«Предсказанный» Ланской

Оклеветанная красота

Многие современники считали Наталью Николаевну поверхностной красоткой, ничего не смыслящей в поэзии, увлечённой лишь балами и светскими приёмами, называли любовницей Николая I и, конечно, косвенной виновницей гибели «солнца русской поэзии», вступившей чуть ли не в сговор с семьёй Дантеса.

В советское время ситуация не улучшилась — тогда задача многих историков сводилась к очернению монархии. В союзники к «плохому царю, погубившему поэта», заодно «записали» и Наталью Николаевну.

Логика странная: за неполные шесть лет брака Гончарова родила Пушкину четверых детей (пятого она потеряла). Трудно представить, что в череде беременностей, младенцев, нянь, забот о доме, растущих карточных долгов мужа, в обстановке постоянного безденежья молодая жена и мать могла найти время и силы для интриг и кокетства, в которых её постоянно упрекал сперва свет, а потом — и пушкинисты.

Немудрено, что в дальнейшем негативное отношение к вдове перешло и на её второго мужа Петра Ланского. Его служебное рвение, строгое отношение к своим обязанностям, исполнительность были оценены по достоинству двумя императорами. Но вот общество отнеслось к его карьере предвзято. Мол, и скорая она, и не блестящая вовсе.

Переписка Пушкина и Гончаровой, опубликованная уже после её смерти дочерью Александрой Петровной Араповой [старшая дочь Ланских, фрейлина, — прим. автора], во многом изменила представление о Наталье Николаевне — сейчас литературоведы и биографы склонны считать, что Пушкина была такой же жертвой враждебно настроенного общества, бесконечных анонимных писем и клеветы, что и сам Александр Сергеевич.

Шесть лет в тени

Наталья Гончарова в 24 года осталась вдовой с четырьмя маленькими детьми на руках, кучей долгов и толпой злопыхателей за спиной, обвиняющих её в смерти мужа.

Император Николай I велел погасить долги поэта, а его вдове и детям назначить пенсию: 30 января [11 февраля] император передал Жуковскому записку следующего содержания: «1. Заплатить долги. 2. Заложенное имение отца очистить от долга. 3. Вдове пансион и дочери [ошибка Николая: у Пушкина было две дочери. Ошибка разъяснилась, и пансион был назначен обеим до момента их замужества, — прим автора]. 4. Сыновей в пажи и по 1500 р. на воспитание каждого по вступлении на службу. 5. Сочинение издать на казённый счёт в пользу вдовы и детей. 6. Единовременно 10 т.».

Столь благородные и щедрые действия правителя не могли остаться незамеченными в высшем свете, яркий представитель которого Дурново, оценивая императорский жест, констатировал в своих записках: «Это превосходно, но это слишком». Слухи, снова слухи…

Наталья Николаевна, серьёзно заболевшая после похорон мужа, по совету врачей уехала с детьми в имение своей семьи, где прожила затворницей два года.

Вернувшись в Петербург в 1839 году, она продолжала вести уединённый образ жизни и лишь в 1843 году стала вновь выходить в свет, да и то вынужденно: вдова вернулась, чтобы её подросшие дети могли получить хорошее образование. Позже Наталья Николаевна признавалась, что необходимость крутиться в узких придворных кругах всегда вызывала у неё отвращение. Поэтому Пушкина считала, что появляться при дворе надо как можно реже и только тогда, когда «получаешь приказание». Она же предпочитала как можно чаще «спокойно сидеть дома».

Судя по портретам, к 30 годам Наталья Николаевна стала ещё красивее. Даже трагедия, наложившая отпечаток на выражение её глаз, не уменьшила привлекательности этой удивительной красавицы. Поэтому в свете Пушкина вновь оказалась в центре внимания, у неё было много поклонников: итальянский дипломат граф Гриффео, граф Карамзин. Своё восхищение ей открыто высказывал император. Её руки просил обладатель огромного состояния князь Голицын: он обещал Наталье Николаевне устроить дом в столице и лучшие учебные заведения для детей — желательно с постоянным их там проживанием. Пушкина, не желавшая расставаться с семьёй, князю отказала.

