Игорь Круглов: Густав Эрнесакс — хранитель и приумножитель хорового достояния Эстонии

Во многих странах этим видом певческого искусства увлекались вельможи и простолюдины, учёные мужи и малограмотные крестьяне, бедняки и богачи. Эстония, конечно, не составляла исключения. Из поколения в поколение в песнях передавались особенности самобытной культуры и характера трудолюбивого и мудрого народа, мотивы, впитавшие в себя его национальный и музыкальный колорит, приметы труда и отдыха, красоту великолепной природы.

Как считают историки, эстонское хоровое пение зародилось в маленьких крестьянских хозяйствах. Вначале это были семейные малочисленные хоры, которые потом разрастались до многоголосых певческих собраний, где нередко участвовали представители общин из разных деревень и даже местностей. Именно крестьянское национальное пение стало основой для развития этого жанра, являющегося одним из драгоценных достояний республики.

 

Такое пение, выражавшее душу народа, было присуще эстонцам на протяжении многих веков. И в раннефеодальных X—XIII веках. И после того, как в XIII столетии католические рыцари огнём и мечом покорили эстов и присовокупили к Ливонскому ордену их территории, вследствие чего там стали фактически управлять немцы. И после Ливонской войны 1558—83 годов, в результате которой Северная, а затем и Южная Эстония вошли в состав Шведского королевства. И после 1721 года, когда по итогам Северной войны между Россией и Швецией Эстония была присоединена к Российской империи.

Несомненно, что в последующие 200 лет, пока Эстония находилась в её составе, наши народы не могли не испытать на себе взаимного культурного влияния. Одни историки приветствуют данный факт, другие утверждают, что российская метрополия подавляла национальные культурные особенности своей балтийской колонии. Не будем вдаваться в подобные споры, отметим лишь, что в любви к хоровому пению и допетровские российские подданные (и русские, и тогдашние малороссы — нынешние украинцы, и другие), и послепетровские — в частности, прибалты — были очень схожи. Особенно это можно заметить на тяге к народным песням у крестьян и мастеровых людей.

 

Взять хотя бы двух друзей, называвших себя братьями, — крестьянского сына Фёдора Шаляпина и сына столяра Максима Горького. Они с младых ногтей обожали народные песни — к примеру, «Дубинушку» — и всегда мечтали выступать в хоре. И даже оба попробовали в 1889 году поступить в оперную труппу, которую набирал в Казани тамошний импресарио В. Орлов-Сокольский. Поскольку мы вспомнили об этом, отметим ещё попутно, что здесь случился забавный казус: будущего классика соцреализма Горького (тогда ещё Пешкова), обладавшего грубым, непевческим басом, приняли, а вот 16-летнего будущего величайшего мирового оперного певца, с его дивным волжским басом, проигнорировали. Видимо, по той причине, что у юноши тогда происходила подростковая мутация голоса.

Впрочем, вельможи любили хоровое пение ничуть не меньше. Если вернуться к фигуре Петра I, то именно он сделал и назвал Придворным первый профессиональный хоровой музыкальный ансамбль, основанный ещё в 1479 году царем Иваном III. И не только назвал, но и перевёл к себе в Северную столицу, брал во все свои вояжи и часто сам выступал в нём с певчими. Этот хор с более чем 500-летней историей существует и по сей день. Официально он называется Санкт-Петербургская государственная академическая капелла, а в быту носит название Хор № 1. Любили хоровое пение и все другие российские самодержцы, так что неудивительно, что оно активно развивалось и в имперских регионах.

Возвращаясь к эстонскому хоровому пению, отметим, что новый импульс своему развитию оно получило в XIX веке, когда были созданы национальный театр и литература. Тогда же зародилась традиция больших песенных конкурсов, где могли участвовать все желающие. Они проводились на специальных певческих полях.

