Борис Тух: Эликсир оптимизма для читателей 40+

Леонид Шор подчёркивает, что не считает себя писателем. «Называйте меня просто: автор», — говорит он. И, поверьте, такая скромность вызывает симпатию.

Обе его книги, «Vana Tallinn с шампанским» и «Двубортный из голубого вельвета», изданные соответственно в 2022 и 2024 годах, составлены из коротких рассказов, которых объединяет не проходящая сквозь книгу сюжетная магистраль, а интонация, душевное тепло, умение видеть в происходящем его смешные стороны — и философия принятия жизни такой, какова она есть.

 

Автор признаётся, что его любимые писатели — Исаак Бабель и Сергей Довлатов (как непревзойдённые мастера короткой прозы). Но в собственных его рассказах можно уловить влияние (то слабое, то исчезающее, а то заметное) великого утешителя О. Генри. Особенно — если вспомнить новеллу «Справочник Гименея». В ней ковбой, который прочёл Омара Хайяма и влюбился в его стихи, объясняет философию восточного поэта своему приятелю в доступной тому форме: «Он смотрит на жизнь, как собака на консервную банку, привязанную к её хвосту. Набегается до изнеможения, усядется, высунет язык, посмотрит на банку и скажет: «Раз уж мы не можем от неё освободиться, пойдём в салун и наполним её виски за мой счёт».

Чудесное воскрешение и светлая ностальгия

Омар Хайям и О. Генри в данном случае пришлись ко двору потому, что различные возлияния не только дали заглавие первой из книг, но и проходят красной нитью (наверно, правильнее сказать: льются щедрой струей) в обоих сборниках. Только не подумайте, что автор призывает читателей к потреблению напитков высокой и средней крепости, напротив, его герои, да и он сам (точнее, персонаж, от лица которого ведётся повествование, а его читатель обычно отождествляет автором) выпивают умеренно, в дружеской компании, чтобы развязать язык, вспомнить и рассказать либо смешные, либо трагикомические курьёзы из своей богатой жизненной практики, и откровенны в тех случаях, когда сами попадали впросак.

Но (борцы за трезвость, закройте глаза и уши) в числе рассказов есть один, «Эликсир жизни», в котором алкоголь спас жизнь умирающему. Причём всё это не выдумка, а реальный факт. 87-летний тесть автора лежал в кардиологическом отделении больницы. Врачи прогнозировали летальный исход в течение ближайших дней. Сёстры (не забудьте, место действия — Германия, а там во всём — Ordnung!) не отходили от койки больного, и рассказчик, чтобы подкрепить их силы, привёз в больницу термос, в котором было кофе, сдобренное изрядной долей высококачественного коньяка. Аромат достиг носа больного и тот тихим голосом сказал: «Налей мне». Средство оказалось чудодейственным, старик оправился (ну, не мгновенно, конечно) и прожил ещё семь лет.
Аудитория встретила рассказ сочувственно. Как и остальные.

Во-первых, Леонид Шор, судя по всему, умеет увлечь слушателей. А во-вторых… В зале Таллиннского Русского музея собрался именно тот контингент, к которому адресуется в своих книгах автор, и возрастную категорию которого он деликатно обозначил 40+. На самом деле плюс очень внушителен. Многие рассказы из обоих сборников ностальгичны, проникнуты воспоминаниями о том, что происходило с автором и его друзьями лет тому назад… ну да, сорок с заметным плюсом; действие давшего имя второй книге рассказа «Двубортный из голубого вельвета» происходит в то время, когда его герой / автор заканчивал среднюю школу и ему надо было сшить костюм к выпускному вечеру.

 

Приметы времени: а) диск битлов Abbey Road был самой горячей новинкой; б) хорошим тоном было к судьбоносному событию в жизни не покупать готовый костюм в Kaubamaja (единственном, кажется, тогда месте в городе, где можно было это сделать), а шить у хорошего портного. Именно тогда я слышал из уст одного уважаемого джентльмена афоризм: «Мужчина, носящий костюм из магазина готового платья, способен на всё, даже на преступление».

Автор с трогательными подробностями описывает процесс покупки ткани в комиссионном магазине (хороший товар возможно было достать лишь по знакомству, как тогда говорили, по блату), «постройку» (тогда не «шили», а «строили») костюма портным, фамилия которого оказалась знакомой многим слушателям; возможно, кто-то из присутствовавших тоже пользовался его услугами. И в финале, превращающем сие произведение из простого воспоминания о днях минувших именно в новеллу, т. е. в произведение с неожиданной развязкой, автор уже много лет спустя, встречает своего портного в берлинском аэропорту — и оба ждут посадки на рейс в Таллинн, чтобы навестить давно покинутый, но остающийся родным город.