С генерал-майором Петром Петровичем Ланским Наталья Николаевна познакомилась зимой 1844 года. Ей тогда был 31 год, Ланскому — почти 45, столько же было бы её покойному мужу, если бы не пуля Дантеса…

Бравый военный

Пётр Петрович был представителем известной военной династии: его отец — Пётр Сергеевич Ланской — был сподвижником М. И. Кутузова.

Все братья Ланские были кавалергардами. Старший Сергей Петрович (1789‒1832) принял боевое крещение под Аустерлицем, участвовал в Бородинском сражении и получил золотое оружие. Уволен со службы в чине генерал-майора. Павел Петрович (1791‒1873) — генерал от кавалерии, герой войны 1812 года, участвовал во многих сражениях, сопутствовал императору Александру II в его поездке в Пруссию для участия в манёврах, ездил с великим князем Михаилом Павловичем в Голландию и Англию. Два младших брата — Александр Петрович (1800–1844) и Пётр Петрович (1799–1877) — не воевали в силу возраста, но верой и правдой служили императору в кавалергардах. Александр Петрович рано умер, дослужив до чина полковника.

«Ланской Пётр Петрович был младшим из четырёх братьев, одновременно служивших в кавалергардах. Получив домашнее образование, он поступил юнкером в полк в 1818 году. Всю свою службу, до чина полковника включительно, он провёл в Кавалергардском полку.

Ревностной и образцовой службой он удостоился милостивого расположения императора Николая I, который неожиданно для всех и для самого Ланского назначил его в апреле 1834 года флигель-адъютантом. В октябре 1843 года Ланской произведён в генерал-майоры с назначением состоять при гвардейской кирасирской дивизии, через полгода был назначен командующим лб.-гв. Конным полком» (том III «Сборника биографий кавалергардов» под редакцией С.  А. Панчулидзева).

Таким образом, карьерный рост у Ланского шёл своим чередом задолго до знакомства с Натальей Николаевной Пушкиной.

25 июня 1818 года — эстандарт-юнкер Кавалергардского полка.

24 ноября 1820 года — произведён в поручики.

6 апреля 1824 года — произведён в штабс-ротмистры.

1826 год — пожалован бриллиантовым перстнем.

8 ноября 1827 года — произведён в ротмистры.

1833 год — награждён Орденом Святого Станислава 2-й степени.

6 января 1834 года — произведён в полковники.

23 апреля 1834 года — назначен флигель-адъютантом к Его Императорскому Величеству.

1835 год — награждён Орденом Святой Анны 2-й степени.

1835 год — награждён Прусским Орденом Святого Иоанна Иерусалимского.

1839 год — императорская корона к ордену Святой Анны 2-й степени.

1840 год — знак отличия за XX лет беспорочной службы.

1841 год — награждён Орденом Святого Владимира 3-й степени.

10 октября 1843 года — произведён в генерал-майоры, с состоянием по кавалерии и при Гвардейской кирасирской дивизии (Данные взяты из «Истории кавалергардов и Кавалергардского Её Величества полка с 1724 по 1-е июля 1851 года» Спб., 1851 г., с. 215).

 

Личная же жизнь генерала не складывалась — к 45 годам Ланской ни разу не был женат. Поговаривали, что он стал убеждённым холостяком после того, как ему разбила сердце известная в свете кокетка и интриганка. Некоторые историки сходятся на том, что Ланской долгое время был увлечён Идалией Григорьевной Полетикой — той самой женщиной, которая сыграла роковую роль в гибели «солнца русской поэзии», ненавидевшей не только Пушкина-человека, но даже одно его имя.

Осенью 1843 года генерал-майор Ланской взял длительный отпуск и отправился на лечение в Баден-Баден. Необходимость отдыха была вызвана глубокой душевной травмой и нервным истощением. На курорте он сблизился с Иваном Николаевичем Гончаровым — братом Натальи Николаевны, — и его женой Марией Ивановной, также лечившихся на водах. В Петербург Пётр Петрович должен был возвратиться раньше семейной пары, и Гончаров передал через него письма и посылку для сестры.

Неожиданное повышение

Ланской поручение выполнил, а после стал часто бывать в доме Натальи. Он влюбился во вдову поэта и был готов сделать ей предложение, но не решался. Его останавливало, что он не сможет обеспечить благополучие Пушкиной, зачастую бедствующей и влезающей в долги, и её детей.

