Органистка Елена Удрас — эстонка по происхождению, киевлянка по рождению, одесситка по духу

— Предлагаю начать наш разговор с рассказа о ваших эстонских корнях.

— К сожалению, я мало что знаю. Эстонец у меня мой дед по папе — Эдуард Янович. Он родился в Тарту. Его отец, мой прадед Ян, был бизнесменом и имел какой-то бизнес с Россией, с Петербургом. Мой дед окончил Тартуский университет. К сожалению, прадед скоропостижно умер. Подробностей я особо не знаю, так как в нашей семье было не принято о многих вещах говорить. Это была довольно грустная история. В итоге семья осталась без средств к существованию, их мать умерла очень рано, и дед остался один. Пришлось ему идти работать на фабрику. У него даже не было костюма, в котором можно было выйти из дому. Когда отец был ещё жив, он часто вместе с ним ездил в Питер. Когда он заработал денег и купил костюм, то сразу туда уехал из Эстонии. Это было довоенное советское время, и его сразу арестовали как шпиона, особо не разбираясь в причинах его приезда, и сослали в Сибирь в ссылку. Так как он был человек с образованием, то попал на лесосплав. Ему удалось сделать карьеру и стать начальником всего сибирского лесосплава. Кроме образованности, ещё очень помогало то, что он был своим среди зеков. До Великой Отечественной работал на лесосплаве, а с началом войны он хотел добровольцем пойти на фронт. Но из-за «шпионской» статьи его не взяли на фронт и вообще не разрешали выезжать из мест ссылки. Там он и доработал до реабилитации. У деда был друг, который погиб во время сплава леса, и у него остались молодая жена и двое детей. Дед посчитал своим долгом не оставить их и женился на вдове друга. Потом он съездил в Эстонию, разыскал своих родственников и много с ними общался. Но решил остаться жить в Сибири, полюбил эти места и просторы. После смерти деда, а мне тогда было два годика, мы потеряли связь с эстонскими родственниками.

Моя мама тоже была из семьи ссыльных и познакомилась с моим отцом — Робертом — в ссыльной деревне. Переехали они в Киев, по месту жительства маминых предков. Там я и родилась. В Одессу я приехала учиться в консерватории и так тут и осталась.

 

— А почему поступили в Одесскую консерваторию?

— Я думала — Киев или Одесса. Но я понимала, что в Киеве будет сложнее поступить из-за большого наплыва абитуриентов. А Одесская консерватория имеет знаменитые школы — фортепианную, скрипичную, вокальную… Так что Одесская консерватория по уровню даже повыше Киевской.

— А сейчас уже не хочется уезжать?

— Нет, считайте, что я тут всю жизнь живу.

— А вы бывали в Эстонии?

— К сожалению, нет. Я всю жизнь хочу туда поехать, но всё время у меня что-то не складывается. Даже уже собралась всерьёз, но начался карантин.

— Как вы выбрали орган?

— Это было ещё в юности. Когда я впервые в костёле услышала орган, это произвело на меня потрясающее впечатление. Я сразу поняла, что хочу играть на органе. Потом к этому долго шла. Достаточно трудно найти и сам инструмент, и педагога. В итоге всё сложилось. Я понимаю, что если желание истинное, то всё приходит само! Бог посылает сам и ситуации, и людей.

— А как вы относитесь к электрооргану?

— Хорошо отношусь. Далеко не всегда есть возможность поставить на сцене настоящий духовой орган. Сейчас во многих филармонических залах, где нет духового, используют электроорган как хорошую альтернативу. Уже есть много хороших электроорганов, в которых записаны звуки именно настоящего органа. Конечно, у электрооргана мы не ощущаем тех вибраций, той энергии, когда звучит духовой орган.

— А орган Хаммонда — он действительно был хорош? Ведь он был одним из первых.