Такой же светлой, улыбчивой, а местами, там где это необходимо, ироничной интонацией проникнуты остальные рассказы, в которых автор вспоминает проведённые в Таллинне годы — от школьного похода с молодым парнем — милицейским сержантом, описанном в новелле «Вопль туриста»: участковый позволил ребятам в лесу пострелять из своего «макарова» в консервную банку, что вызвало непредвиденный переполох.

До работы прорабом, причём в подчинении рассказчика, в какой-то момент оказались «исправлявшиеся» алкаши из лечебно-трудового профилактория. (Был такой в районе Батарейной; в первый город работы в редакции «Вечёрки» я, по молодости и излишнему усердию, захотел написать очерк об этом учреждении и, как ни странно, получил разрешение — впечатление было незабываемое!) Сюжеты очень разные, а любовь одна.

О вещах деликатных

Практически каждый рассказ проникнут доброй и понимающей улыбкой; автор оставляет читателю пространство для раздумий, но не даёт ему расстроиться всерьёз, происшествия в принципе довольно трагические в авторской «аранжировке» могут обернуться казусом. Как в рассказе «Курьер Адольфа?», центральный персонаж которого, немецкий лётчик (очень важно: офицер люфтваффе, но не истребитель и не бомбардировщик, а «воздушный извозчик», доставлявший в нужные места генералов), в июле 1941 года совершил вынужденную посадку где-то в поле, его тут же окружили местные крестьяне с берданками и вилами, бить не стали, заперли в сарае, от неясности ситуации летчик впал в меланхолию, достал губную гармонику и заиграл; кто-то из местных спросил, играет ли он на гармошке, ответ был утвердительным.

Пленного врага переодели в штатское, привели в соседний дом, усадили на табурет, вручили гармошку, стакан «с мутной жидкостью», еду; оказалось, тут как раз играли свадьбу, а какая свадьба без баяна?

В общем, ситуация, чуточку напоминающая «Смотрины» Владимира Высоцкого, но несколько в ином регистре. Всё кончилось благополучно, а много лет спустя, когда бывшему пилоту задали вопрос: «Вы в России после этого не бывали?», он отвечал: «Не решился. Боялся испортить впечатления».

Он нашёл другой глобус!

А О. Генри я не упомянул не случайно. Два рассказа, действие которых происходит в Баку и в Киеве («Нострадамус из Баку» и «Шапочный разбор»), — типичные плутовские новеллы, в которых одураченными оказываются люди несимпатичные, а герои их напоминают Джеффа Питерса и Энди Таккера (вам конечно известно, кто эти «благородные жулики»…)

И совершенно отдельно стоит в сборнике «Гимн любви», невыдуманная история о том, как познакомились родители автора. Отец его был тогда, в конце 1940-х, офицером; когда он пришёл к отцу своей возлюбленной просить её руки, тот отказал, так как «имел преставление, какое имя должен носить избранник его дочери, и Абрама в этом списке не было». Тогда — пишет Леонид Абрамович Шор — «мой папа вытащил из кобуры служебный ТТ и… попросил дедушку подумать ещё раз». В общем, согласие было получено, благодаря чему мы имеем возможность сейчас читать эти книжки.

Разумеется, в сборниках не всё равноценно. Иной раз автор впадает в многословие, иной раз очень уж пытается блеснуть остроумием, и это выглядит, пардон, натянуто. Композиция обоих несколько хаотична, это не цельное повествование, каким может быть книга, состоящая из размещенных в продуманном порядке новелл, а — если позволительно так сказать: «собранье пёстрых глав, полусмешных, полупечальных, простонародных, идеальных, небрежный плод моих забав…».

Я не отсылаю вас к Пушкину, Боже упаси, просто при чтении кажется, что имеешь дело с добрым, бесхитростно искренним рассказом очень симпатичного человека. И представляешь себе, как он сидит за рабочим столом, сочиняет, а в ногах — лабрадор по кличке Семён, которого Леонид Шор называет соавтором своих произведений. Таких уютных и тёплых. В подзаголовках обеих сборников стоит «Оптимистическая проза» — и это правда. Оба они — инъекция оптимизма, не знаю только, как долго она способна действовать в нашей реальности.

Помните анекдот про человека, собирающегося эмигрировать, но не решившего — куда. Ему приносят глобус, он долго вертит его, потом спрашивает: «А нет ли у вас другого глобуса?»

Автор этих таких милых книг, кажется, нашёл другой глобус!

Читайте по теме:

Вячеслав Иванов: Не «Дикий» Запад Василия Аксёнова

Игорь Круглов: Эстонская миссия Бориса Пильняка

Выставка в Таллинне: эстонские школьники проиллюстрировали венгерскую классику