Игорь Круглов: Каарел Ирд и его тартуская «Таганка»

Именно во многом благодаря Каарелу Ирду «Ванемуйне» прославился как синтетический театр, объединяющий все сценические жанры — драму, оперетту, оперу и балет. Его спектакли пользовались и в Эстонии, и за её пределами большой популярностью, которую можно сравнить разве что с популярностью постановок самых знаменитых советских коллективов. Например, московского Театра драмы и комедии на Таганке. И это вполне объяснимо. Ведь главреж тартуского театра был таким же экспериментатором и новатором, как и главреж «Таганки» Юрий Любимов. Посему совершенно неудивительно, что они дружили и поддерживали творческие связи. Любимов не раз отдыхал в Эстонии и любил приезжать туда к своему приятелю и коллеге.

Кстати говоря, во многом именно благодаря Ирду (правда, косвенно) состоялась программа самого известного «таганковца» Владимира Высоцкого на республиканском телевидении в 1972 году, о которой мы в своё время писали. Как вспоминал её автор Мати Тальвик, в апреле 1972 года они с оператором Марком Соосааром приехали в Москву, в Театр на Таганке, с намерением пригласить прославленного барда в таллиннскую студию. Директор театра встретил их радушно, но сказал, что придётся на эту поездку получить разрешение у самого Любимова.

«И мы решили найти подход: «сделать трюк» — вначале записать интервью с Любимовым, — раскрывает в мемуарах свои давние хитрости Тальвик.— Приближалась дата — восьмилетие Театра на Таганке… А ещё мы знали, что наш Каарел Ирд — друг Любимова, и что Юрий Петрович несколько раз проводил отпуск в Эстонии… На следующий день — запись с Любимовым. После интервью разговаривали ещё часа два. Юрий Петрович вспомнил про дом отдыха Театрального общества Эстонии, про встречи с Каарелом Ирдом, про Таллинн и, в общем, он стал уже «немного эстонцем». Вот тут мы — про Высоцкого…»

В итоге Любимов подобрел, расчувствовался и разрешил своей самой знаменитой «звезде» в разгар театрального сезона съездить на несколько дней в Эстонию для выступления на ТВ.

Но, конечно, не только дружба объединяла Ирда с Любимовым. А также (и это самое важное для летописи театра) — новаторство, творческий поиск, смелые эксперименты. Причём это были по-настоящему талантливые творческие эксперименты, в отличие от нынешних бездарных, зачастую просто отвратительных, замешанных лишь на разврате и дешёвой «клубничке» перформансов на великих сценах, от коих любителей подлинного искусства просто тошнит.

И Юрий Любимов, и Каарел Ирд тяготели к новаторской стилистике немецкого драматурга, прозаика и поэта, создателя теории «эпического театра» Бертольда Брехта. Как известно, Брехт придумал новые способы театральных постановок, кардинально отличавшиеся от методов, разработанных К. С. Станиславским. Брехтовская теория «эпического театра» подразумевала следующее: авторское присутствие в спектакле; синтез драматического действия с эпической описательностью; понятия «отчуждения и дистанцирования», при помощи которых артист мог выразить отношение к собственному персонажу как бы со стороны; отказ от «станиславского» принципа «четвёртой стены», разделяющей зрительный зал и сцену; непосредственное общение актёров со зрителями и т. п. И хотя теория Брехта, как и всё его творчество, часто вызывала горячие дискуссии, с середины прошлого века новаторский европейский и советский театр уже невозможно было без них представить — поскольку благодаря им открывались новые изобразительные перспективы и возможности.

Юрий Любимов поставил такие пьесы Брехта, как «Добрый человек из Сезуана» (1964), «Жизнь Галилея» (1966), «Турандот, или Конгресс обелителей» (1981). А Каарел Ирд — «Жизнь Галилея» (1961), «Швейк во Второй Мировой войне» (1967), «Мамаша Кураж и её дети» (1975).

Но не только Бертольд Брехт роднил в творчестве двух замечательных режиссёров. Ещё одной «спайкой» оказалась их любовь к оперному искусству.

