Несмотря на то, что численность населения Эстонии уменьшается, активность на рынке труда возрастает, отмечается в статье. За период с 2000 по 2019 годы чисто трудоспособных жителей в Эстонии сократилось на 56 тысяч человек, а число работающих людей увеличилось на 86 тысяч человек. Свой вклад в такой рост внесли повышение пенсионного возраста, высокая степень занятости среди пенсионеров, более высокий уровень образования среди входящих на рынок труда людей и выравнивание степени занятости людей с неэстонским родным языком в сравнении с эстоноязычным населением.
Однако хотя на рынке труда активность всё выше, формы работы всё больше разветвляются, и наряду с классическим трудовым договором всё больше начала распространяться самостоятельная трудовая деятельность, юридическая форма которой варьируется от общественно-правовых договоров до индивидуальных предпринимателей (FIE) и паевых товариществ. Опираясь на данные Налогового департамента, можно сказать, что в Эстонии примерно в четверти активно действующих предприятий не числится ни одного работника. Число общественно-правовых договоров (VÕS-leping) удвоилось за последние десять лет. Также на различных интернет-платформах в 2018 году работало по меньшей мере раз в неделю 8% трудоспособного населения Эстонии, а 2% зарабатывало таким способом более 50% своего дохода.
Теа Данилов отмечает, что если человек с высокой квалификацией решает стать работодателем самому себе и основывает фирму одного человека, то он может быть доволен этим решением —налогов нужно платить меньше, а свободы и возможности самосовершенствования обычно больше. Намного проблемнее те случаи, когда движение в сторону трудовых форм с более низкими социальными гарантиями — не предпочтение самого человека, а воля обстоятельств.
Вынужденный «самоработодатель» — больше не редкость
Эпоха интернет-платформ приводит к новой реальности для многих специальностей: у человека становится меньше возможностей пойти работать на предприятия, приходится становиться работодателем самому себе. Найти предприятию того, кто окажет услугу (будь то уборщица, бухгалтер или дизайнер), через дигитальные платформы стало легко и удобно. Этому благоприятствует и возможность оптимизировать облагаемые налогом траты на зарплату. Раньше типовым примером принудительного предпринимательства в Эстонии был водитель такси, но за последние годы под эту категорию стали подходить многие другие должности. Но для человека, который вынужденно стал собственным работодателем, может быть проблемой именно то, что в правовом плане он считается предпринимателем и его социальная защита имеет «пробоины».
Неуплаченный соцналог бьёт по пациентам и пенсионерам
Проведённое в 2018 году исследование по доходам и расходам в системе социальной защиты Эстонии показало, что при переходе человека без высшего образования от работы на основании трудового договора на какую-либо нестабильную работу уменьшает налоговый доход государства в среднем на 2298 евро в год. Таких переходов за 2017 год было совершено около 17 тысяч (примерно такие же числа были зафиксированы и в прошлые годы), вследствие чего государство недосчиталось за год 39 миллионов налоговых сборов.
В то же время: если человек с высшим образованием становится работодателем самому себе, то налоговый сбор государства увеличивается в среднем на 3939 евро на одного человека в год. Но таких вариантов было меньше в разы, около 500—600 человек в год. Следует отметить, что рост налоговых поступлений идёт за счёт роста подоходного налога с дивидендов, а вот уплата налогов на рабочую силу, в том числе соцналога, снижается. И хотя государство остаётся в плюсе, страдают бюджеты системы медицинского страхования и пенсионной кассы.
В будущем, пишет Теа Данилов, важно договориться, кому и какие полагаются социальные компенсации. Но Европейская Комиссия в настоящий момент не готова (соответствующий процесс инициирован, к примеру, в американском штате Калифорния) переквалифицировать работников платформ (в Калифорнии это относится к водителям из фирм Uber и Lyft) в полноценных работников со всеми сопутствующими налогами и социальными гарантиями.
Одним из менее радикальных ориентиров может стать модель предпринимательского счёта, которая начала использоваться в Эстонии в прошлом году. При использовании предпринимательского счёта нет разницы, что представляет собой заработанный доход — рабочий он или предпринимательский. К поступающему на предпринимательский счёт доходу применяется налог, при уплате которого человек получает медицинскую страховку.
Но есть и проблемы — такой счёт не могут сейчас использовать юридические лица, например, упомянутые выше фирмы одного человека (FIE). Но есть, помимо проблем, и один важный принцип: основание для получения медицинской страховки — это личный вклад человека, и этот вклад — не социальный налог.
Резюмируя, Теа Данилов отмечает, что при планировании дальнейшего эффективного действия системы социальной защиты Эстонии не остаётся ничего иного, как разнообразить источники покрытия и не опираться более чем на 70% исключительно на социальный налог. Логично продумать и направление, как разнообразить возможность и для людей внести свой вклад в систему.
*Центр мониторинга развития — это независимое подразделение, сформированное при Канцелярии Рийгикогу на основании Закона о мониторинге развития. В его задачи входит выявление долгосрочных тенденций в обществе (продолжающихся более 10 лет), их анализ и составление различных сценариев развития на основе полученной информации. Цель — выявить возможности и угрозы для эстонского общества, отследить, как выполняются сценарии развития, и при необходимости скорректировать данные сценарии.
Читайте по теме:
Исследование: половина жителей Эстонии уничтожают себя сами