ПМЭФ: Эстония могла бы тоже участвовать в экспорте российских технологий

Л. Ц.: В свете доминирования китайских и американских технологий стоит вопрос о расширении экспорта российских технологий и образования. В какую сторону будут экспортировать? Это Европа? Азия? Либо это постсоветское пространство? Куда прежде всего будет направлен вектор?

А. Б.: Мир делится на технологические блоки. Англо-саксонский технологический блок. Китайский технологический блок. Другим странам, у которых нет полного технологического набора, таким как Евросоюз, Япония, Бразилия, Индия, Россия, придётся в ближайшее время либо приставать к какому-то из больших технологических блоков и вписываться в те платформы, которые там есть, либо создавать свои. Натуральным союзником для России является Европа. Уже давно, ещё 150 лет назад, мы жили по немецким технологическим стандартам и по менталитету друг друга достаточно хорошо понимаем. Но Европа как-то не очень бежит в этот проект, поскольку политически зависит от США. В этой ситуации Россия должна формировать свой блок с теми странами, кому это нужно. А нужно это тем, кто не хочет потерять свою технологическую независимость, а вместе с ней и политическую. На данный момент из тех регионов, которые динамично развиваются, это в основном Юго-Восточная Азия.

Л. Ц.: Не все регионы во всём универсальны. Исторически сложилась определённая специализация. Не будет ли какого-то отраслевого сегментирования по регионам? Например, с этим мы идём в Юго-Восточную Азию, а с этим мы идём в европейском направлении?

А. Б.: Да, конечно, так и будет. Ведь мы не говорим о политическом проекте. Мы говорим о технологических альянсах, которые основаны на той базе, которая есть, на том желании технологического развития, которое есть. Если, например, в одном регионе есть запрос на определённые технологические платформы, они там и будут развиваться, а в другом такой потребности нет — и их там развивать бесполезно, потому что они используют другие стандарты, другие платформы. Это вещь, которая будет так или иначе складываться. Но я думаю, что эти разные концентрические круги будут как-то политически сходиться, потому что политический компонент альянсов никак не может быть исключён, поскольку многие такие вещи принимаются или не принимаются странами на суверенном уровне.

Л. Ц.: В этой связи, если заузить вопрос до Скандинавии или стран Балтии (или конкретно Эстонии), то у на есть определённая IT-компетенция, развивающаяся в последние годы, в том числе э-государство. Могли бы мы при определённых обстоятельствах участвовать в сотрудничестве по тем позициям, в которых мы могли быть друг другу интересны?

А. Б.: Да, конечно. Не только можем, но и должны, поскольку это прежде всего бизнес. Если он выгоден, если есть какие-то компоненты, которые можно сложить вместе и получить какую-то синергию, которая была бы конкурентоспособна уже на глобальном рынке, то да.

Л. Ц.: А как вы себе представляете формы этого экспорта технологий и образования? Это какие-то НКО? Во что это будет обличено?

А. Б.: Сложно сказать. Всё это будет двигать бизнес, а не государство, которое приходит и говорит: делайте так-то и так. Государство лишь может поддержать каким-то образом своей политической волей. Бизнес же может организоваться как угодно, например, в виде открытой платформы разработчиков, которые могут работать по одному глобальному стандарту и не привязаны к определённой стране, а просто делают продукт, который конкурентоспособен на рынке. И в одной части мира есть один продукт, который трудно вытеснить с рынка, поскольку он там укоренился, но есть и другие части, которые с удовольствием его примут. Это уже реальный бизнес. Вот, например, Валентин Макаров из «Руссофта», который успешно работает в Германии по определённым продуктам. Всё открыто.

В. М.: До сих пор российский IT-сектор использовал для экспорта сервисную модель, иными словами, работал под заказ. Сейчас наметился сдвиг в сторону экспорта самих продуктов, который на сегодняшний день вырос с 15% до 48%. Так, например, в Финляндии мы открыли Центр разработки. Это местное юридическое лицо, в котором работает несколько десятков человек. Центр получает заказ, выполняет его и продаёт на европейский рынок готовый продукт, а не сервис.

Л. Ц.: А пресловутая поддержка государства, она в какой форме вам представляется? Это стимулирование? Какие-то льготы?

А. Б.: С одной стороны, это могут быть реальные льготы, потому что если два государства решили, что им лучше выстроить что-то вместе, то они могут это поощрить, но если мы говорим о каких-то серьёзных вещах, то это политическая воля. Желание работать вместе, либо по каким-то причинам желание работать с кем-то другим, поэтому происходят переформатирование и уход от сотрудничества с другими странами. Роль государства, конечно же важна, особенно если речь идёт о инфраструктуре, которая влияет на безопасность, на процессы управления, и тут государство выступает как регулятор.

Л. Ц.: Максим Ликсутов, например, привёз в Москву парковочную систему из Эстонии, которая адаптирована и работает в столице России.

А. Б.: Да. В любом случае, мир делится на технологические блоки не потому, что мы этого хотим, а потому что мы уходим в новый технологический цикл, а там будет межблоковая конкуренция до тех пор, пока один блок, один стандарт не докажет, что он лучше других. Это бесконечный процесс, дальше будет ещё что-то другое, но в данный момент мы видим, что идёт конкуренция решений среди систем. С одной стороны —  Huawei, с другой — Cisco, с одной стороны — Alibaba, с другой — Amazon и т. д. Естественно, что они завоёвывают определённые рынки и не хотят их терять, используют силу государства. Государство ведь понимает, что нужно поддерживать свой собственный бизнес. Этот процесс долгий, и России нужно играть бóльшую роль, проявлять бóльшую активность, искать союзников, строить конкурентоспособные решения, но это уже именно бизнес.

Читайте другие материалы по теме ПМЭФ (Петербургского международного экономического форума):

Михаил Швыдкой: Россия готова восстановить с Эстонией все «живые контакты»

Губернатор Омской области: Мы связаны с эстонцами исторически и нам есть что им предложить

Бездиалоговый контент, тиктокеры, или каким креативом Россия может удивить мир