— Он и сейчас хорош. Это совершенно другой тип инструмента, там другое звучание. Он больше пригоден для исполнения джаза, рок-музыки. На нём играть очень интересно, захватывающе. Я, когда мне удаётся, всегда с удовольствием на нём играю.

— Вы играли хиты рок-музыки с группой, и это большая редкость, чтобы рок играли на акустическом органе. Будете развивать такие программы?

— Конечно, будем. У нас с Харьковской филармонией были на несколько лет расписаны эти проекты: «РокОрганШоу» и «Rock-Organ Ladies» — в роке только женщины! Сейчас оно всё, по известным причинам, остановилось. Но харьковская филармония сейчас работает над тем, чтобы заключить договоры с филармониями Украины, где позволяет ситуация, и мы попробуем покатать этот проект по западу Украины. К сожалению, в Одессе нет в концертном зале органа. Мне хотелось бы эту интересную и уникальную программу исполнить и в Одессе. У нас есть органы в двух церквях, но эти программы не для церкви. В Оперном театре есть орган, но там очень большая арендная плата.

— На одном из концертов в вашем исполнении Вивальди прозвучала рок-аранжировка.

— Вивальди — это вообще рокер того времени. Если вы внимательно послушаете всю его музыку, то это рок! Только того времени.

— Вы что-то там по-другому аранжировали?

Во-первых, это произведение, которое написано для оркестра, — концерт «Буря на море». А я сделала собственную транскрипцию для органа. Просто я так чувствую его музыку.

— А что из рок-музыки вы любите слушать?

— Фредди Меркьюри и Queen, Metallica, Deep Purple, Led Zeppelin… Классика рока, конечно. Я исполняю и современный рок. На осень я готовлю органные транскрипции украинского рока.

— А кто из рок-клавишиков для вас авторитетен?

— Мой кумир — Джон Лорд!

— Кроме сольных органных концертов, вы часто играете с инструментальными ансамблями и вокалистами, это звучит несколько экзотично, с чем это связано?

— Да, я часто играю сольную классическую программу, но мне всегда интересно попробовать что-то новое. То, что ещё не звучало. Опять-таки, если есть этот посыл, то ситуации сами приходят: ко мне приходят сами исполнители, солисты, ансамбли. Они предлагают, и мы создаём какие-то новые программы. Этой весной в Харьковской филармонии должна была состояться программа «Музыка из репертуара Поля Мориа»: я на органе и струнный квартет. Все аранжировки мои. Мы не забываем этот проект, и я надеюсь, что он прозвучит осенью в других городах Украины.

 

— Орган органу рознь, а какие инструменты вы предпочитаете?

— Я предпочитаю большие духовые органы. Самый большой орган в Украине — в Харькове. Это просто орган-оркестр. На нём можно играть абсолютно всё. Там механическая трактура — это способ извлечения звука из трубы. То есть на нём чтобы играть, необходимо прикладывать большие физические усилия. Есть ещё электрическая или пневматическая трактура. Когда я играла в Америке, там потрясающие органы, совершенно другое прикосновение должно быть. Потому что там всё очень легко касается. Моментально надо перестроиться и понять, что ты играешь совершенно другими приёмами, совершенно всё по-другому. Самый потрясающий орган, на котором я играла когда-либо в жизни, — это громадный исторический орган в США в штате Мэн. Я была польщена такой честью: я играла, когда исполнялось 80 лет этому органу. А на 40-летнем юбилее играл величайший французский органист и композитор Марсель Дюпре.

— А знаменитый рижский орган в Домском соборе?

— Я на нём, к сожалению, не играла. Его легендарность объясняется достаточно просто. Дело в том, что должны совпасть сам орган и акустика. Там, насколько я знаю, это совпадение просто феноменально.

— Сочиняя или репетируя новые произведения у себя дома, у вас нет возможности услышать реальный звук — как это в вашей творческой мастерской происходит?

— У меня всё звучит в голове, и мне надо просто садиться и записывать. Для этого инструмент практически не нужен.

