Царьков: Закат Европы

Эпиграф
Мы больше страдаем не от самих перемен, а от отказа понять их причины и от
попыток удержать то, что уже невозможно сохранить.

Последние недели новостная лента напоминает не пёструю картину мира, а череду вспышек в темноте. Трамп объявляет новую стратегию безопасности США и открытым текстом говорит: прежний западный порядок трещит, ресурсов не хватает, союзники должны платить больше — не только лояльностью, но и деньгами. Орбан называет этот документ «самым важным за последние годы» и спокойно добавляет: Америка отлично понимает цивилизационный упадок Европы и то, что без стратегического разговора с Россией дальше не поедет.

Из Брюсселя в ответ слышно старое доброе: никакого упадка нет, кризис временный, «мы справимся». Кайя Каллас уверяет, что Трамп неправ и драматизирует. Урсула фон дер Ляйен презентует новую стратегию привлечения талантов из Африки и Азии, как будто именно это способно закрыть демографическую яму, компенсировать одни из самых высоких в мире цен на энергию и остановить отток реального бизнеса.

Если смотреть на всё как на поток отдельных новостей — кто-то сказал, кто-то обиделся, кто-то поддержал — действительно получается редкая серия залпов фейерверков в преддверии новогодней ночи. Но стоит отодвинуться на шаг и посмотреть на картину целиком, становится видно: Европа вошла в фазу системного спада. И разговоры в стиле «надо потерпеть, затянуть пояса, победить очередного злодея — и всё вернётся как раньше» уже не просто самообман. Это опасная сказка.

В этой статье я хочу сделать две вещи. Во-первых, честно разобрать, на чём на самом деле держался западный — и европейский — успех последних десятилетий. Во-вторых, сказать вслух: эта конструкция разрушается, и ждать, что её восстановят за нас, бессмысленно. Это не приглашение к истерике. Это приглашение к взрослому разговору.

«Райский сад» и странный запах

Если честно, почти любой европеец сегодня чувствует кожей, что что-то пошло не так. Цены растут быстрее зарплат. Жильё и коммуналка стоят так, будто в каждой квартире позолота и личный дворецкий. Медицина всё чаще напоминает лотерею: повезёт — попадёшь к врачу, не повезёт — к чат-боту, а дальше как Бог даст. Пенсионный возраст ползёт вверх, а сами пенсии всё чаще превращаются в разновидность продуктовых карточек.

Про свободу говорят много, но табу и «красных линий» становится всё больше. За некоторые слова — формально даже не запрещённые — вполне можно получить и штраф, и уголовное дело. На бумаге экономика «растёт», но этот рост видят только статистики с хорошей оптикой. А вот банкротства, уход бизнеса, закрытие заводов и отъезд соседей видит каждый. Люди устали. Социальные системы трещат.

При этом из Брюсселя и национальных столиц продолжает звучать знакомый набор: устойчивость, зелёный переход, инклюзивность, европейские ценности. Если верить Боррелю, Европа — это «райский сад», а вокруг — джунгли. Только вот в «раю» почему-то появляются очереди к врачам, холодные квартиры и страх завтрашнего дня.

В такой ситуации естественное человеческое желание — найти объяснение. И нам их предлагают — целых два. Первое — от действующей власти: во всём виноват внешний враг. Второе — от оппозиции: во всём виновата эта власть, надо просто выбрать других. Обе версии удобны. Обе обещают, что достаточно победить одного «злодея» — внешнего или внутреннего — и всё вернётся. Проблема в том, что это не так. Чтобы понять почему, надо честно назвать вещи своими именами.

Три ренты: на чём на самом деле стоял европейский успех

Официальная легенда звучит красиво: Европа живёт лучше, потому что здесь демократия, права человека, независимые суды, конкуренция, социальное государство. Часть этого — правда. Но возникает простой вопрос: если бы дело было только в институтах, китайцы давно бы их скопировали — и уже были бы «второй Германией». Почему не стали?

Ответ в том, что помимо институтов у Запада было ещё три больших «форы», три внешних ренты, про которые не принято говорить вслух: денежная, энергетическая и человеческая.

