«Не бывает работ без названия»: художник из Одессы, который и в Таллинн заезжал

Не так давно прошла его очередная большая персональная выставка — своеобразный творческий отчёт о том, что он создал в ХХІ веке. И вот как он сам представляет свой творческий подход.

— Как вы работаете, как возникают ваши картины? Откройте секрет: что происходит от задумки до реализации?

— Мои работы — это не иллюстрации к литературным произведениям, это иллюстрации к самой жизни, вот как я её себе представляю. Я пишу так, как я понимаю, что такое живопись: разные сюжеты — натюрморты, пейзажи, фантастические образы, хотя их я сейчас делаю нечасто. Когда-то я начинал со славянской мифологии. Мне были интересны сказочные сюжеты, мифы и тому подобное, навеянное музыкой: панком, хеви-металом и всем подобным. Ничего тёмного, всякие Свароги.

 

А со временем эта молодая прыть ушла в сторону. Хотя лет 6-7 назад у меня была серия «Весна Священная», были и другие работы сказочной тематики лубочного плана. Такой совсем доброй сказки. Бывает так, что картина вынашивается, созревает, и прямо на холсте без всяких эскизов начинает что-то происходить. И происходить так, что я ничего не меняю. Я всё делаю на внутренних ощущениях, на «чуйке». Каждая моя работа — это отдельная история, отдельная песня. А когда я готовлюсь к выставке, то я подхожу, как подходит к своему новому альбому классная команда — вынашивая 12-13 вещей и потом записывая их.

Так и я подбираю несколько десятков своих работ, а если чувствую, что чего-то не хватает, то дописываю, чтобы была полнота композиции, чтобы чувствовалась сила, мощь. А если не идёт, то отказываюсь от выставки — не люблю вяло выглядеть.

 

— С другой стороны, этот ваш подход глубокий, серьёзный, прочувствованный, он достаточно непрост, как непросты и ваши работы. А ведь многие художники занимаются обычной интерьерной живописью и зарабатывают на этом нормальные деньги.

— Здесь же дело в том, что я без творчества не могу. Я не просто занимаюсь тем, что модно или тем, что принесёт деньги. Я чувствую в этом внутреннюю потребность. Если я не изолью свои мысли, свои эмоции на холст, то я просто лопну от переизбытка того, что есть что сказать, а ты не говоришь. Если дано тебе сказать, если твой канал открыт, значит, это нужно использовать.

— Новая картина скоро родится?

— Уже есть внутри что-то. Ещё нет никакой конкретики. Может, это будут цветы. Лето — сезон цветов. Посмотрим.

 

— Во время последней выставки вы не просто показывали свои работы, но ещё и постоянно общались со зрителями.  

— Я очень люблю общаться со зрителями. Для меня «персоналка» — это не просто выставиться ради своей гордыни, для меня это прежде всего возможность на себя посмотреть со стороны, увидеть, куда двигаться и есть ли смысл двигаться дальше. Для меня — это и возможность пообщаться с моими картинами, посмотреть на них с разных сторон. В мастерской такой возможности нет, тут только вблизи можешь увидеть. Да и то — чаще, когда работаешь. Мне очень интересно, как люди смотрят на мои работы. Люди ведь все разные. Кто-то приоткрыл дверь, окинул взглядом и ушёл, а кто-то зашёл, мельком всё просмотрел и вышел. А были и такие, кто внимательно разглядывали каждую картину. Кто-то задавал мне вопросы, но многие стеснялись. Я первый раз так себя вёл на выставке, и это для меня интересный опыт.

— Как вы сами обозначаете стилистику своих работ?

— Кто-то назвал «зелёная волна этно-арта». У меня много от экспрессионизма, фовизма, примитивизма, есть лубочные какие-то мотивы. Я на чём-то одном не концентрируюсь. Мне это не интересно. У меня смешение стилей. Мне важен конечный результат, чтобы каждая работа была максимально выразительной, максимально соответствовала моему желанию, чтобы я достиг того, что задумал. Для меня важен первый импульс, важно, чтобы всё получилось. Бывают работы, написанные за три-четыре часа, а бывают — и за три-четыре дня. Но долгие головоломки, как Иванов писал «Явление Христа народу», — нет, это не моё.

 

— А кто ваши творческие кумиры?