— Музыка Баха — вершина органной музыки, так ли это?

— Орган — древний инструмент. Первый орган возник в III веке до нашей эры. Это был гидравлос, там не воздух, а вода подавала напор. Это был языческий инструмент, и благодаря своему очень громкому звуку он использовался во время гладиаторских боёв и во время военных походов. Потом орган возникает в Византии, а в Средние века он попадает в Европу — в VIII—IX веках. Поначалу он мало напоминал современный инструмент: клавиши были просто огромные, по ним стучали кулаками. И ещё был один вид с рычагами, которые нужно было выдвигать, таким образом трубы звучали. Постепенно инструмент совершенствовался, модернизировался, менял звучание, добавлялись какие-то новые регистры. К XVII веку уже возник практически тот инструмент, который мы привыкли сейчас слушать. Тогда же в Германии, Голландии, Италии появляется масса композиторов, которые пишут для органа. Любой органист был и композитором. Церковь занимала господствующее положение, и церковный органист, церковный музыкант занимал важное место. Все хоралы, все песнопения были под орган, и орган дирижировал хором. Можно долго перечислять великих композиторов того времени, сочинявших для органа. Они и подготовили и научили Баха. Известна легенда, что Бах прошел сто километров пешком, чтобы послушать Дитриха Букстехуде, и потом брал у него уроки. Бах просто довёл до идеала то, что многие наметили до него.

— Как сейчас развивается органная музыка в Украине?

— Сейчас мы наблюдаем всплеск интереса к органной музыке. На нашей территории, в православной стране было забытьё органа. Начиная с восьмидесятых годов, когда стали ставить органы в филармониях, появились органные концерты, стал развиваться интерес к этой музыке. Украинскую органную школу основал Арсений Котляревский, а в 2020-м году мы отмечали её пятидесятилетие. К сожалению, из-за карантина фестиваль, посвящённый этой дате, пришлось проводить в онлайн-формате. Я была одной из пяти участников этого фестиваля. Мы играли только украинскую органную музыку.

 

— Вы работали и как композитор для кино. Фильм «Вне игры» — как это, писать музыку для кино?

— Это был документальный фильм о детях-аутистах. Я писала музыку с большим энтузиазмом. А записывали мы в Киеве, долго выбирали зал, орган. Остановились на Доме органной и камерной музыки. К сожалению, в сентябре этот орган сгорел и восстановлению не подлежит.

— Какими качествами должен обладать музыкант, чтобы стать органистом?

— Во-первых, железное здоровье! Быстрая реакция в музыке и любовь к музыке. Не жалеть себя и любить превыше всего МУЗЫКУ!

— Ваше любимое произведение?

— Возможно, прозвучит банально, но для меня, и это на все времена, — такое произведение — «Токката и фуга ре минор» Баха. Настоящий шедевр!

— О чём вы мечтаете?

— Конечно, сегодня я мечтаю о мире. Чтобы все были живы, чтобы опять звучала музыка и радовала людей, приносила им счастье. А я своей музыкой попытаюсь украсить нашу жизнь.

— У вас много разных наград и званий, а какая самая приятная?

— Никогда не задумывалась об этом. Возможно, та, которую я получила в начале моего творческого пути. Я участвовала в международном фестивале, в котором играли 30 органистов из разных стран. Этот музыкальный марафон длился тридцать дней подряд. Потом мы все разъехались, и через месяц мне пришли по почте заказное письмо и диплом. Меня наградили за лучшее исполнение концертной программы. Это была самая первая и самая значимая для меня награда. Конечно, все остальные награды тоже дороги.

Читайте по теме:

«Одесса-классикс»: голос Эстонии всё-таки прозвучал

Цоя, Леннона и Ивасюка в Одессе объединила Стена рок-н-ролла

Григорий Гладков: Таллинн и Одесса — два полюса шара земного