Деньги

С финансовой рентой всё давно перестало быть секретом Полишинеля. Доллар, а потом и евро стали сердцем мировой финансовой системы. Через них шли расчёты, кредиты, резервы. Это позволяло Западу жить в долг за счёт остального мира и в любой момент «выключать» неугодных из системы санкциями и заморозкой активов. Остальной мир работал не только за товары и услуги, но и за право пользоваться денежной системой, которую контролировали США и их ближайшие союзники.

Сейчас важно даже не то, как это работало — про это написаны тома. Важно, что доверие к этой конструкции трещит. И вместе с ним трещит одна из опор европейского благополучия.

Энергия

Вторая рента более приземлённая — энергетическая. Европейский «райский сад» физически невозможен без огромного количества дешёвой и предсказуемой энергии. Это не абстракция, а очень конкретные вещи: работающие заводы, тёплые дома, недорогой транспорт, химия и металлургия, вся столь привычная для нас инфраструктура.

И Европа десятилетиями жила на особых условиях: получала газ и нефть по ценам и в объёмах, которые были лучше, чем у большинства остального мира. Важную роль в этом играла связка с Россией — при всех морализаторских позах и периодических кризисах. По-честному это означало одно: Европа имела энергоренту — доступ к дешёвым ресурсам, за которые другие платили дороже или вообще оставались за бортом.

Разрыв с Россией — как бы его ни украшали — бьёт не по абстрактной «морали», а по промышленной базе. Да, часть объёмов можно заместить американским СПГ, ближневосточной нефтью и так далее. Но простое правило физики и экономики никто не отменял: чем дальше источник и сложнее логистика, тем дороже киловатт и тонна. Европа из привилегированного клиента превратилась в одного из многих, кто конкурирует за те же ресурсы с Китаем, Индией и другими. И платит уже не по «семейной» цене, а как обычный покупатель.

Люди

Третья рента — самая неприятная, потому что здесь речь идёт о нас с вами. Чтобы вырастить инженера, врача, программиста или хорошего сварщика, страна должна двадцать лет вкладывать в человека: питание, медицина, детский сад, школа, колледж или университет, первые ошибки, первые рабочие места. Это огромные затраты, если их честно посчитать.

Если человек до 20–25 лет жил, скажем, в России, Индии, Эстонии, Украине, Нигерии — все эти расходы несла его родина. Потом он садился в самолёт и переезжал в Германию, Канаду, США. С этого момента налоги, компетенции, инновации доставались уже другой стране. За нефть и газ Европа и Америка хотя бы платили. За людей — почти никогда. Более того, продукт, созданный руками уехавших, продавали обратно на те же рынки.

После Второй мировой разрыв в уровне жизни был таким, что поток шёл почти односторонний. Запад мог выбирать: эти поедут к нам в университет, эти — в IT, эти — на стройку, эти пусть остаются дома. Так возникла человеческая рента — возможность мало рожать своих и добирать «готовых» специалистов со всего мира. Сегодня и эта схема ломается. Китай, Индия, страны Персидского залива, часть Азии и Латинской Америки строят свои университеты, компании, нормальную инфраструктуру. США всё ещё главный магнит, но уже далеко не единственный. А вот Европа перестаёт быть очевидным «призом» для талантливых людей: слишком дорого, слишком неопределённо, слишком мало перспектив. Потоки меняют направление. Кто-то выбирает Дубай вместо Берлина, кто-то — Бангалор вместо Лондона, кто-то остаётся дома, потому что «дома» больше не значит «навсегда в нищете».

В итоге три ренты — денежная, энергетическая и человеческая — одновременно сжимаются. А по-другому зарабатывать Европа, по большому счёту, не научилась. Или не захотела.

Трамп, Орбан и Брюссель: три взгляда на один и тот же кризис

Когда Трамп говорит о пересборке американской стратегии, а Орбан — о цивилизационном спаде Европы, они, при всех различиях, описывают один и тот же процесс. Трамп смотрит на мир с позиции США: как пройти неизбежный перелом и выйти из него сильнее, даже если для этого придётся списать часть прежних союзников. Орбан — с позиции небольшой страны в центре Европы: как Венгрии не раствориться и не быть принесённой в жертву ради абстрактного «большого Запада». Они оба, каждый по-своему, говорят: старую модель не восстановить, надо строить новую.

