«Оставить Мёртвое море в своих берегах»: таллиннский священник — о пользе страданий

Рассуждать можно много и долго, обвиняя всех нехороших и вознося всех хороших, а потом наоборот — легче-то вряд ли будет. Я решил взглянуть в совсем недавнее прошлое — вспомнить слова человека, который предпочитал не обвинять и не возносить вообще никого. Он предпочитал спокойную доброту и редкую в наше время решимость воспринимать беды и скорби — что в собственной жизни, что в жизни общественной — с благодарностью.

Зовут этого человека Владимир Залипский. Любимый в Таллинне, да и во всей Эстонии священник, служивший почти до самой своей смерти в 1997 году в Александро-Невском соборе. Мы уже писали о нём. Но сейчас, мне кажется, самое время напомнить об этом светлом человеке, о его способности не унывать, не закрываться от помощи Бога.

Вот что говорил отец Владимир весной далёкого 1984 года, времени, столь не похожего на нынешнее. Говорил он это о человеке, но я думаю, слова священника смело можно отнести и к целым народам. «За что нам «всё это»? Для чего?» Давайте подумаем, для чего — может, уроки какие вынесем.

— Одна хорошая душа, отягощённая скорбями, и немалыми скорбями, спросила меня: а долго ли такое будет продолжаться? И так-то уже долго длится, а сколько ещё может такая скорбь, такое тяжёлое бремя продолжаться. Как в псалме говорится: «Бремя тяжкое отяготеша на мне» — такое бывает: ложится суровое бремя на человека.

Скажу так, исходя из опыта как собственного, так и многих прежних поколений: такое будет длиться с человеком до тех пор, пока он не примирится, не смирится со страданиями, не примет их как прямо идущих из рук Божиих.

Ведь как Христу говорили: «Зачем Ты терпишь? Зачем? Не ударить ли мечом? Не применить ли силу? Не противостать ли врагам?» А Христос тогда сказал своему ученику, апостолу Петру: «Вложи меч твой в ножны, не надо ничего. Разве Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец»? Значит, Христос объясняет и понимает всё, что с Ним случается, не как дело рук Его врагов, недоброжелателей, ненавистников и убийц — отнюдь нет. Он принимал и принимает это не по-человечески, а иначе. Как это — иначе?

Врагов у Христа было и есть много. Много было тех, которые пришли за Христом ночью, чтобы расправиться с Ним — огромная толпа, с оружием, бранью, как разбойники. Так вот, Христос их всех в своём сознании, в душе отстранил: не они главная причина. Он говорит Петру: «Разве Мне не пить чашу, которую протягивает Мне Отец»?

Видите, какие слова? То есть всё, что с Христом страшное приключилось, — бесчестие, избиения, плевки, несправедливый суд, распятие, клевета, — это всё отстраняется: всё это попустил и благословил Бог. И если это благословение Бога, следовательно, я принимаю это от Него. И если я принимаю от Бога страдания с доверием и любовью к Нему, не сопротивляюсь с возмущением, не проклинаю, не бьюсь, как рыба в сети, я спокоен. Спокойствие — это очень важно, оно, можно сказать, спасительное, позволяющее вынести с достоинством все страдания и обрести радость. Но это святое спокойствие даётся великим усилием. Недаром сказано, что когда Христос молился в Гефсиманском саду, то пот Его был как капли крови. Такое бывает, врачи это знают, — такое бывает в результате страшного душевного напряжения.

Так что Христос был в великой борьбе, страдал до крови — даже в молитве. И всё-таки Он сказал, что чашу эту — страдания, клевету, чёрную несправедливость — всё это попустил, благословил Отец.

Вот, братья и сестры, то же самое и с нами, с каждым из нас: если что-то такое бывает тяжёлое, дай Бог, чтобы пришла эта спасительная и честная мысль, что всё это не случайно. Не бывает случайностей — особенно с людьми, искренне верующими в Бога. Всё происходит по воле Божией, только воля бывает у Бога разная. Бывает благая, радостная, а бывает другая — её называют попустительной. Скажем образно: Богу тяжело, Он страдает за человека. Потому страдает, что то, что к человеку приближается, очень трудное, даже мучительное. Но Бог знает, что только вот это и нужно человеку, он должен пройти через страдания, как через огонь. Да, золото очищается огнём, но огонь этот жжёт. Человеку надо иной раз пройти через огонь испытаний, искушений, скорбей, болезней. Может быть, кем-то оставленным, преданным, в чём-то нужно разочароваться — земном, слишком человеческом. Бывает, это надо, очень надо, просто необходимо для духовного здоровья человека, но это тяжело, мучительно тяжело. Поэтому Бог и скорбит — но Он попускает такому случиться, потому что видит, что только этим путём, и никаким другим, человек очистится от того, что в нём есть худого, исправится, если есть в нем что-то кривое, образумится, придёт в себя.

