Янчек: Русские не растворятся, станет больше украинцев, задача театра — внести гармонию

— Жизнеспособен ли русский театр (не Русский театр) в Таллинне, Эстонии?

— Отвечу утвердительно. Но правильнее было бы сказать — русский театр востребован. Жизнеспособность в современном культурном пространстве зависит от того, кем и как поддерживается театр. Сам факт, что в Таллинне существует несколько негосударственных русских театров, которые не имеют регулярной государственной помощи, но тем не менее на протяжении многих лет работают, говорит о том, что они востребованы и жизнеспособны. Такие театры преимущественно живут на средства, которые получают от продажи билетов. Так работают Русский театр кукол в Центре русской культуры и Русский молодёжный театр в районе Ласнамяэ. Появляются и новые театры, которые тоже ориентированы на русскоязычную публику. Это свидетельствует о том, что театр как досуг, в принципе, востребован у русской аудитории, вот и появляются разные новые предложения. И слава Богу, потому что если эстонские зрители могут каждый вечер посещать театр, то у русских зрителей выбор «фрагментарный». Если кто-то сегодня вечером решил пойти в театр, то не факт, что кроме спектакля Русского театра он сможет что-то увидеть, поскольку только Русский театр работает регулярно. Бывает, что заезжают и антрепризы, и раз в году можно посетить фестиваль «Золотая маска».

— Какова роль русского театра за пределами России?

— Прежде всего, эта роль реализуется в процессе самоидентификации. Человек чувствует свою принадлежность к культуре, пока он говорит на своём родном языке, в том числе читает, получает информацию и художественные впечатления. Пока мы сохраняем для нашей публики русский язык не только как язык бытового общения, а как литературный язык, посредством которого мы передаём определённые важные понятия и ценности, культурные, этические, эстетические, вот до тех пор наши зрители будут чувствовать свою принадлежность к своей культуре. Они будут не просто иными — такой своеобразной производной от эстонской части общества в нашем случае, а будут самими собой — совершенно определённым явлением и с определённой культурной принадлежностью.

— Как изменился Русский театр за то время, что вы там не работали?

— Интереснее и разнообразнее стал репертуар, труппа театра в этот раз находится не в столь критичном состоянии — дефицит молодых сил сегодня не так ощутим, как десять лет назад. Тогда средний возраст актёров был выше 40 лет. Сейчас мы остро нуждаемся в актерах до 30 лет. Их отсутствие в труппе сказывается и на репертуаре тоже. Мы не можем принять к постановке целый ряд произведений, т. к. нет исполнителей. Особенно это касается молодёжного репертуара и пьес для подростков. Если говорить о руководстве театральным процессом, то сегодня это какой-то другой уровень организации администрирования, значительная часть работы переведена в электронную среду, это требует погружения, изучения и новых навыков. Также мне показалось, что наладился диалог театров с Министерством культуры, к голосу руководителей театров стали прислушиваться, идёт активное и продуктивное сотрудничество. Пока ещё не совсем понимаю, какова динамика посещаемости Русского театра, что, помимо коронавируса, от которого страдают все культурные учреждения, определяет успешность продаж. Но я разберусь и постараюсь управлять этим процессом.

— Вы говорили, что Русский Театр и «Золотая маска» могли бы больше друг друга поддерживать. Как это будет выглядеть?

— Мне кажется, что в Эстонии существует опробованная годами модель, и она работает успешно. Таллиннский городской театр и фестиваль «Сон в зимнюю ночь», Молодёжный театр и фестиваль «Treff», Раквереский театр и фестиваль «Baltoscandal»: в таком сотрудничестве, с использованием административного ресурса театра в том числе, осуществляется разнообразная фестивальная деятельность. Эта система вполне могла бы подойти в дальнейшем для Русского театра и фестиваля «Золотая маска в Эстонии». Конечно, этот переход невозможен мгновенно: нельзя войти в дверь и тут же объединить две разнонаправленные организации. Но в будущем это сближение логично и закономерно. Для этого необходимо менять имидж Русского театра, его «отношения» с внешним миром — как с русской публикой, так и с эстонской, с обществом в целом. Мне кажется, что Русский театр должен быть более значимым и активным, более «авторитетным», отчасти перечеркнувшим расхожую истину, что «нет пророков в своём Отечестве». Должен стать ещё более интегрированным в общее культурное пространство страны. К предыдущему вопросу, мне кажется, Русский театр стал значительнее открытым, чем 10 лет назад. Появились актёры в труппе, которые учились в Lavakas, они как проводники, у них шире круг профессионального общения, их «выходы» из Русского театра в другие творческие проекты делают сам театр «проявленным». Этих «выходов» стало больше не только из-за актёров. В культурных кругах хорошо знают и Диану Янсон, графического дизайнера театра, которая много работает в других больших проектах, в т. ч. издательских и междисциплинарных, а также занимается оформлением визуалов городских мероприятий. Её работа не раз отмечалась разными престижными премии. Хорошо знаком за пределами Русского театра и композитор Александр Жеделёв, который успешно задействован в других театрах Эстонии, а также в кино и множестве концертных мероприятий. Они делают видимым и заметным Русский театр в общем культурном пространстве. И нам важно быть в этом пространстве деятельными и успешными, а не просто статистами.

— Какова роль Русского Театра в сближении живущих в Эстонии общин и поиске общих точек соприкосновения?

— У тех, кто не эстонцы, а их много, они очень разные — украинцы, белорусы, молдаване, можно перечислять и дальше, есть один объединяющий фактор — русский язык. Язык, на котором Русский театр играет свои спектакли. Конечно, они менее консолидированы. Если говорящее на эстонском языке общество, объединённое культурным массивом, более целостное, то остальные, не принадлежащие этой части, несколько разрознены, но тем не менее все они пользуются русским языком для общения. И все они по умолчанию — наша публика. Насколько мы готовы её привлечь, насколько осознаём и чувствуем эти разность и единство, — вопрос очень важный для театра. Понимание его помогает формировать предложение. Я не думаю, что у этой части жителей страны внутри этого сообщества есть очевидные и непреодолимые разногласия в межнациональном общении, что не отменяет разности вкусов и предпочтений, в том числе и культурных. Остро в нашем обществе стоит национальный вопрос в известном его понимании. Времена разные, мы живём то лучше, то труднее. Были нормальные счета за электричество — мы были озабочены национальным вопросом, стали счета огромными — мы продолжаем в том же духе. Ничто не может снизить градус этого вопроса. Он существует. Некоторые считают, что только в головах политиков. Я думаю, что политики часто преподносят его искажённо, но это не значит, что его нет. И вот театр как раз мог бы формулировать что-то в противовес данной конфликтности. Театр не может дать готового решения, не может дать никаких рецептов, но может повернуть сознание в сторону диалога. Мы никуда не денемся: русские не растворятся, армян или дагестанцев не станет меньше, наверное, станет больше украинцев. Не надо противостоять, это во всех смыслах непродуктивно. Мы все останемся такими, какие мы есть, но давайте примем этот факт как данность и постараемся жить с этим. И вот задача театра, искусства — повернуть человека лицом к другому человеку, стать тем чистым воздухом, который одинаково питает всех, который всем необходим и который не отравляет, а гармонизирует.

Читайте по теме:

Светлана Янчек: У меня уже не нервы, а канаты