Остзейская кузница кадров
Остзейские бароны в большинстве своём были абсолютно лояльны российскому императору. Выходцы из островных мыз Балтийского моря стали настоящими русскими героями XIX века. Из их среды вышло огромное количество мореплавателей, генералов, администраторов, учёных.
Имена Бенкендорфа, Беринга, Веймарна, Дельвига, Клодта, Клюкки фон Клюгенау, Корфа, Струве, Тизенгаузена, Толя, Штакельберга, графов Сиверсов и многих других представителей балтийских аристократических родов навсегда вошли в историю России.
Собственно, именно к этому стремился Пётр I, сохраняя и расширяя остзейские привилегии. На протяжении полутора веков такая политика давала прекрасный результат — российская власть всегда могла быть спокойной в отношении стратегически и экономически важных прибалтийских земель, а остзейское рыцарство поставляло империи квалифицированные и лояльные кадры в военный и административный аппарат государства.
Остзейцы отличались и рядом личных качеств, выделявших их на фоне некоторых других категорий российского дворянства. Так, для них не было характерно презрение ко всем видам трудовой деятельности, что было свойственно польским шляхтичам и некоторым русским старосветским помещикам. Многие остзейцы не без успеха занимались предпринимательской деятельностью. Им было присуще стремление к получению образования — и не случайно из их числа вышла целая плеяда выдающихся учёных.
Остзейцы сохранили воинственный дух своих рыцарских предков, и также не случайным было обилие прибалтийских баронов в списках российского генералитета. Остзейцы в русском военном мундире были аккуратными, исполнительными, храбрыми офицерами, хорошо знавшими и любившими военное ремесло.
Остзейские дворяне, поступающие на военную службу, зачастую были младшими сыновьями знатных, но небогатых родов. Они не имели средств к существованию, но имели возможность сделать блестящую карьеру своим рвением, усердием и преданностью Отчизне. Происхождение и хорошие манеры служили входным билетом в мир неограниченных возможностей, но без феноменального старания и трудолюбия вряд ли на выходе могло получиться что-то реально дельное.
А вот в революционном движении остзейцев было мало. Так, среди декабристов оказалось немало немцев, но большинство из них были петербургскими, а не прибалтийскими немцами. В событиях 14 декабря 1825 года остзейцы продемонстрировали свою традиционную лояльность Российской империи. Аналогичным образом почти не было остзейцев в числе народовольцев и большевиков.
Многие иностранцы, которые долгое время находились на российской службе, с удовольствием брали себе русифицированные варианты своих имён и фамилий. Например, Adam Johann von Krusenstern стал Иваном Фёдоровичем уже на втором курсе Морского кадетского корпуса. А Fabian Gottlieb Benjamin von Bellingshausen стал Фаддеем Фадеевичем Белинсгаузеном. Михаил Богданович Барклай де Толли при рождении был наречён как Michael Andreas Barclay de Tolly.
Хотелось бы добавить, что в российской истории мы практически не встречаем имён эстонского или латышского происхождения. Эстонские фамилии появляются в исторических документах только с 1809 года, и в этом великая заслуга Александра I, отменившего крепостное право в Эстляндии и Лифляндии в 1816 г.
Далее — несколько героических имён, по рождению принадлежащих балтийским аристократам, верой и правдой служивших Российской империи.
«В море — дома!»
Одним из первых в этом ряду стал капитан-командор Витус Беринг (1681‒1741), совершивший путешествие к берегам Камчатки и Америки, открывший для России и всего мира море, пролив и группу островов.
Он родился в городе Хорсенсе, на полуострове Ютландия, в семье обедневшей аристократки и таможенного работника и церковного старосты, был третьим ребёнком в семье. Имя и фамилия достались от знаменитого предка — королевского историографа Витуса Педерсена Беринга.
Беринг получил хорошее домашнее образование, посещал школу по соседству, а в возрасте 14-15 лет стал юнгой. В 1703 году окончил кадетский корпус в Амстердаме и почти сразу же поступил на русскую службу, став «Иваном Ивановичем» и успев вдоволь повоевать за новую родину: сначала — во время Северной войны, затем — в войне с Турцией, управляя важными, но не боевыми судами.