А значительная часть европейской бюрократии ведёт себя так, как будто ничего системного не происходит. Надо, мол, ещё немного затянуть пояса, добавить санкций, отправить ещё один пакет оружия и денег, принять ещё одну красивую стратегию — и всё «как-нибудь вернётся». Не вернётся.

Почему привычные сказки опасны лично для вас

На этом фоне две популярные версии ответов звучат особенно цинично. Первая: «во всём виноват один человек». Имя можно подставить любое — в зависимости от страны и телеканала. Смысл один: дорогая энергия, падение промышленности, деградация медицины и школ — всё удобнее списать на внешнего злодея. Тогда не нужно смотреть на собственную демографию, свои провалы в энергетике и индустриальной политике, свою зависимость от трёх рент. Вторая: «смените власть — и всё наладится». Зеркальная сказка. Вместо внешнего врага — «плохое правительство» и «коррумпированные элиты». Дальше стандартное обещание: проголосуйте за нас, мы честнее и умнее, проведём реформы — и система снова поедет.

Но если модель десятилетиями держалась на внешних рентах и все три одновременно сжимаются в силу естественных причин, то ни одна партия и ни одно правительство:

• не заставят Китай и Индию снова быть «фабрикой за копейки»;

• не вернут Германии газ по ценам начала нулевых;

• не убедят миллионы людей по всей планете снова считать Европу единственным местом, где стоит жить.

Власть — любая — может говорить честнее, меньше воровать, мягче проходить через кризис, пробовать строить новые опоры: другие модели экономики, другие связи, другие приоритеты. Но отменить демографию, конец дешёвой энергии и выравнивание мира она не может.

Опасность этих мифов в том, что они парализуют лично вас. Пока человек живёт в логике «надо только победить врага» или «надо только проголосовать за правильных», он не задаёт себе неприятных вопросов:

• что будет со мной и моей семьёй через 5–10 лет;

• нужна ли моя профессия в мире, где старые ренты не работают;

• где мои дети смогут жить и работать, если «райский сад» окончательно перестанет быть раем;

• какой у меня план, если привычные основания под ногами исчезнут.

Взрослый выбор для страны

На этом месте хочется спросить: «Ну хорошо, критика понятна. А что вместо?»

На мой взгляд, взрослый выбор для любой страны сейчас — не искать очередного «спасителя» в виде сильного лидера, чудо-партии или внешнего покровителя. А честно признать, что старый мир не вернётся, и выстраивать стратегию развития на реальных, а не мнимых основаниях.

Каких?

• На собственной географии и ресурсах: чем ты реально можешь быть полезен миру, а не кому ты нравишься в Брюсселе или Вашингтоне.

• На своей культуре и социальной ткани: насколько общество способно держать удар, договариваться и не разваливаться при первом же кризисе, а не только делить людей на «правильных» и «неправильных».

• На нормальной, а не декоративной политике: когда решения принимаются не ради красивой картинки и должностей в евроструктурах, а исходя из долгосрочных интересов своих граждан.

• На честной конкуренции: когда страна зарабатывает, создавая реальную ценность — товары, технологии, инфраструктуру, — а не снимая ренту с чужих ресурсов и чужих людей.

Трамп говорит об этом с точки зрения США. Орбан — с точки зрения Венгрии. Они по-разному, но об одном: притворяться, будто старый порядок можно бесконечно продлевать, больше нельзя.

Что делать человеку, когда рушится система

Но сколько бы мы ни говорили о странах и элитах, честный разговор в итоге упирается в один вопрос: «И что с этим делать мне лично?»

Я не хочу превращать конец статьи в инструкцию по выживанию. Скорее — поделиться тем, что я сам подсознательно делал последние годы, что видел у других и что кажется мне просто человечески разумным. Если совсем грубо, вариантов два.

Первый — плыть по течению. Жить надеждой, что «как-нибудь пронесёт». Верить в очередных спасителей на следующих выборах, в новый пакет санкций или союз, который «всё исправит». Это тоже выбор — просто сделанный молча.

Второй — действовать. Не в смысле штурмовать дворцы. А в более приземлённом: перестать быть зрителем и собрать для себя небольшой запас устойчивости — чтобы не зависеть на 100% от чужих решений и чужих сказок.