— Прежде всего — это Юрий Коваленко, папа мой. Когда я только первый раз после рождения открыл глаза, я сразу его живопись и увидел. Он — очень сильный художник, очень колоритный человек. Это грандиозная личность, не только для Одессы. Становление моё шло постепенно, кумиры сменялись. Начинал я прежде всего с Ван Гога. Потом мне мама показала в «Огоньке» репродукцию Хаима Сутина. Это выходец из бедной многодетной еврейской семьи сапожника, родился в 1893 в деревушке под Вильно, а умер в 1943 в Париже. Его талант и желание писать привели его в Париж. Там он подружился со всей Монмартрской богемой. Картины его просто потрясают меня по сей день. Люблю Шагала, венгров, конечно же Коровина, конечно же Врубеля.

— Ваше становление как художника прошло во времена расцвета рок-музыки, а что из музыки любили слушать?

Пауэр- и спид-метал, даже трэшем интересовался. Я тогда носил длинные волосы, футболки с символикой групп. Это были 90-е. Сейчас уже в основном русский рок, музыка 60-х, психоделика и даже классика. Метал ушёл…

 

— А есть ли у кого-то из известных людей твои работы?

— В начале своего творчества я во многом опирался на впечатления от рок-музыки. Мне удалось подарить свою работу Юрию Шевчуку после одного из концертов «ДДТ» в Одессе. В честь того, что я обратился в своё время к славянской тематике, к технике лубка, к мотивам русских сказок, увидев одну из обложек группы «Король и Шут», конечно же, я подарил свою картину Андрею Князеву, тогда он был солистом в группе «Король и Шут».

— Как удалось попасть с персональной выставкой в Таллинн?

— В 2015 году знакомая знакомых посоветовала, что там есть одна такая барышня, Алиса Якоби, у которой есть опыт работы с украинскими художниками. Я с ней связался, и она устроила мою выставку не в галерее, а в здании парламента Эстонии. Вход на выставку был только по паспорту. Там мало было простых, обычных людей «с улицы», но выставка была достаточно хорошая. Я привёз около 40 работ, из них 30 было на выставке. В итоге они все в Таллинне и остались. Я их не забрал. Они там живут своей жизнью. Может быть, у кого-то уже висят в коллекциях. У меня с Алисой произошёл конфликт: она поступила со мной не очень хорошо, мы поругались. Через две недели я уехал без картин. Мне жаль, что она так нечестно поступила. Потом уже без меня Алиса устроила следующую мою выставку в Раквере. Что произойдёт с деньгами после продажи моих картин, я не знаю — это уже на её совести.

 

— Произошёл ли у вас энергетический контакт с творческой средой Таллинна?

— Конечно же, поездка в Эстонию повлияла на меня. Каждое общение с людьми влияет на меня. Каждая минута, каждое мгновение меняют меня. И если я умею в себе аккумулировать эти эмоции, умею к этому относиться с правильным и здравым рассудком, то это необходимое качество и возможность для творческой личности, для художника, которое можно и нужно реализовывать. Я начинаю писать, и я не знаю, куда меня понесёт. У меня есть цветовые какие-то внутри решения, как я бы хотел что-то сделать, а на холсте всё может получиться абсолютно по-другому. Это необыкновенное счастье — иметь что сказать. Нашлось мне, что сказать и о Таллинне.

У меня есть работа, в которой отражён мой взгляд на этот прекрасный город, — «Над городом N». Я изобразил свои впечатления от Таллинна, от его духа, от сочетания всего этого средневековья и современной красоты. Это фантазийная работа с бродячими артистами.

 

— К чему ты стремишься в своём творчестве?

— К гармонии и чистому выражению своих эмоций. Гармонии с самим собой, прежде всего. Мне нравится ощущать катарсис, очищение через творчество, через холст, кисть, краски… Ощущать стремление к чему-то светлому через творчество. После каждой работы я становлюсь чище, из меня как бы уходит частица чего-то плохого, темного…

— Как, по-твоему, художник меняет мир?

Если он светлый, добрый, радостный, то через свои полотна он и принесет это людям. Если он «чернушный», то он не сможет ничего радостного показать на своих полотнах и изменить этот мир к лучшему. Очень плохо нести зло через свое творчество. А вот добро — оно дает свет! Через визуальное искусство зритель меняется тоже. Частица света и доброты попадает от картин в сердца зрителей, и они становятся светлее и добрее. Художники еще как меняют этот мир! Это глубокая миссия и большая ответственность. Если ты не готов к этому, то лучше ничего не делать.

Для портала Tribuna.ee c Андреем Коваленко побеседовал Валерий Романов.

Читайте по теме:

Художник в локдауне — как картины начали соблюдать социальную дистанцию

Ваган Ананян — художник, который связал Ереван, Одессу и Таллинн

«Время! Я тебя миную». Художник-график мирового масштаба из Эстонии Владислав Станишевский