Помог случай. Весной 1844 года Наталья Николаевна и супруги Вяземские собрались на воды в Гельсингфорс (Хельсинки). За два дня до отъезда Наталья Николаевна резко поднялась с кушетки, на которой лежала с книгой, и подвернула ногу, вывихнув щиколотку. Болезнь Пушкиной позволила Ланскому, не вызывая пересудов, практически ежедневно бывать в её доме.

Навестил больную и император. Через шесть недель после его визита, 9 мая 1844 года, Ланской неожиданно для себя был назначен командиром лейб-гвардии Конного полка, шефом которого был Николай Павлович. К новой должности прилагался неплохой оклад.

И снова слухи: современники говорили, что это назначение Ланской получил только благодаря вмешательству царя, продолжавшего заботиться о вдове поэта. Вадим Старк в биографии Натальи Гончаровой писал: «Хотя Ланской и принадлежал к старой дворянской семье, однако отсутствие достаточного состояния удерживало его от предложения руки Наталье Николаевне. Он мог рассчитывать на получение бригады, в лучшем случае дивизии в провинции, что, конечно, решило бы его материальные проблемы; но тогда пришлось бы увезти Наталью Николаевну с семьёй из столицы, нарушив тем самым все её планы относительно образования детей».

Про шесть недель и визит царя сказано в дневнике язвительного барона Модеста Корфа, лицейского товарища Пушкина, бывшего на тот момент доверенным лицом Николая и его статс-секретарём. Корф сравнил вдову поэта с императрицей Марией Луизой, которая, как он пишет, «осквернила ложе Наполеона браком своим с Неем».

И далее: «После семи лет вдовства вдова Пушкина выходит за генерала Ланского. <…> ни у Пушкиной, ни у Ланского нет ничего, и свет дивится этому союзу голода с нуждою. Пушкина принадлежит к числу тех привилегированных молодых женщин, которых государь удостаивает иногда своим посещением. Недель шесть тому назад он тоже был у неё, и вследствие этого визита или просто случайно, только Ланской вслед за этим назначается командиром Конногвардейского полка, что, по крайней мере временно, обеспечивает их существование…». Прочие рассуждали ещё более приземленно: «Муж — генерал, а не какой-то там Пушкин, человек без имени и положения».

В противовес слухам

Далее следует обширная цитата, которая в полной мере, на мой взгляд, опровергает низкопробные претензии в отношении Петра Петровича:

«Разве есть что-то особенное в том, что царь иногда посещал своих подданных? И Александра Фёдоровна, и Николай Павлович бывали у своих приближённых на балах, маскарадах или просто с визитом. Почему в число привилегированных дам не войти вдове известного поэта? Из письма гувернантки семьи Гончаровых Нины Доля мы знаем, что Александра Фёдоровна 31 декабря 1838 года посетила Загряжскую, и Наталья Николаевна была представлена ей вместе с детьми. Императрица была очень ласкова с вдовой.

 Да, у Николая был интерес к Наталье Николаевне ещё при жизни Пушкина, но во время преддуэльной истории, кстати сказать, этот интерес пошёл на убыль, а после его гибели царь не виделся с вдовой почти четыре года. Он и не стремился к встрече, пока она случайно не произошла в декабре 1841 года в английском магазине. И в эти годы Наталья Николаевна держала царя на расстоянии. Она страшно боялась сплетен. Раз пострадав от людской молвы, которая разрушила всю её жизнь, она оберегала своё имя и имя ушедшего мужа. Уж очень на виду была жизнь вдовы известного поэта, каждый шаг, поступок, слово которой обсуждалось и оценивалось.

Кроме того, рядом с ней постоянно находились люди, вольно или невольно приглядывающие за Пушкиной и её семьёй. Сначала в одном доме, а потом рядом жила семья де Местр, недалеко проживали Строгановы. Вдова часто общалась с Карамзиными. Екатерина Ивановна Загряжская жила рядом и каждый день в семь часов приходила навещать племянников, Пётр Андреевич Вяземский до назойливости опекал Наталью Николаевну и бывал у неё почти каждый день, бывали и другие друзья Пушкина: Плетнёв, Нащокин, которые морально поддерживали Наталью Николаевну и очень доброжелательно к ней относились. И ни один из них не сделал ни единого намека на этот счёт, значит, Наталья Николаевна вела себя безупречно. Друзья Пушкина не простили бы ей царского внимания.

