 

Вот вам и «Ваше Высокопреосвященство»!

*Первую часть публикации можно прочесть тут.