Игорь Круглов: Как фраза, сказанная эстонским актёром, помогла созданию культового фильма

До той поры упомянутые представления укладывались в следующее прокрустово ложе пропагандистских схем: «Наш (советский) разведчик — это разведчик. А их (западный) — это шпион». Вполне нейтральное слово «шпион» (вспомним хотя бы одноимённый роман Фенимора Купера) имело однозначно негативную окраску. На такой идеологической основе и строились сюжеты практически всех лент, посвящённых данной тематике. В них агенты-коммунисты выглядели бесстрашными, проницательными, спортивными. По образцу майора Пронина — существовал эдакий персонаж в детективах сталинских времён: высокий, стройный, с правильными чертами монументального лица, со спокойным и строгим голосом справедливого обличителя и проницательными глазами, которые видели врага насквозь.

Немаловажный штрих: виски — обязательно с проседью, чтобы засвидетельствовать, что непомерная, но внешне незаметная нагрузка на железные нервы даёт о себе знать в этой самой седине. Прямая осанка, широченные плечи, великолепная физическая форма. Скупые, но очень весомые слова. Ну точно как в мультике про Васю Куролесова, если помните.

 

Что же до моральных принципов, то «пронины» всегда были отличными мужьями и отцами семейств. Как у Владимира Семёновича в «Пародии на плохой детектив»:

— А за это, друг мой пьяный, —

Говорил он Епифану, —

Будут деньги, дом в Чикаго, много женщин и машин!

…Враг не ведал, дурачина:

Тот, кому всё поручил он,

Был чекист — майор разведки и прекрасный семьянин…

«Пронины» (и с ними позднее Штирлиц), начиная с героя Павла Кадочникова в картине «Подвиг разведчика», даже на далёкой чужбине были верны своим возлюбленным подругам, а те обязательно верно ждали их — соответственно, на далёкой родине. Конечно, само по себе это было бы прекрасно, если бы всё так и происходило не только в кино, но и в реальности. Однако в ней, совсем не киношной, часто случалось совсем наоборот. На сию тему достаточно прочесть роман бывшего полковника внешней разведки Михаила Любимова «И ад следовал за ним». Опубликованный когда-то, в перестроечные годы, в журнале «Огонёк», он развенчал многие иллюзии у любителей шпионской романтики.

«Мёртвый сезон», посвящённый деятельности советской разведки в годы холодной войны, стал, пожалуй, первой лентой, которая разбила изрядно надоевший «пронинский» стереотип. Маститый критик Александр Караганов написал после премьеры, что «фильм заметно выделяется из потока средних и просто посредственных фильмов, создатели которых больше уповают на остроту сюжета, чем на силу искусства». Это произошло, думается, по двум причинам. Во-первых, режиссёр сделал акцент не на перестрелках и погонях, а на раскрытии внутреннего мира персонажей, что стало откровением для тогдашнего приключенческого кинематографа. А во-вторых, потому что постулат «у нас разведчик, а у них шпион» был подан в новом ракурсе и даже поставлен под сомнение…

 

Изначально на студии планировалось «склепать» очередной залихватский детектив. Но режиссёр заявил, что их не любит. И подчеркнул: «Мой герой разыскивает немецкого военного преступника, осуждённого Нюрнбергским трибуналом. Тем же занимались английская, американская, израильская разведки». Кулиш вознамерился сделать картину в стилистике, близкой к документальной. Старался добиться ощущения зримой реальности происходящего, а не лишь правдоподобия (будучи учеником Михаила Ромма, он стажировался у него на «Обыкновенном фашизме»). Этим определялись операторские решения, выбор декораций и натуры. Кроме того, были использованы кадры из кинохроники, в том числе и нацистской.

Одним из сценаристов являлся тоже кинорежиссёр В. Вайншток («Дети капитана Гранта» и «Остров сокровищ»), имевший отношение к спецслужбам, а материалы для сценария предоставил КГБ. Прототипом главного героя, Константина Ладейникова, стал советский нелегал Конон Молодый, консультировавший картину под псевдонимом Панфилов. В ней также перед началом повествования выступил легендарный Рудольф Абель, которого западная пресса называла «супершпионом XX века». Его речь сразу настраивала зрителей на доверие к происходящему. Здесь нужно отметить, что известный журналист Владимир Познер позднее писал, что после своей встречи с Абелем убедился в том, что «фильм построен на реальных событиях и имеет историческую достоверность, подтверждая тем самым сходство с работой реальной разведывательной службы СССР».

 

Впрочем, как вспоминал С. Кулиш, сценарий всё равно мало чем отличался от «пронинской» продукции, коей были заполнены киноэкраны. Но хотя он и показался ему малоперспективным, всё-таки в нём было нечто, что привлекло постановщика. А именно: непохожесть западных агентов на ходульные образы шпионов. Она отразилась всего в одной фразе, сказанной шефом полиции Смитом разоблачённому русскому резиденту: «Не мог ли бы я быть вам чем-нибудь полезным»?

Роль Смита в картине исполнил народный артист СССР Антс Эскола. Вероятно, Кулиш неспроста выбрал именно его для произнесения фразы, давшей толчок к созданию шедевра. Внутреннее достоинство, сдержанность, вежливость — все эти личные качества Эскола постарался передать своему персонажу. И в итоге в кинодействе оказалось, что далеко не все «их разведчики — шпионы».

Эта роль стала одной из самых великолепных в активе замечательного мастера. Но ленту украсили и другие эстонские актёры — их там целое созвездие. Юри Ярвет, Леонхард Мерзин, Эйнари Коппель, Маури Раус. Ю. Ярвет играл профессора О’Рейли, чей взгляд пронзительно передавал глубокое трагическое самоощущение героя. Л. Мерзин выступил в роли католического священника, мятущегося душой из-за необходимости сохранения тайны исповеди, в которой он узнал о готовящемся преступлении против человечества. Э. Коппель и М. Раус сыграли циничных молодых шпионов, не пришедшихся по нраву старомодному служаке Смиту. Все они внесли свою лепту в создание вполне аутентичного зрелища наравне с исполнителями главных ролей Донатасом Банионисом (Ладейников), Роланом Быковым (Савушкин) и другими артистами.

 

Ещё одним замечательным «актёром» в картине стал Таллинн, где снимались натурные съёмки (кроме него — в Вильнюсе и Германии). Фильм также трудно представить без проникновенной музыки Андрея Волконского. Это был русский композитор, органист и клавесинист, который родился в Женеве, после войны репатриировался с родителями в СССР, а в начале 1970-х снова эмигрировал на Запад… В результате их общих усилий появилась картина, о которой «супершпион» Абель сказал, что это «единственный фильм о разведчиках, от которого не тошнит». И хотя он претерпел много цензурных правок (в частности, « по-пронински» была вырезана любовная связь Ладейникова с барменшей), его с удовольствием смотрят и спустя более чем полвека.

Читайте по теме:

Игорь Круглов: Художник Абель и его эстонские кинопартнёры

Игорь Круглов: Глаза Юри Ярвета

Игорь Круглов: Убедительность Леонхарда Мерзина