В 1724 году Пётр задумал несколько больших экспедиций и подбирал для этого опытного моряка. Выбор пал на Беринга, получившего от императора секретные инструкции. Первая Камчатская экспедиция добиралась из Петербурга до Охотска два года, на лошадях, на речных судах, пешком через Сибирь, даже на собачьих упряжках, устраивая зимовки. Лишь к лету 1728 года на восточном побережье Камчатки было закончено строительство бота «Святой Гавриил». Пролив в Чукотское море был открыт, острова нанесены на карту, но нового материка Беринг в тот раз не увидел.
Вторая Камчатская экспедиция получила претенциозное наименование Великой Северной экспедиции, и по крайней мере в последующие 50 лет в России нельзя найти ничего сравнимого по размаху. В ходе этого эпического путешествия по стране Беринг вынужден был основывать города и верфи. Во время этого путешествия сам Беринг умер.
Первый русский кругосветный путешественник Иван Фёдорович Крузенштерн (1770‒1846) происходил из старинного рода с немецкими и шведскими корнями. Эстляндское имение Крузенштернов не было процветающим: отец семейства был вынужден наниматься для управления другими поместьями. Несмотря на скудный достаток, на образовании детей он не экономил: им нанимали учителей — как правило, бедных студентов-богословов из Германии.
Ивана Фёдоровича мы в первую очередь знаем как руководителя первой русской кругосветной экспедиции. Он был соучредителем Русского географического общества наряду с Ф. П. Литке, Ф. П. Врангелем, К. И. Арсеньевым, К. М. Бэром и другими. Превосходный дипломат, воин (первый бой принял в 15 лет), путешественник, гидрограф, океанограф, учёный, основоположник российского высшего военно-морского образования, честный и добросовестный чиновник, не жалевший собственных денег на государственные дела, талантливый педагог. Он передал множество уникальных артефактов в Кунсткамеру и в Эрмитаж.
Именно Крузенштерн вместе с морским министром того времени маркизом Иваном Ивановичем де Траверсе создали морские офицерские классы при Морском кадетском корпусе, которые позже были преобразованы в Николаевскую морскую академию — ту, которая потом стала Военно-морской академией им. Адмирала Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецова. Эти офицерские классы и академия выпустили целую плеяду адмиралов, военных, флотоводцев и мореплавателей, достаточно вспомнить такие фамилии, как: Нахимов, Истомин, Корнилов, Колчак, Эссен, Исаков, Чикер, Кузнецов. В числе выпускников корпуса — составитель «Толкового словаря живого великорусского языка», фольклорист, военный врач Владимир Иванович Даль. Немало художников, поэтов, композиторов прошли через Кадетский корпус и офицерские классы. Среди них — художник Василий Верещагин, композитор Николай Римский-Корсаков.
Фердинанд Петрович Врангель (1797‒1870) происходил из знатного, но обедневшего дворянского рода датского происхождения, известного с начала XII столетия. В числе его представителей — семь фельдмаршалов, более тридцати генералов и семь адмиралов. Бароны Врангели состояли в тесном родстве с баронами Корфами, Штакельбергами, князьями Голицынами и Куракиными, графами Шуваловыми. Среди их потомков был знаменитый белый генерал Пётр Николаевич и видный учёный-искусствовед Николай Николаевич.
В 1807 году юный барон, ни слова не говоря по-русски, переступил порог Морского кадетского корпуса, а в 1815 году стены альма-матер покидал абсолютно обрусевший офицер. По свидетельствам современников, он «знал в совершенстве все изгибы русской речи и от души любил русского человека».
На выбор профессии, формирование научных взглядов Фердинанда огромное влияние оказал Крузенштерн, с котором его связывала 22-летняя непрерывная переписка.
Врангель первым из путешественников описал ледяные острова и торосы, рассмотрел особенности замерзания моря, уделил большое внимание полярным сияниям. Он стал выдающимся полярным исследователем и мореплавателем, трижды обогнувшим земной шар; главным правителем и исследователем российских владений в Америке, прогрессивным государственным деятелем и одним из основателей Русского географического общества.
Потомки древнего рода Беллинсгаузенов были поименованы баронами при поступлении в российское подданство. Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен (1779‒1852) родился на мызе на острове Эзель (ныне Сааремаа). Участвовал в первом русском кругосветном плавании на корабле «Надежда» под командой И. Ф. Крузенштерна. В этом путешествии им были составлены и выполнены графически почти все карты, вошедшие в атлас к «Путешествию вокруг света капитана И. Ф. Крузенштерна».