Как-то на одном из своих концертов тот же Владимир Семёнович сказал про Любимова, любовно шутя, что, дескать, «нам надо нашего Юрия Петровича держать покрепче, а то он что-то по операм пошёл. И теперь опять уехал в «Ла Скала» ставить «Бориса Годунова» (композитор — М. Мусоргский; это была постановка 1979 г. — прим. автора)».

А его друг Ирд «пошёл по операм» куда раньше, чем Ю. П., и вовсе не исключено, что тем самым он подал своему младшему товарищу (Любимов родился в 1917 году) отличный пример для подражания. Правда, не в Европах, а, в основном, в родном ему тартуском Государственном академическом театре. Среди его оперных постановок — «Огни мщения» Э. Каппа (1945), «Озеро Пюхаярв» Г. Эрнесакса (1947) ,«Берег бурь» Г. Эрнесакса (1949), «Боевое крещение» Г. Эрнесакса (1958), «Катерина Измайлова» Д. Шостаковича (1966), «Лебединый полёт» В. Тормиса (1966), «Джонни из Гвианы» А. Буша (1969) и др. Все эти работы имели заслуженный успех у публики и вошли в анналы эстонского и мирового оперного искусства.

Среди драматических спектаклей, созданных Ирдом (кроме пьес Брехта), можно упомянуть следующие: «Мещане» М. Горького (1946), «Пигмалион» Бернарда Шоу (1948), «Женитьба Фигаро» П. Бомарше (1950), «Венецианский купец» В. Шекспира (1958), «Дикий капитан» Ю. Смуула (1965), «Деревенские песни» В. Тормиса и Э. Вайгура (1972), «Женские баллады» В. Тормиса (1977), «Я погиб в первое военное лето» Ю. Пэегеля (1979) и др.

Кроме того, как мы уже упоминали, К. Ирд снимался в кино. Правда, ролей было немного (и здесь они похожи с Любимовым: хотя у того актёрский багаж был побогаче, но всё равно не слишком большой). Как артист он участвовал в картинах «Жизнь в цитадели» (1947; Ральф), «Счастье Андруса» (1955; эпизод), «Красная скрипка» (1974; Брошовски) и ещё нескольких работах, увы, не запомнившихся широкому зрителю.

И сие не вызывает удивления. Поскольку главным его делом его жизни, повторимся, несомненно, был тартуский театр, — точно так же, как главным детищем Юрия Любимова была его московская «Таганка». Именно на этом поприще мастер обрёл и благодарность зрителей, и славу, и, хочется надеяться, глубокое творческое удовлетворение. Хотя ныне, спустя почти 36 лет после его смерти (Каарел Кириллович Ирд ушёл из жизни 25 декабря 1986 года в городе Вильянди, Эстония), нет-нет да и случаются публикации, оскорбляющие его память.

Одни авторы называют его чуть ли не предателем Эстонии за то, что в молодости, во время Великой Отечественной войны, он пошёл на службу не к Гитлеру и не в «лесные братья», а в эстонские подразделения Советской армии, сражавшиеся с немецким фашизмом. Называют, умышленно или по незнанию умалчивая, что Ирд в 1952—1954 гг. был лишён возможности работать в театре по обвинению в «буржуазном национализме». (Театром в Тарту он руководил в 1944—1948, 1949—1950 и 1955—1986 годы.)

Другие (среди них есть престарелые работники сцены) обижаются на него, как то часто бывает с артистами, обделёнными ролями, — за «раздражительность» на репетициях или другие подобные грехи, словно режиссёр должен быть паинькой со всеми. Третьи смакуют его уход из жизни в психиатрической клинике и предлагают различные версии, одна гнуснее другой. Мол, «довыслуживался» перед советской властью от Сталина до Брежнева, а от Горбачёва сошел с ума.

Всё это крайне некрасиво и даже мерзко. Каарел Кириллович Ирд навсегда вошёл в историю эстонского театра, и никакие поклёпы его заслуг перечеркнуть не могут.

Читайте по теме:

Игорь Круглов: Иван Рассомахин — таллиннско-петербургский кузнец знаменитостей

Игорь Круглов: Густав Эрнесакс — хранитель и приумножитель хорового достояния Эстонии

Игорь Круглов: Эстонский драматический театр — более чем 100-летняя летопись успеха