Вяземский, который как никто лучше знал жизнь вдовы, говорил: «Вдова такая скромница, такая чистая голубица, что никакая вражья сила её не одолеет». К тому же представьте себе дом, битком набитый детьми, слугами, нянями, сестра живёт тут же. До свиданий ли!

Будь всё иначе, не было бы страшного безденежья, нужды, постоянных поисков денег для содержания огромной семьи, страха за будущее детей, царская пассия царила бы в обществе и имела бы всё, что только можно пожелать. Даже Модест Корф в своём личном дневнике выразился бы яснее, если бы на это была причина. С другой стороны, Николай не стал бы ездить к дамам с известными целями — всё, что ему было нужно, имелось во дворце. И имена царских любимиц современные серьёзные историки знают наперечёт, имени Натальи Николаевны Пушкиной среди них нет.

Вадим Старк в своей книге «Наталья Гончарова» из серии ЖЗЛ пишет, что, возможно, во время посещения Николая был разговор о дальнейшей судьбе Натальи Николаевны и о симпатии её к Ланскому, а может, царь и сам всё видел и понимал. Ведь обращались подданные к царю с просьбами, прошениями, ходатайствами, и часто эти просьбы удовлетворялись.

И вот через шесть недель Ланской был назначен командиром лейб-гвардии Конного полка, шефом которого был сам император. В литературе очень часто называют это назначение «неожиданным». Так ли это? Неужели генерал-майор, четверть века прослуживший в Кавалергардском полку, был не достоин такого повышения? Ведь эту должность занимали даже полковники. Почему бы генерал-майору Ланскому, служебное рвение которого государь заметил ещё в 1834 году, не стать командиром полка? Должность соответствует званию.

Занять эту должность и удержаться на ней, не обладая безусловным авторитетом среди сослуживцев, не будучи на отличном счету у государя, было бы трудно. Пётр Петрович обладал и тем и другим в полной мере.

Примером может служить отрывок из биографии кавалергарда Бобоедова. По рассказам Гаврилы Васильевича, офицеры его времени делились на две группы: «служак» и «пользующихся светом». У «служак», к которым принадлежал и он, всё было в казармах, где они знали каждого солдата. По окончании занятий собирались у кого-нибудь из товарищей провести время, поговорить и пошутить. Карт и вина совсем не было в ходу. Чаще всего собирались у Ланских, которых посещал и Бобоедов, «по застенчивости не посещавший светских гостиных». Жизнь «служак» отличалась патриархальной простотой, например, «играли в лапту с таким увлечением, что с удовольствием вспоминали об этих играх уже 70-летними стариками». Часто они читали вместе, и если попадалась книга юмористического содержания, то непременно приглашали на чтение сослуживца, отличавшегося смешливостью.

Большинство офицеров жили душа в душу и составляли как бы одну семью. Богатые помогали бедным. Бобоедов в особенности был дружен с братьями Шереметевыми (Сергеем и Петром), Р. Е. Гринвальдом, Павлом и Петром Ланскими и И. А. Фитингофом. Неравенство состояний не мешало дружбе, в которой «не было ни корысти, ни самолюбия, а всё было просто и искренно». Например, Ланские и Бобоедов помогали Фитингофу, который был беден. За необыкновенное добродушие и простоту Фитингофа прозвали в кругу товарищей «простынёй», и, как видно из переписки Бобоедова, он и Фитингоф называли друг друга Бобешкой и Фишкой.

И ещё одно расхожее мнение требует опровержения. Во всех работах о Ланском сообщается, что Ланской ждал назначения в отдалённое место, но получил в командование полк в Петербурге. Откуда взялась эта информация? Ни в мемуарах, ни в одной биографии кавалергардов, ни в одном документе того времени нет таких данных. Почему отличный офицер, «служака», как говорил Бобоедов, хороший воспитатель солдат, флигель-адъютант Его Величества, прослуживший более двадцати лет в Петербурге, должен был ожидать назначения в провинцию? За какие грехи? Эти слова Араповой из её воспоминаний о матери с удовольствием подхватили пушкинисты. Но она говорит об этом предположительно.

