Художник Ровшан Нур: Таллинн стал для меня родным, я могу пройти по нему с закрытыми глазами

Творчеством Ровшан занимается с детства. Когда был маленьким, расписывал дома обои на стенах, в школе на партах рисовал портреты одноклассников. Любимым художником его был Рембрандт, чьи работы Ровшан всегда копировал. Поэтому, когда пришла пора задуматься о профессии, он не колеблясь поступил в Бакинский государственный техникум на отделение живописи. Одновременно стал сотрудничать с типографией, увлёкся орнаментом и в Азербайджанской академии художеств учился уже по специальности «искусство ковроткачества».

«Моим педагогом была ученица знаменитого Лятифа Керимова, замечательного мастера декоративно-прикладного искусства, искусствоведа, автора фундаментального трёхтомника «Азербайджанский ковёр», — сообщил художник. — В нём он дал точную классификацию наших ковров, научно доказав, что большинство так называемых «кавказских ковров» в мировых музеях — это азербайджанские ковры. По инициативе Керимова в Баку в 60-е годы был создан уникальный Азербайджанский государственный музей ковра».

 

Ковры фантазий и снов

Самое распространённое ремесло в Азербайджане — ковроделие, ставшее едва ли не символом азербайджанского народа. Археологические находки показывают, что изготовлением ковров здесь занимались ещё в бронзовом веке. Сегодня без шедевров азербайджанских ковроделов сложно представить сокровищницу мировой культуры.

Например, знаменитый ковёр Шейх Сафи — вершина азербайджанского ковроткачества, древнейший из датированных ковров в мире. Его ткали в 1539–1540 годах в Тебризе, в нынешней иранской провинции Восточный Азербайджан, населённой азербайджанцами. Площадь ковра составляет 56 квадратных метров, и хранится он в Музее Виктории и Альберта в Лондоне.

 

«Существуют разные школы ковроткачества, Шейх Сафи принадлежит тебризской школе, — заметил Ровшан Нур. — Есть ещё бакинские ковры, ширванские, карабахские, гянджинские, губинские, газахские. У них разные технологии изготовления, то есть типы узлов, из которых состоит ковёр, и разные орнаменты. На выставке имеется самая первая моя работа в этой области — безворсовый килим ручной работы. Представлена и дипломная работа — ворсовый шерстяной ковёр «Цветы» с изображением белых роз».

 

Всего на выставке в арт-галерее на Вяйке-Карья, 2, демонстрируется 12 ковров Ровшана, сотканных им во время учёбы в художественной академии. У него они небольшие и в основном сюжетные. Например, один навеян трагической историей любви Лейли и Меджнуна, легендой, популярной на Ближнем и Среднем Востоке, другой называется «Султан». Проводит Ровшан и мастер-классы по ковроткачеству для тех, кто желает освоить это занятие.

 

«Для меня ковры — как картины, хотя изначально они создавались не для красоты, а для тепла и уюта и заняли прочное место в быту, — продолжил художник. — В каждой азербайджанской семье есть ковёр. Раньше, если девушка не умела его ткать, её не брали замуж. Сейчас, конечно, это не так, тем не менее в Азербайджане ковроткачество — профессия во многом женская. На факультете в академии я был единственный парень среди 14 девушек. И на фабрике ковров, куда я потом пришёл работать художником, ткали только женщины».

 

Здесь каждый век оставил след

Академию в Баку, получив степень магистра, Ровшан Нур окончил в 2004 году. Потом некоторое время путешествовал по Европе, а в 2006 году приехал в Таллинн, где ещё один год учился в Эстонской художественной академии в магистратуре. Темой его дипломной работы было прикладное искусство в интерьере. Несмотря на любовь к коврам, Ровшан всегда занимался живописью, и в Таллинне это занятие стало для него основным.

 

Художник участвует в двух-трёх выставках ежегодно, нередко за границей. Нынешняя выставка в Галерее архитектуры и дизайна называется «История», это картины разных жанров — пейзажи, портреты, натюрморты, написанные маслом. Они отражают сегодняшнюю историю жизни Ровшана. Практически все произведения созданы в этом году и показывают места, где ему приходилось бывать и работать, и людей, с которыми его сводила судьба.

 

«Я полюбил Таллинн, Старый город, полюбил эстонскую природу, — признался Ровшан. — Всё это меня вдохновляет, я полон сил и энергии и рисую, работаю каждый день. Люблю писать с натуры, поэтому, если погода позволяет, выхожу на свежий воздух. Многие мои пейзажи сделаны на море, обладающем особой энергетикой. Любимое место — яхт-клуб в Пирита. Сосновый лес там тоже очень красивый, особенно в свете заходящего света».

 

Сосна — дерево, с которым у Ровшана ассоциируется Таллинн. Чинар для него — символ Баку, где тоже есть свой Старый город со своей Девичьей башней. Картины Ровшана красноречиво свидетельствуют о непохожести колоритов эстонского города и его восточного собрата, которому посвящена значительная часть пространства выставки.

 

 

 

Города и лица

Баку художник в очередной раз навестил в этом году, приняв предложение Комитета азербайджанской диаспоры, поддерживающего связь с соотечественниками, живущими в других странах, участвовать в выставке в Бакинской художественной галерее. Находясь там, писал городские пейзажи, а заодно съездил и в Нахичевань, где тоже выставлялся и одновременно работал на пленэре.

«Нахичевань — красивый старинный город, основанный по преданию библейским Ноем, — рассказал Ровшан. — Он расположен у подножья горы, к вершине которой во время Всемирного потопа пристал Ноев ковчег. Когда-то в тех местах добывали соль, поэтому воздух там лечебный, и те, у кого имеются проблемы с лёгкими, приезжают в Нахичевань. Кстати, город — родина бывшего президента Азербайджана Гейдара Алиева, чей портрет я написал».

 

Часть картин художника на выставке посвящена музыке и музыкантам. Все их он писал прямо во время концерта. Эстонская скрипачка Мари-Лийз Уйбо — участница многих фестивалей в республике и за границей. Барабанщик Лассе, друг Ровшана из Хельсинки, хоть и не профессиональный музыкант, но музыку любит и играет джаз.

 

 

«Всего на выставке «История» в Галерее дизайна и архитектуры представлено примерно сто работ, в основном — картины, — сказал в конце беседы Ровшан. — Среди них — два десятка рисунков и картин моего семилетнего сына Нурсаида, который, как и я в детстве, любит рисовать. Кто знает, может, когда-нибудь в этой же самой галерее пройдёт и его персональная выставка. Мне, во всяком случае, этого хочется».

 

 

Читайте по теме:

Выставка Бачу и Кангро: эпосные скульптуры на фоне удивительно яркой Эстонии

Художник Дмитрий Добровольский: Да не покинет людей надежда

Геннадий Ельцов: В мире много противоречий, которые в своём творчестве может отразить художник