 

Первое такое соревнование было устроено в Тарту в 1869 году и стало настоящим торжеством, собравшим более 800 человек участников, 46 мужских хоров и 5 духовых ансамблей. В нём народные мотивы соседствовали с классикой — например, произведениями Моцарта и Бетховена, а эстонские песни сочетались с песенным творчеством других народов. Тогда и родилась традиция превращать подобные концерты в международные конкурсы. До VI певческого праздника они привязывались к знаменательным датам Российской империи, а затем проводились без подобной привязки каждые несколько лет (кроме тех, на которые пришлась Великая Отечественная война). Забегая вперёд, скажем, что с 1950 года интервалы между ними сделались 4- и 5-летними, а последний по времени XXVII Певческий праздник состоялся в Таллинне в 2019 году (1020 коллективов и 32 411 участников).

К началу XX века эстонское хоровое пение обрело все признаки настоящего искусства и вошло в число обязательных дисциплин в приходских учебных заведениях. Вот на таком историческом фоне и произошло приобщение к нему будущего народного артиста СССР и Эстонской ССР, Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской и двух Сталинских премий Густава Густавовича Эрнесакса.

 

После переезда его семьи в Таллинн в 1912 году он учился в городской гимназии, а также в консерватории (ныне — Эстонская академия музыки и театра) по классу фортепиано и органа (1924— 27). В течение нескольких последующих лет снова получил консерваторское образование — вначале по классу музыкальной педагогики, а затем и композиции (1931, 1934) В последнее предвоенное десятилетие преподавал пение в разных учебных заведениях — нескольких гимназиях, школе коммерции, английском колледже. Параллельно дирижировал хорами, созданными в них. В 1935—37 годах возглавлял столичное Общество мужского хорового пения.

До и после войны Густав также работал на нескольких должностях в своей альма-матер. Преподавал на отделении педагогики, был деканом исполнительского факультета, а в 1945 году стал профессором в родной консерватории и заведующим кафедрой хорового дирижирования.

 

Отдельная замечательная страница его творческой и трудовой деятельности — руководство эстонскими художественными ансамблями в Ярославле в 1924—44 годах, которое он осуществлял в паре с режиссёром и актёром Прийтом Пыльдроосом, о чём мы писали в одной из предыдущих публикаций. Тогда они, в сотрудничестве с государственными чиновниками, приложили все свои усилия, заботу и усердие, чтобы создать благоприятные условия для творческого развития и организации быта эвакуированных в Ярославль деятелей культуры, многие из которых впоследствии сделались национальной гордостью республики. Эрнесакс также являлся дирижёром этих ансамблей.

Незадолго до окончания войны, в 1944 году, уже вернувшись в Эстонию, Эрнесакс создал и возглавил в качестве главного дирижёра и художественного руководителя мужской хор Таллинской филармонии. Он руководил им более тридцати лет, в течение которых хоровой коллектив приобрёл всесоюзную и мировую известность.

 

 

Великолепный маэстро прославил своё имя многими сочинениями, где нередко заметно влияние простых и искренних народных мелодий. Среди них оперы («Пюхаярв», «Берег бурь», «Рука об руку» и др.), песни («Моя отчизна, моя любовь» и др., в том числе — гимн Эстонской СССР!), музыка к кинофильмам («Яхты в море», «На повороте») и театральным постановкам («Железный дом»). И, конечно, хоровые произведения «Таинственный трубач», «Каннелист», «Как живут рыбаки», «Поэма о весне» и многие другие.

А ещё одна громадная заслуга Эрнесакса состоит в том, что именно он, будучи с 1947 руководителем упомянутого Праздника песни, сохранил и приумножил это национальное хоровое достояние республики. И во многом благодаря его трудам данный фестиваль попал в список шедевров устного и нематериального культурного наследия ЮНЕСКО.

 

Умер Густав Густавович Эрнесакс 24 января 1993 года в Таллинне.

Вот что написал на интернет-странице, посвящённой его памяти, один из русских почитателей его таланта — Алексей Фролов из Новгорода: «Светлая память! Благодаря Густаву Эрнесаксу душа Эстонии в самобытной эстонской музыке взлетела высоко-высоко над этой маленькой страной».

Читайте по теме:

Митрополит Корнилий и Густав Эрнесакс — в Ласнамяэ появятся две памятные доски