После генерал-майора Ланской получил звание генерал-адъютанта не через год, а почти через шесть лет:

10 октября 1843 года — пожалован генерал-майором.

9 мая 1844 года — командир Конногвардейского полка.

7 ноября 1846 года — зачислен в свиту Его Величества.

1847 год — Орден Святого Георгия 4-1 степени за 25 лет службы.

1848 год — Орден Святого Станислава 1-й степени.

1849 год — пожалован генералом-адъютантом.

1853 год — произведён в генерал-лейтенанты с отчислением от командования полком.

26 августа 1856 года — назначен начальником Гвардейской кирасирской дивизии. Был членом Комитета государственного коннозаводства.

1865 год —‒ исполняет обязанности Петербургского генерал-губернатора.

1866 год — произведён в генералы от кавалерии [в отношении наград Ланского приведён далеко неполный их перечень, в числе прочего он был отмечен орденом Святого Александра Невского (1865), — прим. автора].

Что же такого «удивительного» в этом служебном росте? Обычная, конечно, хорошая карьера военного в николаевское время. Его сослуживцы И. А. Фитингоф, А. А. Эссен ещё раньше Ланского получили звания генерал-адъютантов.

Вот для примера послужной список того самого ближайшего друга и товарища Ланского по Кавалергардскому полку барона И. А. Фитингофа (1797–1871):

1815 год — юнкер в Кавалергардском полку.

1818 год — корнет.

1827 год — ротмистр.

1831 год — полковник.

1833 год — командир Новгородского кирасирского полка.

1839 год — генерал-майор и сразу назначен командиром Кавалергардского полка.

1842 год — зачислен в Свиту Его Величества.

1848 год — генерал-лейтенант.

1857 год — командир сводной Кирасирской дивизии.

1861 год — генерал от кавалерии.

Можно привести ещё примеры послужных списков И. Д. Муханова, Н. Т. Баранова, В. И. Барятинского и многих других военных того времени, которые дослуживались до высоких чинов. И если бы Наталья Николаевна вышла замуж за одного из них, то, наверное, и их успехи приписали бы тёмным силам».

«Слуга царю, отец солдатам»

Забегая вперёд — в должности того самого командира полка Ланской прослужил десять лет. Ниже — пара свидетельств, каким он был командиром:

«В 1847 году, командиром полка, генерал-майором Ланским, учреждён в полку для совершенно малолетних солдатских детей обоего пола, преимущественно для сирот, детский приют, который и был открыт в 1847 году, перед полковым праздником. Не требуя никакого содержания от родителей, приют берёт одну часть детей совсем на жительство и полное своё содержание, пользуясь только положенным им провиантом (сиротские их деньги кладутся в Сберегательную кассу для приращения процентов и выдаются им на выходе из приюта), другую же часть детей довольствует пищей в продолжение дня и одеждой, уже без всякого возмездия, так как дети эти живут при родителях своих» («История Лейб-гвардии Конного полка, 1731–1848«, часть 1, с. 285).

---

«Как и везде, где дело идёт об отличиях, наградах, продвижении по службе, в Конногвардейском полку служило много амбициозной молодёжи, создавались острые ситуации. Командир полка отвечал за моральный климат во вверенном ему подразделении. Не всегда легко быть принципиальным и справедливым. Ланскому это удавалось, он обладал непререкаемым авторитетом и пользовался уважением среди подчинённых. Вот пример, что прекрасная репутация Ланского взялась неспроста.

«Его строгое отношение к службе и цельность характера способны были порождать недовольство между подчинёнными, но все единогласно признавали в нём и высоко ценили редкую справедливость и нелицеприятие.

Следующий факт служит лучшим тому доказательством: в Конном полку открылась вакансия полкового адъютанта; при всем известном благоволении императора Николая Павловича к своему шефскому полку это считалось верным обеспечением вензелей, и честолюбцы пустили в ход все интриги, чтобы добиться этого назначения.

В течение полугода эту должность примерно исправлял Альбединский, и Ланской, считая его вполне достойным офицером, решился утвердить его полковым адъютантом. Альбединский имел очень мало средств и никакой протекции. Кружок богачей-аристократов имел своего кандидата — Черткова, сильного своими связями, и всячески агитировал, чтобы сломить твёрдое решение командира полка.

