Воскресный антидепрессант Любиной: По больнице маршем в ряд!

Ать-два левой!

В клинике МЧС (Министерства Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий) наши перемещения ограничивались исключительно походами к докторам на осмотр и на перевязки. А вот в ВМА (Военно-медицинской академии) ходить пришлось много и часто.

Судя по моим наблюдениям, здесь чётко организованный, высокотехнологичный конвейер, способный одновременно обслужить огромное количество пациентов с наисложнейшими диагнозами. При этом многие из них находятся на длительном лечении. То, что я видела на нашем офтальмологическом отделении, поражает: здесь могут годами бороться за зрение пациента, если есть хотя бы малейший шанс.

В первый же день поразил огромный поток посетителей в городской одежде и бахилах — люди приходят на консультации и на дневной стационар. Врачебный персонал — сплошь и рядом юные девушки, которые демонстрируют чудеса профессионализма. Это я сужу по тому, как они управляются с огромным количеством исследовательской аппаратуры, а потом обсуждают результаты на вроде бы русском языке, из которого мне были понятны лишь мои имя-отчество да слова «капли», «укол» и «капельница».

Ежедневный осмотр — это вообще нечто. Сравнительно небольшое помещение, заставленное аппаратурой (тут есть таблицы для проверки зрения — хоть что-то привычное) и стульчиками, регулярно заполняется пациентами и юными врачами. Больные сидят, врачи периодически выполняют над ними некие загадочные манипуляции.

Время от времени в дверях появляется один из хирургов, к которому тут же выстраиваются в очередь его подшефные. К хирургу подводится пациент, следует краткое обсуждение его текущего состояния, планов на лечение, и девочки уже подводят следующего. А тебя отправляют на кровь, КТ, перевязку или ещё в какое-то важное место.

Питание

«Как кормят?» — такой вопрос непременно тебе зададут, когда будешь рассказывать о больнице. Так и не поняла, почему. Я бы точно не стала обращать внимание на больничную еду, если бы не её необычная — военная — подача.

Кормят три раза в день, еду развозят по палатам. В клинике МЧС забегала нянечка в сетчатой шапочке и, что-то приговаривая, ставила на стол подносы с едой. В ВМА еду тоже разносят, но выглядит это колоритно и по-военному брутально.

Еда расфасована по огромным двойным пластиковым подносам, закрывающимся на защёлки. Подносы серые, литые и тяжёлые. Внутри сформированы отделения для большой тарелки, мисочки под суп, ложки и для хлеба. Посуда керамическая, белоснежная. Чай или компот приносят отдельно в чашках с надписью: «Армия России».

Традиционный завтрак: сладкий чай, три кусочка хлеба, порционное масло, сваренное вкрутую яйцо, ломтик сыра, творог со сметаной и полная миска каши. Обед: три кусочка хлеба, суп с крупой и картофелем, каша с мясом, салат, компот. Ужин: каша, рыба, хлеб. В зависимости от дней докладывают апельсины, печеньки, вафли, колбасу, сок, молоко.

Продукты свежие. Готовят на пару, без соли. Еду приносят если не горячей, то тёплой.

 

Порции рассчитаны на мужчин, которые, собственно, и составляют основной «контингент» ВМА. Не спрашивала, но судя по объёму и соотношению белков и углеводов, еды достаточно. Хотя слышала, что народ просил побольше… сахара.

После окончания приёма пищи (какое заведение — такие и формулировки) ты бокс закрываешь и выносишь в коридор, чтобы поставить его в стойку для вывоза. На момент моего поступления больные подносы сгружали на специальный стол у моей койки, но бойкая соседка Надя как-то мигом ввела новое правило: закончил есть — вынес поднос в коридор. Все больные бодрые и ходячие, а помочь «раздаче», которая таскает по этажу подносы шесть раз в день, руки-ноги не отвалятся.

Я обычно ограничивалась сыром, яйцом, творогом, мясом или рыбой. При моём неупотреблении в пищу хлеба, картошки и круп голодной тем не менее ни разу не оставалась. Однажды на ужин принесли, помимо хлеба, лишь картофельное рагу, так я на свою голову заказала из дома бананы, йогурты и сыр. Попросила всего-то по парочке кусочков, а получила на следующий день по целой упаковке. И это при том, что дома я вообще не ужинаю!

Так что с едой тут хорошо. Очень даже. А ещё я выпиваю в день два литра воды и ем норвежские капсулы с Омегой в виде… знакомых с детства желатиновых мишек. Мишки вкусные. Каждый раз хочется схомячить лишнего.

Пешком на операцию

Стремление всё вокруг примечать и увиденное анализировать — умение, за которое я в последнее время благодарю Провидение ежедневно. При этом всё происходящее вокруг, не связанное непосредственно со мной и моим самочувствием, сейчас я воспринимаю с холодным отстранённым любопытством.

Большое достижение ВМА — здесь на операцию не везут на ужасной каталке, а приносят в палату хрустящий от чистоты зелёный операционный костюмчик, бахилы и шапочку, просят переодеться, а потом сопровождают в «святая святых», то есть в операционную.

Перед входом просят разуться, а на вопрос, как я найду обувь потом, сестричка, удивившись, отвечает: «Как-как? Выйдете, найдёте, наденете и пойдёте». После такого обыденного ответа полегчало, и я нырнула в дверь. Внешне — очень похоже на предыдущие лаборатории и процедурные: коридор с парой каталок (незастеленных, а оттого и не страшных), множество дверей, между которыми взад и вперёд носится персонал.

Мне помогли завязать бахилы, что-то закапали в глаза и усадили в каком-то отсеке. Минут через 10 состоялось… подселение в виде восьмерых молодых людей возраста 23-25 лет, прибывших на коррекцию зрения.

В их компании я провела около часа. Из закрытой двери раз в пять минут выскакивала медсестра, закапывала очередную порцию капель и время от времени забирала одного из ребят в недра операционной.

Мальчишки заметно нервничали, поэтому много болтали. Так я узнала, что после коррекции на один глаз пациент возвращается через семь минут, а на оба — через 15. При мне прошло человека четыре. Потом позвали меня. Тёмное помещение, выделено несколько операционных зон. Предложили лечь. Слегка позлил диалог с анестезиологом:

― Сколько Вы весите?

― Понятия не имею.

Что было дальше — не помню. Вообще ничего.

Приходить в себя после очередного общего наркоза (а их у меня было три) — процесс не из приятных. И тут весьма пригодился совет подруги — выпить… кока-колы. Как ни странно, помогло. Забавно, но медсёстры оказались в курсе сего рецепта, но на мой резонный вопрос, а чего, мол, не рекомендуете, лишь пожали плечами.

Продолжение следует.

Читайте предыдущие части публикации:

Воскресный антидепрессант Любиной: Салон красоты с общим наркозом

Воскресный антидепрессант Любиной: Салон красоты с общим наркозом — 2

Воскресный антидепрессант Любиной: Верёвочка в душе