Вот почему бедствия бывают на Земле. Люди возмущаются: где Бог любящий, почему так много на Земле чёрной несправедливости? Это всё не случайно, дорогие мои. Надо помнить, что Господь, видящий всё и мудро всё устраивающий, пробует все средства, прежде чем попустить такое. Все средства — самые мягкие и добрые, ласкающие, лелеющие человека. Всегда Бог действует сначала добром. Скажем, я очень грешу — Бог не будет сразу меня бить, Он мне не будет больно делать: нет, наоборот, Он будет меня терпеть, ждать, что-то хорошее для меня делать, радость мне приносить, надеясь, что мне станет стыдно, и я подумаю: Господи, как я себя веду-то скверно! Перед Богом ведь стою, Бог — мой Отец, а что я делаю? Как раню Его своей скверной жизнью, оскорбляю Его волю, Его любовь ко мне, Его чистоту. Если я прекращу грешить, это очень хорошо: и мне не было больно сделано, и я образумился.

А если иначе всё происходит? И происходит гораздо чаще, чем нам хотелось бы. Если я скажу: ага, хорошо, оказывается, вон что можно делать, можно грешить — и не будет никакого наказания? Вот хорошо. «Боженька такой добренький». Или скажу: ещё неизвестно, а может, Бога-то и нету. И пущусь во все тяжкие. Вот в этом случае, когда со мной добром, приятным, «по шёрстке» ничего не сделаешь — тогда попускается мне неприятное. Это зависит от человека. Но Господь всегда очень мудро мерит, очень точно. Причина страданий — сам человек, его нежелание отказаться от греха, который сам по себе — страдание. Нужно это сказать: сама жизнь заставляет. Надо знать, что рано или поздно с любым грехом надо расставаться — и чем скорее, тем лучше. Если мы сами это начнём — очень хорошо, тогда Бог поможет и обрадует нас. А если расставаться не будем, продолжая упиваться грехом, то постепенно нам будет становиться всё тяжелее. Хорошо, если это будет душевная тяжесть — она может всё-таки привести к тому, что человек сам прекратит, предотвратит беду. А если на душе вроде как спокойно — душа как бы отмирает постепенно, совесть умирает — тогда будет приближаться к человеку уже боль внешняя. Потому что всё-таки все боли боятся, большого страдания. Если сильный удар будет, тогда уж поневоле задумаешься и начнёшь исправляться. Есть у апостола такие слова, что люди иной раз спасаются страхом. И верно: страх, конечно, большое дело — чтобы избежать боли, грех оставить нужно, потому что боль превышает «радость» греха.

Дай Бог, чтобы у нас была живая вера, живая совесть, чтобы воля наша не становилось немощной и омертвелой. Верно говорит Господь: «Иго Моё благое и бремя Моё легкое». Говорить, что жизнь с Богом тяжёлая — неверно в корне: Христос ни на кого цепей не налагает. А вот дьявол налагает цепи — страшная, тёмная сила. Христос-то как раз эти цепи разбивает, освобождает человека, даёт ему действительно подлинные жизнь и радость, свет и мир, полноту жизни. Вот каково дело Господне.

Напомню: отец Владимир говорил это, касаясь пользы страданий для отдельных людей. А если отнести его слова к народам, обществу? Нужны ли нашим народам потрясения, которые ну никак не назовёшь радостными? А что делать, если общество, народ может понять, что с его душевным или духовным устроением дела обстоят совсем печально, только в том случае, если столкнётся с серьёзными испытаниями? Что, если ожиревши на Мальдивах, напонтовавшись в круизах по Антарктиде или, там, Уругваю, мы теряем свой человеческий облик, и нам требуется диета, чтобы вернуть его? Бывали случаи, когда и диета не помогала, кстати — сейчас на этом месте Мёртвое море. Очень бы хотелось, чтобы оно из берегов не вышло. Тут уж всё от нас зависит.

Читайте по теме:

Владимир Залипский: священник из Таллинна, к которому приезжали тысячи