Однажды, во время приёма с глазу на глаз, государь, любивший входить в разные подробности, спросил Ланского: «У тебя очищается адъютантская вакансия?» — «Так точно, Ваше Величество». — «Я слышал, ты избираешь Черткова?» «Ваше Величество! Должен ли я считать этот вопрос изъявлением Вашего желания?» — почтительно спросил Ланской. — «Это почему?» —«Потому что оно для всякого становится законом, и только в силу его я имею право обидеть офицера». «Нет, Ланской, всегда поступай по совести. Тебе это ближе и лучше знать, — ответил государь и, милостиво потрепав его по плечу, уже с лёгкой усмешкой добавил: — Взялся поинтриговать, и не выгорело, а тебе за правду ‒ большое спасибо! Я люблю, чтобы мне так служили» (Сборник биографий кавалергардов).

В 1855 году Николай I умирает. Но карьера Петра Петровича успешно продолжается — император Александр II не менее своего отца ценит и уважает Ланского.

Александра Петровна Арапова вспоминала: «В самый разгар Крымской войны отец был командирован в Вятскую губернию для формирования ополчения. Пожертвования лились щедрой рекой и по распущении ополчения и заключения мира, он остановил ополчение по пути в Крым.

В безотчётном ведении Ланского оказался капитал, достигавший 100 000 рублей. Этот избыток — был единственный пример во всей обширной России. При докладе императору Александру II, Ланской заявил об остатке, спрашивая указания, куда представить эти деньги. Государь весьма удивился и спросил:

— Как поступили в других губерниях? — и убедившись в исключительности факта, промолвил:

— Так ты один возвратил их, Ланской? Да с тобою иначе и быть не могло! — и приказал всю сумму передать военному министру Сухтелену. Затем она быстро испарилась по разным инстанциям» (Сборник биографий кавалергардов, том III, 1908, с. 335).

Ланскому же «за скорое сформирование и скорое расформирование Вятского ополчения объявлено Высочайшее благоволение» и пожалован орден Святого Владимира II степени.

Женитьба и семья

Вернёмся же к событиям 1844 года, когда Ланской познакомился с Натальей Николаевной. Назначение командиром Конногвардейского полка обеспечивало его состояние и дальнейшую карьеру. При этом вдова Пушкина лишалась назначенной Николаем пенсии в пять тысяч рублей, выплачивавшейся ей до второго замужества. Пётр Петрович сделал предложение и получил согласие.

По воспоминаниям Александры Петровны Араповой, император выражал желание стать посажёным отцом невесты. Но Наталья Николаевна хотела, чтобы свадьба прошла в семейном кругу, и «уклонилась от этой чести». Государь с пониманием отнёсся к деликатности и скромности Натальи Николаевны, но предупредил, что будет крестить их первого ребёнка. В подарок невесте он прислал бриллиантовый фермуар.

День венчания — 16 июля 1844 года — был выбран не случайно. Оно состоялось в Стрельне, в канун празднования святогорской иконы Божьей Матери Одигитрии (17 июля). Именно ей посвящён придел Успенского Святогорского монастыря, где стоял гроб с телом Пушкина в ночь с 5 на 6 февраля 1837 года.

Медовый месяц Ланские провели на казённой даче командира Конногвардейского полка здесь же, в Стрельне.

Ланской полюбил пушкинских детей как родных и вырастил их достойными людьми. Они же приняли его и до конца жизни сохранили благодарность и уважение к отчиму. Александр и Григорий стали военными. Мария и Наталья вышли замуж. Александр Александрович писал: «Мы любили нашу мать, чтили память отца и уважали Ланского».

А вот слова старшей дочери Петра Петровича Александры Петровны: «С полным доверием поручила она честной, благородной душе участь своих детей, для которых её избранник неизменно был опытным руководителем, любящим другом. Слово «отец» нераздельно осталось за отошедшим. «Пётр Петрович» — был он для них прежде, таким и остался навек. Но вряд ли найдутся между отцами многие, которые бы всегда проявляли такое снисходительное терпение, которые так беспристрастно делили бы ласки и заботы между своими и жениными детьми».

