Раневская

Ей не доставались главные роли, но из ролей второго плана она умела создавать настоящие шедевры. Очевидцы рассказывают, что на некоторых спектаклях публика сразу спрашивала у билетёрш: на какой минуте выйдет Раневская? Те знали точно, они высчитывали эти минуты и сообщали всем желающим. А когда сцена с любимой актрисой заканчивалась, зрители покидали зал. Коллеги из-за этого злились на неё. «Не могли бы Вы, дорогая, притушить свой талант до общего серого уровня?» — иронизировали друзья. Она не могла.

Уход

В последние месяцы жизни Фаину Георгиевну одолевали болезни и несчастья. В марте 1984 года Раневская пережила третий по счёту инфаркт. Чуть позже у неё началась пневмония. Казалось, актриса уже не выкарабкается. Но она всех удивила: пошла на поправку, вернулась из больницы домой.

В начале июля 1984 года Фаина Георгиевна оступилась у себя дома, упала и почувствовала острую боль. У неё диагностировали перелом шейки бедра. В её возрасте длительная неподвижность была смертельно опасна, так как могла привести к серьёзным сердечным и лёгочным проблемам. Поставить на ноги 87-летнюю актрису оказалось невозможно.

 

Она лежала в Центральной клинической больнице. До последнего держала лицо: шутила с врачами, подтрунивала над приходящими её навестить друзьями. Как-то к ней пришла Марина Неёлова. Увидев, что завтрак Раневской не тронут, стала уговаривать её поесть. «Не пичкайте меня овсянкой хотя бы перед смертью», — произнесла больная.

19 июля состояние Раневской резко ухудшилось. Врачи собрали консилиум, возникло предположение, что у больной оторвался тромб. Требовалась операция, но чем она закончится, перенесёт ли её актриса, предсказать было невозможно. Пациентка наотрез отказывалась ложиться на операционный стол, врачам с огромным трудом удалось её уговорить. Больную переместили на каталку, приготовили наркоз… И в этот момент наступила внезапная остановка сердца. Запустить его врачам не удалось. Фаина Раневская скончалась на пороге операционной.

За несколько лет до своей смерти Фаина Георгиевна подобрала на улице больного истощённого пса с перебитыми лапами. Выходила его, назвала Мальчиком. Он стал для неё самым родным существом, с ним актриса не так остро ощущала одиночество. Фаина Георгиевна переживала за него больше, чем за себя: «Что с ним будет, когда я умру?» И требовала у друзей, чтобы кто-нибудь дал ей слово забрать собаку к себе.

После её смерти Мальчика забрала к себе коллега актрисы Светлана Майорова. Но верный пёс ненамного пережил хозяйку. Сильно тосковал, выл, когда его оставляли одного, и через пару лет умер. А на памятнике Фаины Раневской появилась чёрная фигурка собаки.

 

История одиночества

Фаина Фельдман появилась на свет в 1896 году в Таганроге в семье богатого фабриканта. Её мать была страстной поклонницей Толстого и Чехова и привила эту любовь дочери. В своих записях Раневская вспоминала: «Мне попалась „Скучная история“. Я схватила книжку, побежала в сад, прочитала всю. Закрыла книжку. И на этом кончилось моё детство. Я поняла всё об одиночестве человека».

С юности оторванная от своей семьи (все, кроме неё, после революции уехали в эмиграцию) актриса тосковала по родным и не надеялась кого-нибудь из них увидеть. Однако в начале 1960-х годов к Фаине Раневской из-за границы приехала сестра, потерявшая мужа и оставшаяся одна. Но в 1964 году она умерла после тяжёлой болезни, и актриса вновь стала жить в одиночестве. Когда сестры не стало, Раневская долго не могла прийти в себя — она потеряла единственного родного человека.

Несмотря на ироничность и язвительность, актриса была натурой тонкой и ранимой. Ни один из тех, кто становился объектом её шуток, не подозревал о том, что такая манера поведения была, скорее, защитной реакцией, что по ночам в своих записках Раневская писала: «День кончился. Ещё один напрасно прожитый день никому не нужной моей жизни». Или так: «Если у тебя есть человек, которому можно рассказать сны, то ты не имеешь права считать себя одинокой. Мне некому теперь рассказывать сон… Моя жизнь: одиночество, одиночество, одиночество до конца дней».

Когда она слышала комплименты по поводу своего таланта, то сокрушалась в своих записях: «Кто бы знал, как я была несчастна в этой проклятой жизни со всеми моими талантами». Свой талант она считала не даром, а настоящим проклятием. Когда её после спектакля заваливали охапками цветов, актриса грустно вздыхала: «Столько любви, а в аптеку сходить некому!»

 

Раневская не жаловалась на одиночество, однако в пожилом возрасте у неё появился страх: она боялась, что ей станет плохо, она упадёт дома, но никто не придёт на помощь. Потому всегда оставляла входную дверь открытой. Воров не боялась: брать у неё было нечего.

У Раневской не было семьи, а о любви она высказывалась с присущим ей сарказмом и самоиронией. Однажды её спросили, была ли она влюблена. «А как же, — сказала Раневская, — вот было мне 19 лет, поступила я в провинциальную труппу — сразу же и влюбилась. В первого героя-любовника! А я-то, правду сказать, страшна была, как смертный грех. А однажды вдруг подходит и говорит: «Деточка, вы ведь возле театра комнату снимаете? Так ждите сегодня вечером: буду к вам в семь часов». В семь нету, в восемь нету, в девятом часу приходит. Пьяный и с бабой! «Деточка, погуляйте где-нибудь пару часиков, дорогая моя!» С тех пор не то что влюбляться — смотреть на них не могу: гады и мерзавцы!»