Что я имею в виду под «устойчивостью» — на практике.

Во-первых, учиться, но в своём масштабе.

Под удар первыми попадают профессии и роли, существование которых оправдывалось только толстым слоем благополучия: бесконечные прослойки «администрирования», имитации активности, перекладывание бумаг и презентаций. А всё, что связано с реальным производством, инфраструктурой, энергетикой, технологиями, базовыми потребностями людей, обычно переживает кризисы лучше. Но это не обязательно означает «с завтрашнего дня стать программистом». Иногда это означает куда более скромное и реальное: освоить новый инструмент в своей сфере, подтянуть цифровые навыки, найти смежную роль, стать чуть менее зависимым от одной-единственной должности.

Во-вторых, расширять язык и круг понимания.

Один язык и один медийный пузырь — это одна клетка. Английский уже стал базой, но мир не заканчивается англосферой. Чем лучше вы понимаете, как устроены другие зоны — Восток, Азия, Ближний Восток, — тем меньше вами управляют «правильной повесткой» и тем больше у вас вариантов.

В-третьих, Держать в голове мобильность (если она вообще возможна).

Иногда мобильность — это переезд. Иногда — смена сферы. А иногда — просто честный ответ себе: «Если здесь начнёт совсем тухнуть, у меня есть куда и к кому, есть как прожить первые месяцы». Не направление важно — «ещё западнее Запада» или на Восток. Важно, чтобы выбор вообще был.

В-четвёртых, думать о детях на шаг вперёд.

Они будут жить в мире, где Европа — не центр, а один из регионов, который конкурирует за место под солнцем. Лучшее, что можно им дать, — не обещание, что «всё наладится», а то, что работает почти в любой стране: языки, математика, инженерное и технологическое мышление, умение учиться, здоровье — физическое и психологическое.

В-пятых, иметь план Б, хоть самый простой.

Для кого-то это переезд. Для кого-то — смена профессии. Для кого-то — уход из заведомо уязвимых отраслей. Для кого-то — запас: финансовый, профессиональный, человеческий (люди, на которых можно опереться). План Б не обязан быть красивым. Он обязан быть реальным.

Небольшая оговорка для тех, кому 40–45+

Если вам сейчас за сорок, и вы читаете всё это с мыслью «да вы издеваетесь», — я вас понимаю. После 40–45 у многих людей нет люфта: ипотека, семья, рутина, здоровье, пожилые родители, работа, которая просто кормит. И правда в том, что далеко не каждый завтра пойдёт учить английский или китайский и не каждый сможет сменить профессию — условно, из оператора банка или школьного учителя стать IT-инженером.

И это нормально. Смысл не в том, чтобы всем срочно «пересобрать жизнь» и превратиться в другого человека. Смысл в другом: понять, что происходит и почему, перестать покупать сказки — и сделать то, что реально доступно именно вам.

Иногда ваш максимум — это не переезд и не карьера, а:

• найти слова и объяснить детям, что языки и образование — это не «для галочки», а страховка;

• вовремя подтолкнуть их к математике, инженерному мышлению, нормальным навыкам;

• собрать семье минимальный план Б (финансовый, профессиональный, «человеческий» — на кого опереться);

• и просто перестать жить в режиме «авось».

Даже если это всего несколько разговоров с детьми и одно взрослое решение — это уже большой шаг. История Европы уже видела множество волн миграций и внутренних пересборок. Сейчас редкий момент: ещё есть время принимать решения не в условиях катастрофы, а с запасом вариантов.

Вместо вывода

Нам ещё долго будут говорить, что стоит победить очередного врага — и всё вернётся. Или: стоит сменить правительство — и всё наладится.

Честный ответ, как мне кажется, другой: старого мира не будет. Ни при этих, ни при тех. И дальше начинается самое человеческое.

Кто-то скажет: «Я хочу просто прожить спокойно и не лезть в это». Это тоже выбор. Кто-то решит: «Я хотя бы обязан понимать, где сказки, а где реальность». И это уже много. А кто-то сделает пару практических шагов — не из героизма, а из нормального желания не поставить свою жизнь на автопилот.

Вопрос только в том, как именно вы войдёте в новый мир — как зритель чужих обещаний или как человек, который держит хотя бы часть руля у себя в руках.