Воскресный рассказ: Как младший Христа поздравил

Вздохнув о несовершенстве мира, где даже порядочной рептилии не везде найдётся место, ёлку решили поставить всё-таки искусственную, чтобы леса не портить. Им и так несладко, в наше-то время. «Тяжёлые времена пошли!» — так и сказали. Мы переглянулись и обсуждение мирских проблем перенесли с общих семейных собраний на разговоры вдвоём.

Взрослению младшего способствует официальное разрешение прочим ходить теперь на Исповедь. «Ладно, вашу Симку-Пимку я не считаю: она и так старуха и на пианино играет (Серафиме 14), но почему это Машка может ходить себе на Исповедь, а я, видите ли, нет? Мне тоже есть что сказать Богу».

Ну, раз есть о чём поговорить, кто я такой, чтобы встревать в их беседы. Подошли к священнику, предупредили, чтобы не сильно пугался, а тот как обрадуется: «Ух, наконец-то! Луч света в…, а, ну да. Вы ведь тоже придёте».

Исповедь в нашем храме чаще всего идет отдельно: после всенощной или до Литургии – таким образом, как грамотно, на наш приходской взгляд, рассудил настоятель, «службе – службово, Исповеди – оно самое, и нечего их смешивать».

Дети храм, к счастью, любят – спасибо, кстати, многим бабушкам за их добрые улыбки, терпение и снисходительность, которые помогают младшим считать церковь своим домом, где их любят. Однажды до того долюбили, что, объевшись конфетами (мы недоглядели), дети диатезом страдали дня три. Зато поняли, что делиться надо. Хотя бы с папой. Он и так толстый.

Итак, младший отправился, рыцарски пропустив сестер вперед, на Исповедь. К чести священника, тот отнёсся к его стремлению повзрослеть всерьёз. То есть, не кинул епитрахиль на голову и дежурно прочитал положенный текст, а начал разговор, во время которого младший и правда выглядел взросло. Батюшка кивал головой время от времени, что-то, видно, подсказывал, молодой отвечал страшным шёпотом, священник улыбался. Потом, смотрим, юный исповедник о чем-то спрашивает. Священник заинтересованно улыбается и кивает головой. Младший распрямился. А это значит, что сейчас запоёт. Ой.

Надо сказать, что слух у него абсолютный, и петь он здорово любит. Среди хитов – сербская «Тамо, далеко», пара радостных немецких и эмоциональных финских песенок про любовь, «Un Italiano Vero»… — всем этим он до истерики веселил пассажиров поезда, который ходит к бабушке на север. Но одно дело – пассажиры, совсем другое – церковь. Мы ринулись к вдохновенному исполнителю.

Батюшка мягко остановил нас: «Ничего страшного, не волнуйтесь. Мы договорились, что петь он будет тихо, но красиво. К тому же мы никому не мешаем: служба закончилась. А парень очень хочет поздравить Христа с днем рождения». — «Так он сейчас немецкий марш заорёт, я ж знаю. Христу, может, и ничего, но дедушки, бабушки…Конфет больше не будет, похоже». – «Возмещу. Дайте ему Христа поздравить, пожалуйста». – «Но это же исповедь» — «Именно. И исповедовать можно не только грехи. И радость тоже».

Младший спел «Прекрасное далеко». Я и забыл, что это любимая их песня. Вроде ни слова о Христе не говорится, но вся песня о Нем, о ваших с Ним отношениях. Не омрачённых твоими изменами, уклончивым «потом-потом, Господи», ужасом от предательств и разочарований. Когда всё просто и ясно. Вот уж действительно – «От чистого истока в прекрасное далеко я начинаю путь».

…Этот благословенный мир детства, где к Богу относишься не со стыдом, страхом и расчётом, а с радостью! Где главная тема на Исповеди – не грехи, а радость. Пусть наивная, но – честная.

Парень пел, а взрослые – кто улыбался, а кто, вслушавшись, и призадумался. Ведёт ли путь, которым я иду сегодня, именно в прекрасное далеко? Слышу ли я тот Голос или оглох, имея уши чтобы слышать? Спешу ли я на Зов? Будет ли всё просто, ясно и, главное, — чисто, — когда путь твой закончится?

Было над чем нам подумать в это Рождество. А младшие занялись своими делами. Надо полагать, тоже важными.