«Семья заменяет всё, — сказала как-то Фаина Георгиевна, — поэтому прежде чем её завести, стоит подумать, что тебе важнее: всё или семья». Она выбрала «всё», то есть театр.

Талант

Раневская — это псевдоним, актриса выбрала его в честь любимой чеховской героини. Однажды в голодные 1920-е годы она получила почтовый перевод от уехавшей за границу семьи. Вышла с почтамта с купюрами в руках, и тут налетел сильный ветер. Он вырвал деньги из её рук, а Фаина стояла, смотрела и повторяла: «Как красиво они улетают!» «Да вы просто Раневская!» — воскликнул её спутник, намекая на героиню Чехова из пьесы «Вишнёвый сад». После этого Фанни Фельдман и решила взять этот псевдоним. Да и с чеховской фамилией пробиться в театре шансов было гораздо больше, чем с родной еврейской.

В 1915 году 18-летняя Фанни сбежала из дома в Москву, чтобы стать актрисой. А когда грянула революция и вся её семья эмигрировала, девушка отказалась покидать страну. Её не пугали ни голод, ни холод, ни ужасы, творящиеся на улицах. Она горела театром, жила богемной жизнью. Впервые в жизни Фанни была счастлива и чувствовала, что находится на своем месте.

Но дальнейшая жизнь оказалась сильно сложнее. «Моя жизнь — кладбище несыгранных ролей», — сказала как-то Фаина Георгиевна. У неё практически не было главных ролей: яркой характерной актрисе доставались в основном эпизоды. Но её второстепенные персонажи зачастую затмевали главных героев.

 

«Я жила со многими театрами, но так и не получила удовольствия», — говорила Раневская. Дольше всего она прослужила в театре имени Моссовета, где главным режиссёром был Юрий Завадский. Он ценил её талант, но их с Фаиной Георгиевной сотрудничество проходило в непрекращающейся борьбе, о которой осталось немало анекдотов. К примеру, однажды на репетиции Завадский не выдержал: «Вы своими выходками сожрали весь мой замысел!» «То-то у меня чувство, как будто дерьма наелась!» — не осталась в долгу Раневская. В этом театре Раневская проработала больше четверти века, а вот роли, сыгранные ею там, можно пересчитать по пальцам.

В многочисленных афоризмах актрисы сквозит печальная ирония: слава есть, а настоящего, серьёзного, глубокого материала на её актерскую долю не выпало. Трагический дар «всесоюзной Мули» в полной мере задействован не был. Он несколько раскрылся лишь в её Розе Скороход (фильм «Мечта», 1941 год) и позже, уже в последние годы жизни актрисы, в театральных ролях.

В 1944 году картина «Мечта» была показана президенту Соединённых Штатов Америки Рузвельту, который после просмотра сказал: «„Мечта“, Раневская — это очень талантливо. На мой взгляд, это один из самых великих фильмов земного шара, а Раневская — блестящая трагическая актриса».

«Мечта» произвела впечатление и на ведущего американского писателя Теодора Драйзера. Вот что писала после смерти писателя его супруга Элен Драйзер: «Теодор очень болел. Ему не хотелось писать, не хотелось читать, не хотелось ни с кем разговаривать. И однажды днём нам была прислана машина с приглашением приехать в Белый дом. Советский посол устроил специальный просмотр фильма «Мечта». В одном из рядов я увидела улыбающегося Чаплина, Мэри Пикфорд, Михаила Чехова, Рокуэлла Кента, Поля Робсона. Кончилась картина. Я не узнала своего мужа. Он снова стал жизнерадостным, разговорчивым, деятельным. Вечером дома он мне сказал: «„Мечта“ и знакомство с Розой Скороход для меня — величайший праздник». И Драйзер, взяв в руки перо, начал писать статью о „Мечте“. Он писал её три месяца. К сожалению, рукопись была потеряна».

 

Итогом 60-летней актёрской карьеры Фаины Георгиевны стали десятки ролей на сцене и около тридцати — в кино.

Растащили на цитаты

Фаине Раневской приписывают множество афоризмов. Сейчас уже трудно определить, действительно ли она была их автором. Так же как и установить степень достоверности тех анекдотических ситуаций, которые предписывают актрисе. Многие её высказывания (равно как и приписываемые ей) превратились в крылатые выражения, чему способствовали их ёмкость и образность, равно как и отсутствие у актрисы внутренней цензуры, свобода её суждений (например, в виде присутствия сниженной лексики).

От неё доставалось всем. На вопрос одного телевизионного начальника о том, в чём он может увидеть её в следующий раз, она ответила: «В гробу!» А узнав, что её не утвердили на роль в «Иване Грозном», Раневская пришла в негодование и крикнула: «Лучше я буду продавать кожу с ж…, чем сниматься у Эйзенштейна!» Режиссёру об этом тут же сообщили, и он отбил в ответ телеграмму: «Как идёт продажа?»

В интервью Раневская как-то сказала журналисту: «Я не пью, я больше не курю, и я никогда не изменяла мужу потому ещё, что у меня его никогда не было. Недостатков в общем нет». А после паузы добавила: «Правда, у меня большая ж…, и я иногда немножко привираю».

Один из биографов актрисы, М. Гейзер однажды написал, что она сыграла в театре и кино десятки таких ролей, о которых писатель-юморист Эмиль Кроткий заметил, что «имя её не сходило с афиши, где она неизменно фигурировала в числе „и др.“».

 

Возможно, сегодняшняя, пусть и печальная дата — повод улыбнуться любимым фразам любимой актрисы и пересмотреть фильмы с её участием. Ведь «жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на диеты, жадных мужчин и плохое настроение!»