Игорь Круглов: Визбор, Алтмяэ и белое безмолвие

Юрий Иосифович (Юзефович) Визбор по отцу был литовцем, любил Балтию и суровую северную природу, с молодых лет ездил туда, ходил там в туристические походы, плавал на байдарках. Вот что писал об этом автор книги о нём, вышедшей в серии «Жизнь замечательных людей», Анатолий Кулагин:

«В одном из походов решили добираться до места старта скорым поездом Москва — Таллинн, заняли со своим снаряжением чуть ли не весь вагон. Правда, остановок этот поезд делает мало, но планировали выйти на первой из них, а там шесть километров пройти своим ходом в обратную сторону, до реки. Выехали из Москвы, и тут Визбор вдруг говорит Аркадию: ты, мол, человек дипломатичный, не зря высокую должность занимаешь, так поговори с машинистами — пусть притормозят у реки, мы быстренько выпрыгнем и сэкономим время для похода, сразу сядем на байдарки…

Как, кстати, невольно и неожиданно пробился… намёк на прибалтийские корни, на связь с отцовской судьбой: «памяти дюны». Дюны — это ведь на балтийском побережье. Каждый раз, когда взрослый Юрий Визбор будет приезжать… он будет в глубине души ощущать свою связь с этой землёй. «Какие-то смутные махровые чувства,— полушутя-полусерьёзно заметит он однажды перед вильнюсской публикой, — появляются, изнутри поднимаются, когда едешь и смотришь на литовские пейзажи».

Любил он и Таллинн. И даже посвятил ему одну из своих песен (1978):

Покидаю город Таллинн,
Состоящий из проталин,
На сырых ветрах стоящий,
Уважающий сельдей,
В море синее глядящий,
Работящий и гулящий
И отчасти состоящий
Из невыпивших людей.

Что мне шпили, что мне тальи —
Я уехал от Натальи.
С морем борется гремящий
Пароход мой, как Антей,
Переборками скрипящий,
Как большой и старый ящик,
И отчасти состоящий
Из несломанных частей.

Где ты, милый город Таллинн?
Я плутаю без Натальи.
Это было настоящим,
Остальное — небольшим.
И на палубе гудящей
Я стою во тьме, курящий
И отчасти состоящий
Из нераненной души.

Возвращусь я в город Таллинн,
Состоящий из Натальи,
По сырым ночам не спящей,
Ожидающей вестей.
И всецело состоящей,
И всецело состоящей,
И всецело состоящей
Из любимых мной частей.

История умалчивает, кем была та самая Наталья, по которой скучал лирический герой поэта, но его привязанность не только к ней, но и к эстонской столице проглядывает здесь однозначно. Посему неудивительно, что они составили с эстонцем Арнольдом Алтмяэ творческий тандем, родивший замечательное произведение кинодокументалистики.

Арнольд Антсович Алтмяэ с начала 1970-х снимался в кино — на студии «Таллинфильм», Рижской киностудии и студии детских и юношеских фильмов им. М. Горького. В его активе — роли в картинах «Офицеры», «Белая лихорадка», «Кубок игры» и др.

В 1974-м окончил ВГИК, где учился в мастерской режиссуры документального кино. Сделал ряд научно-популярных и документальных картин, в том числе о рыбаках острова Сааремаа. Этими работами он зарекомендовал себя как опытный разработчик морской темы. А ещё снял ленты «Легковой автомобиль «Жигули», «Гласные и согласные в эстонском языке», «Добыча сланца и его обработка в СССР» и др.

Но картина «Мурманск-198» (позднее критики говорили, что нужно было её назвать «Люди и океан»), посвящённая противостоянию беззащитного человека стихии Севера (как в «Белом безмолвии» у Джека Лондона), стала особой вехой и в его творчестве, и в творчестве его соавтора, чей кинобагаж был больше по количеству и значительнее по содержанию. Недаром сам Визбор называл её «наиболее любимой и в художественном смысле наиболее совершенной».

Правда, сначала они не предполагали работать вместе. Дело в том, что первый назначенный режиссёр вдруг отказался ехать на Север. Однако картина уже была внесена в план, и ему срочно нашли замену — Арнольда Алтмяэ, который с бардом не был знаком. Первый съемочный «блин» получился «комом»: оператор Арнольда наснимал много каких-то странных, по мнению Юрия, кадров. Поэтому Визбор сам решил лететь в Мурманск и уйти в двухмесячное плавание, чтобы документальное повествование об Арктике и Северном морском пути соответствовало изначальному авторскому замыслу…

Как свидетельствует уже упоминавшийся А. Кулагин, фильм сначала задумывался без песен. Но после первого просмотра материала «на студии все почувствовали: чего-то не хватает. Не хватало… самого Визбора (хотя на экране он в качестве ведущего на палубе ледокола «Капитан Сорокин» был), его личности и его песен. Вот тогда-то сняли ещё у Юрия Иосифовича дома известные впоследствии (не раз включавшиеся в телевизионные передачи о нём) кадры, где поэт говорит: «В своей профессиональной работе я пользуюсь четырьмя инструментами. Три из них — традиционные: перо, кинокамера и магнитофон. А четвёртый мой инструмент — это гитара. За свою работу я встречался с очень многими людьми и о некоторых из них писал песни. Так вышло и на этот раз…» А сам Визбор взялся за песни для фильма, подключив ещё в качестве композитора давнего своего друга Сергея Никитина».

Герои картины, снятой в жанре личного дневника, — работавшие на ледоколе простые люди, для которых опасная Арктика стала обыденностью. Но в том-то и заключался их героизм. Визбор за кадром буднично рассказывает о них, тем самым подчёркивая их непоказное мужество.

Вот один из примеров: «Разные пути приводят людей в Арктику. Работала Зинаида Ивановна Белан в Полтаве, на заводе токарем, была комсоргом цеха. Работала-работала — и захотелось ей свет повидать. И поехала Зина в Мурманск, и устроилась на суда»…

В 1980 году «Мурманск-198» получил главный приз Международного фестиваля документального кино в Юрмале. Но после этого довольно быстро исчез, и пресса о нём больше не писала. Вероятно, причина крылась именно в его непарадности и отсутствии пафоса и напыщенности. Долго время он считался потерянным навсегда. И лишь спустя 27 лет, благодаря мурманским морякам, нашедшим его в своем пароходстве, вернулся на экраны.

Посмотреть его можно здесь.