Андрей Тарковский (1932–1986) родился 4 апреля в селе Завражье, что находилось в РСФСР, на территории нынешнего Кадыйского района Костромской области. Его матерью была Мария Вишнякова (1907–1979), выпускница московского Литинститута, а отцом — Арсений Тарковский (1907–1989), поэт, переводчик и драматург. Поэтическое творчество отца широко известно. Но и дар переводчика у него был великолепный. Один раз сей дар получил такую оценку, какую не получал никто из его коллег по цеху.
Это произошло в 1949 году. К дому Арсения Тарковского подкатила «чёрная маруся», как называли тогда машины НКВД-МГБ, и тот, несомненно, решил, что его приехали арестовывать. Однако чекисты были очень вежливы и корректны. Предупредив о необходимости соблюдения строгой тайны, они вручили ему какую-то рукопись со стихами на грузинском языке и предложили сделать авторское переложение на русский. Он согласился и, будучи крайне заинтригованным, с усердием засел за работу. Стихи были очень простенькими, но трогательными: о красоте грузинской природы — гор, цветов, лесов, неба и солнца, а также о юношеской любви. Арсений терялся в догадках, размышляя, кто же мог их сочинить, и в конце концов уразумел. Это был не кто иной, как сам усатый «отец народов». В том году праздновалось его 70-летие, и соратнички решили сделать вождю сюрприз, издав на русском языке его юношеские опусы… По окончании работы вновь приехали эмгебисты и забрали все материалы. А ещё спустя какое-то время привезли большую пачку денег и передали «личную благодарность товарища Сталина» за прекрасный перевод. Однако на вопрос, когда же выйдет эта книга, ответили: «Иосиф Виссарионович сказал, что ещё не время»… Очень вероятно, что для Арсения узнанный факт стал потрясением, давшим повод для размышлений о том, как меняется психология человека на пути к вершинам власти: от цветочков и трогательных подростковых признаний в любви — до миллионов репрессированных людей, тюрем и лагерей…
Словом, наследственность у будущего кинофилософа была великолепная, и неудивительно, что в ранние свои годы он тоже занимался стихосложением. Развитию его талантов не помешал даже уход отца из семьи в 1937 году, что стало на многие годы болью для Андрея. Впоследствии он рассказал об этом в своём шедевре «Зеркало».
В 1951 году он поступил на арабское отделение Московского института востоковедения, но в 1953-м оставил учёбу и завербовался в одну из геологических экспедиций. А спустя год был принят на режиссёрское отделение Всесоюзного государственного института кинематографии (ВГИК). Учился на курсе народного артиста СССР, прославленного мэтра режиссуры Михаила Ромма. Свой первый, курсовой фильм «Убийцы» (по рассказу Э. Хемингуэя) сделал в 1956 году. В нём снялся его сокурсник Василий Шукшин, учившийся в той же мастерской. Больше на съёмочной площадке вместе они не работали. По жизни в принципе дружили, хотя отношения между ними далеко не всегда были безоблачными, о чём мы расскажем ниже. Пока же отметим, что два этих замечательных деятеля, вписавшие свои имена в искусство золотыми буквами, в дальнейшем станут олицетворять собой два «столбовых» направления в советском кинематографе, два контрастирующих между собой оригинальных киноязыка: это глубоко правдивый, простой и доступный критический реализм Шукшина (в пику лицемерному «соцреализму») и интеллектуальный, элитарный, загадочный, полный символов киноязык Тарковского. Кстати, киноведы фильмы Тарковского, отмеченные глубоким психологизмом и метафорами, иногда называли «кинематографом в зеркальной комнате, где много отражений, не позволяющих зрителю найти оттуда выход».
Следующей его картиной была среднеметражка «Сегодня увольнения не будет…» (1958, вместе с А. Гордоном), затем последовала дипломная работа «Каток и скрипка» (1960; главный приз фестиваля студенческих фильмов в Нью-Йорке). Сразу после института Андрей устроился на киностудию «Мосфильм», где вскоре снял уже полнометражную картину «Иваново детство», удостоенную в 1962 году приза «Золотой лев» — главной награды авторитетного Венецианского кинофестиваля.
Данный факт стал сенсацией в советской киносреде и поводом для шумного празднования бывших однокашников. Вот как описывало его издание «Собеседник», основываясь на рассказе коллеги Тарковского режиссёра Александра Гордона:
«Тарковский только что получил за свой фильм «Иваново детство» «Золотого льва» на Венецианском кинофестивале, что для советского человека, тем более который недавно окончил ВГИК, казалось сверхъестественным. Отметить собрались однокурсники по институту, близкие друзья. Среди прочих был и Василий Шукшин. Изрядно выпив, сжав кулаки, он вдруг заявил: «Я вас всех обойду! Андрюха, и тебя…!» На что Тарковский спросил: «Зачем, Васька? Мы можем все расступиться и пропустим — иди!» Шукшин возразил: «Нет, сопротивляйтесь. Ненавижу, когда мне зажигают зелёный свет!» Действительно, через два года в 1964-м Шукшин получил в Венеции своего «Золотого льва» за картину «Живёт такой парень»…
Гордон также поведал, что М. Ромм, набирая свой курс, решил взять таких разных людей: Василия Шукшина — деревенского паренька в матросском бушлате и сапогах, который отслужил три года на флоте и учительствовал в сельской школе, и сына известного литератора, интеллигентного и утончённого москвича Андрея Тарковского.
«Они были прямой противоположностью один другому и не очень любили друг друга, работали рядом, и это было полезно для мастерской. Это было очень ярко и противоположно. И вокруг них группировалось много одарённых людей. Не вокруг них, а благодаря, скажем, их присутствию», — писал в своих воспоминаниях их наставник.