У Ланских росло семеро своих детей (четверо пушкинских и три девочки Ланские) и племянница Софья — дочь умершего в 1844 году Александра Петровича Ланского, часто гостили два его сына, Пётр и Павел. На каникулы Наталья Николаевна забирала из Училища правоведения Лёвушку Павлищева — сына своей дочери от первого брака Ольги Сергеевны. Это была удивительно дружная, сплочённая семья, в которой царили мир и любовь.

В письмах к мужу она в шутку говорила, что могла бы быть «директрисой приюта»: «В общем, я очень довольна своим маленьким пансионом, им легко руководить. Я никогда не могла понять, как могут надоедать шум и шалости детей, как бы ты ни была печальна, невольно забываешь об этом, видя их счастливыми и довольными».

А вот строки из письма лета 1849 года. Они лучше многих романов говорят о любви этих двоих людей: «Ко мне у тебя чувство, которое соответствует нашим летам; сохраняя оттенок любви, оно, однако, не является страстью, и именно поэтому это чувство более прочно, и мы закончим наши дни так, что эта связь не ослабнет».

Чета Ланских прожила вместе 19 лет. Скончалась Наталья Николаевна 26 ноября [8 декабря] 1863 года. В последние годы жизни у неё были проблемы со здоровьем, врачи говорили, что «любая простуда унесёт её, как осенний листок». Ланской возил жену на курорты, как мог оберегал. Но вот поездка на крестины внука закончилась воспалением лёгких, ставшим для 51-летней Натальи Николаевны смертельным. В последние часы с ней были верный муж, дети и родственники.

 

Спустя несколько недель историк и литературовед Пётр Бартенев опубликовал в одной из петербургских газет некролог: «26 ноября сего года скончалась в Петербурге на 52-м году Наталья Николаевна Ланская, урождённая Гончарова, в первом браке супруга А. С. Пушкина. Её имя долго будет произноситься в наших общественных воспоминаниях и в самой истории русской словесности. С ней соединена была судьба нашего доселе первого, дорогого и незабвенного поэта. О ней, о её спокойствии заботился он в свои предсмертные минуты. Пушкин погиб, оберегая честь её. Да будет мир её праху».

Жизнь без Натали

Когда Наталья Николаевна умерла, Ланскому было 64 года. Об отставке нечего было и думать — требовались деньги: у него остались три дочери-барышни. Повзрослев, они вышли замуж за офицеров-кавалергардов, и теперь Ланскому нужно было заботиться о внуках. Наталья Александровна после неудачного брака с Дубельтом уехала за границу и вышла замуж за немецкого принца Николая Нассауского, оставив на попечение Ланского своих старших детей. Этим внукам Пушкина «дедушка Ланской» заменил родителей. Леонтия определил в Пажеский корпус, Наташу — в женское учебное заведение. Но все каникулы и праздники дети проводили у дедушки.

Годы шли, дружба и сплочённость детей и внуков Пушкина и родных детей Ланского крепла. Они подолгу гостили друг у друга, приходили друг другу на помощь в трудные минуты. Наталья Александровна стала матерью ещё троих детей. Когда Пётр Петрович лечился от ревматизма, то гостил в немецком семействе Натальи, теперь носившей титул графини Меренберг.

После освящения полкового Благовещенского собора Николай I предоставил своим любимцам А. Ф. Орлову и П. П. Ланскому право быть погребёнными под его сводами. Но генерал Ланской уклонился от этой чести и завещал похоронить себя рядом с горячо любимой женой на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. Он ушёл из жизни 6 [18] мая 1877 года.

Очень точно сказал о Петре Петровиче поэт Николай Доризо:

 

«Он не был гением-творцом,

В стихах и в бронзе не был славен.

В одном он Пушкину был равен —

Он стал его детей отцом.

 

Растил их нежно генерал,

Любовь к усопшему внушая.

Как будто Пушкин, умирая,

Его им, детям, завещал.

 

Он как бы был предсказан им

Вдове, рыдавшей безутешно:

«Я Вас любил так искренно,

Так нежно, как дай Вам Бог

Любимой быть другим!»

Вечная память.

Читайте по теме:

Пушкина-Ланская: красота вне времени