В 1819–1821 гг. по рекомендации Крузенштерна Беллинсгаузен возглавил кругосветную экспедицию на шлюпах «Восток», командиром которого являлся, и «Мирный» под командованием М. П. Лазарева, посланную в Антарктику для максимального проникновения к южной приполярной зоне. Путешественники открыли Антарктиду и несколько островов в антарктической части Атлантического океана.
Эта экспедиция справедливо считается одной из самых важных и трудных антарктических экспедиций: было пройдено 49 860 морских миль (86 475 вёрст) — путь, в два с четвертью раза превышающий длину экватора. Плавание продолжалось 751 день. Помимо географических открытий (материк Антарктида и 29 островов), экспедицией была сделана масса интересных и ценных астрономических, океанографических, синоптических и этнографических наблюдений.
Фёдор Петрович Литке (1797‒1882) — первый граф в роду Литке. Титул он получил в 1866 году «за долговременную службу, особо важные поручения и учёные труды, приобретшие европейскую известность».
Литке совершил четыре путешествие путешествия в Северный Ледовитый океан. Помимо описи берегов Новой Земли, Фёдором Петровичем было сделано много географических определений мест по берегу Белого моря, подробно исследованы его глубины и опасные отмели. В жизни Литке были и успешная оборона Финского залива в Крымскую войну, и генерал-губернаторство в Ревеле (ныне Таллинне), и руководство Академией наук.
С друзьями и единомышленниками — Фердинандом Врангелем, Карлом Бэром, Константином Арсеньевым и другими — Литке предложил и воплотил в жизнь идею Русского географического общества — по образцу тех, что уже существовали на тот момент в Великобритании и Франции.
Именно Фёдор Петрович привил любовь к мореплаванию и географической науке своему воспитаннику — великому князю Константину Николаевичу, сыну Николая I, и младшему брату Александра ΙΙ. Когда Константин Николаевич стал председателем Императорского Русского географического общества, его помощником, а потом и вице-президентом — то есть фактическим руководителем, — стал именно Литке.
Согласно хроникам, далёкий предок Николая Оттовича фон Эссена (1860‒1915) участвовал в Ледовом побоище в рядах рыцарей. За 250 лет на службе России род дал державе несколько десятков генералов, одного адмирала, пятерых губернаторов. Под Андреевским флагом служили 12 представителей рода фон Эссенов, семь из них стали георгиевскими кавалерами.
Николай Оттович стал продолжателем морской династии. Говорил на русском, английском, французском и, конечно, немецком языках. С отличием окончил Морской кадетский корпус, затем — артиллерийский офицерский класс.
Эссен ещё в конце XIX века предвидел неотвратимость военного столкновения России с Германией и настойчиво призывал «Учиться тому, что нужно на войне!». Во многом благодаря его энергии Балтийский флот, который он возглавил в 1914 году, в полной боевой готовности встретил начало Первой мировой войны.
Эссен решительно выступал против ограничения роли флота только оборонительными задачами. Когда его назначили командиром Минной дивизии, она стала первым боеспособным соединением Балтийского флота. Значительное внимание уделял выдвижению инициативных офицеров. Высшей похвалой в его устах была аттестация: «Не боится ни моря, ни начальства!»
Николай Оттович на практике реализовывал девиз своего предшественника, адмирала С. О. Макарова: «В море — дома». Благодаря его настойчивости корабли выходили в море в любое время года, суток и в любую погоду, ходили в шхерах без лоцманов. В каждом походе отрабатывались навыки артиллерийского боя, торпедных атак, минных постановок и взаимодействие с войсками.
При Эссене подводные лодки были выделены в особый тип кораблей, создано отдельное училище, где готовили специалистов исключительно для подводного флота. Во время войны малочисленные подводные силы Балтфлота своей активностью оказали сильное давление на неприятеля и держали его в постоянном напряжении. В германском флоте возник даже «психоз подводных лодок», из-за которого однажды крейсер «Тетис» расстрелял собственный тральщик, приняв его за русскую подлодку.
В следующем материале мы переместимся с моря на сушу и продолжим рассказ о выдающихся представителях остзейских родов на службе империи.
Комментарии закрыты.