Сюда можно добавить, что впоследствии вокруг этих «единства и борьбы противоположностей» стали группироваться не только «многие одарённые люди», но и миллионы зрителей, внешне вроде бы разделённых особенностями их стилей, но по сути глубинно объединённых тем, что Борис Пастернак называл «ни единой долькой не отступаться от лица», то бишь самобытностью, искренностью и честностью. Да, фильмы Шукшина всегда собирали аншлаги, а с картин Тарковского многие уходили, считая его кино «клубным», даже заумным. Но тем не менее сейчас, спустя десятилетия, когда «большое видится на расстоянии», понимаешь, что оба эти художника, каждый в своей манере, несли зрителю главное — художественную правду и искренние переживания своих душ и сердец.
Здесь ещё хочется отметить, что фильмы Тарковского были не так уж и сложны для понимания. Просто нужно было их внимательно смотреть и слушать, пытаясь вникнуть, понять, что хотел сказать автор. В них все отлажено, киноряд хорошо виден, звук хорошо слышен. Автор этих строк убеждён, что чем глубже фильм по авторскому замыслу, чем сложнее он в смысле интеллектуальном, тем доступнее он должен быть в плане технологическом. Увы, но не все последователи и ученики А. Тарковского могут этим похвастать. Например, в картинах Александра Сокурова герои разговаривают настолько тихо и невнятно, что и со слуховым аппаратом, наверное, не уразумеешь, о чём они там «талдычат». И где уж тут понять глубину авторской задумки. Впрочем, это точка зрения субъективная, без претензий на то, чтобы быть единственно верной.
В 1964–1965 годах Тарковский снимал философскую драму «Андрей Рублёв» («Страсти по Андрею») по сценарию, написанному им совместно с Андроном Кончаловским. Главную роль великого русского иконописца исполнил артист Анатолий Солоницын, который вместе с Н. Гринько входил в состав постоянной тарковской «команды». Цензура составила целый список придирок к первоначальному варианту картины, и её пришлось переделывать. Авторская версия была обнародована уже после смерти режиссёра, в 1988 году, а в 1971-м состоялась премьера урезанной. Это произошло уже после того, как «Андрей Рублёв» получил на фестивале в Каннах специальный приз ФИПРЕССИ(Международной федерации кинопрессы).
Следующим был фильм «Солярис» (1972), в основе которого лежал роман польского писателя-фантаста Станислава Лема, после чего Тарковский перевёл на язык кино свои воспоминания о родителях и детстве — это было упомянутое уже нами «Зеркало». Там лейтмотивом звучали стихи его отца. Цензуре «Зеркало» не понравилось, показалось мрачноватым да ещё с аллюзиями на культ личности Сталина. Его нехотя выпустили в ограниченный прокат.
Затем А. Тарковский занялся театральной режиссурой, поставил в Московском театре им. Ленинского комсомола (сейчас «Ленком Марка Захарова») шекспировскую пьесу «Гамлет». В конце 1970-х снова вернулся к кинопроизводству и снял свой знаменитый фильм-притчу «Сталкер» по мотивам повести братьев Стругацких «Пикник на обочине». Премьера ленты состоялась в 1980-м. Большого успеха среди широких зрительских масс она не имела, но критика назвала её одним из самых выдающихся произведений мирового кинематографа.
В 1982 году Андрей Тарковский выехал в Италию, в загранкомандировку для подготовки к съёмкам советско-итальянской картины «Ностальгия» (в работе над сценарием участвовал соавтор Федерико Феллини, итальянский писатель Тонино Гуэрра). Спустя год эта лента получила несколько наград Каннского фестиваля, в том числе за лучшую режиссуру. Там же, в Италии, Тарковский сделал «документалку» «Время путешествия», а в Лондоне, в знаменитом театре Ковент-Гарден, поставил оперу «Борис Годунов» Модеста Мусоргского.
В следующем, 1984 году, он стал «невозвращенцем», что при советском режиме приравнивалось к предательству родины. Произошло это после того, как коммунистическое правительство не дало ему разрешения на продление работы за границей, и мастер устроил в Милане (Италия) пресс-конференцию, где заявил о своём решении не возвращаться в СССР. И его фильмы сразу попали под запрет, как и любые упоминания о нём в прессе. Последней его работой стала философская драма «Жертвоприношение», удостоенная в 1986 году Гран-при Каннского фестиваля.
В Советском Союзе гениальный режиссёр имел звания заслуженного деятеля искусств РСФСР (1974) и народного артиста РСФСР (1980). Лишь в 1990-м, уже в канун распада СССР, его посмертно наградили Ленинской премией.
В 1985 году у Андрея Тарковского диагностировали онкологическое заболевание. В последние годы своей жизни он посещал православный монастырь Преп. Серафима Саровского в Пистое (Италия), был хорошо знаком с православным священником отцом Силуаном. Вообще, всё лучшее в его творчестве глубинно связано с верой в Бога и Православием, даже там, где это не кажется явным.
Скончался Андрей Арсеньевич Тарковский 29 декабря 1986 года в Париже. Ему ещё не было и 55 лет. Похоронен на знаменитом русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа в предместье французской столицы. На его надгробном памятнике, созданном скульптором Эрнстом Неизвестным по эскизу его жены Ларисы (её похоронили там же в 1998 году), написано: «Человеку, который увидел ангела».
*Этот материал можно прочесть тут.
Читайте по теме:
В Таллинне покажут фильм «Сталкер» Андрея Тарковского