Воскресный антидепрессант Любиной: Декольте по бездорожью

Не скрою. Я сама обожаю и цветы, и подарки, и внимание родного-любимого. Но моему удовольствию от участия в «Завтраках в платьях» и сырникам по утрам предшествовали годы отнюдь неженского хобби. Сразу оговорюсь. Я принадлежу к тем счастливым женщинам, у которой много друзей среди мужчин. И это вдвойне приятно, потому что 1) понимаешь, как думают мужчины, 2) всегда можешь рассчитывать на мужскую поддержку вне зависимости от того, в какую патовую ситуацию попала.

Так вот. По поводу моего увлечения мнение мужчин разделилось полярно. Одни – с пониманием, помощью, восторгом и добрым словом. Другие – крайне отрицательно и негативно. Хорошие мои, вы все абсолютно правы. Женщина тем и хороша, что она с присущей ей женственностью носит платьице и морщит носик, выражая, таким образом, несогласие с поступком любимого мужчины. Спасибо, мои дорогие, что позволяете нам, женщинам, раскрыться. Одни из нас такими рождаются, а другие – становятся. Я стала. Не жалею.

Итак…

Восемь лет моей жизни были посвящены офф-роаду. Если простым доступным языком — это когда машинки на больших колесиках месят грязь по бездорожью. Причем, не только в соседней деревне Новые Васюки, а где-нибудь в 400 км от цивилизации. Апогеем моей офф-роадной карьеры была ситуация, когда я сидела над путевой книгой со слезами и рассчитывала потребность в дизеле (топливо) на четыре дня хода. Потому что ближайшая заправка нас ожидала через четыре дня. А плакала из-за ответственности. Тимыч, спасибо за тот урок. Оценила!

Большую часть времени я ездила штурманом у моей подруги Олеси. Компанию нам составлял ее восьмилетний сын Минька (он же Миша). Я бегала перед олеськиным УАЗом в огромных резиновых сапогах. Когда мы вязли в очередной болотине, и сил отечественного автопрома, чтобы выбраться, не хватало, я привязывала стальной трос толщиной в мой наманикюренный пальчик на бантик к подвернувшемуся под руку дереву. Иногда это была сушнина. Она с треском падала, и я крепила трос заново. Самым трудным было запихивать под колеса траки. Это прямоугольные куски алюминия. Они также позволяли выбраться, когда грязь пусть и глубокая, но плотная.

Как я любила Трофи-рейд «Ладога»! Исчезаешь из города на восемь дней, и колесишь 1200 км… Это протяженность гонки. В какие-то годы везло, стояла сухая погода. В какие-то лило так, что нитки сухой не было. Но это были чудесные годы. Я безмерно благодарна всем, с кем тогда свел Бог. Очень важно: в экстремальных условиях люди вскрываются, как консервные банки. Ты в течение одного дня можешь понять сущность человека. Согласитесь, в реальной, бытовой жизни… Не дано.

Моя подруга – женщина до мозга костей. Она и сейчас ездит по городу на УАЗе, грациозно покидая кабину машинки в пышной юбке с цветами. На старт нашей первой «Ладоги» мы приехали… с запасом провианта на одиннадцать дней. Так, сами того не ожидая, мы стали «притчей во языцех». Мы гордо въехали на подиум (а это горка и, при том, крутая) с вогнутыми в обратную сторону рессорами. За ту Ладогу мы не съели почти ничего. Даже ребенок ел, как птичка. Мишка любит поспать, а мы вставали впритык. Ибо Олеська не ездит быстрее, чем 60 км в час, ибо в машине ездит ребенок. Поэтому времени на спецучастках мы проводили дольше, чем остальные участники нашей группы. Страшно (по-настоящему) было потому, что со связью в лесах Карелии тогда было совсем плохо. Ее не было вообще. Вышек не было. Совсем. Есть в Карелии такая деревня. Видлицы. Там вышку «Мегафон» поставил, когда аналитики увидели резкий всплеск активности в течение двух дней в июне. Но ежегодно. И то… Благодаря Тимычу, который работал в этой чудной организации и смог объяснить, с чем вызван всплеск активности.

Нам с Олесей предстоял спецучасток. Все бы ничего. Но машина была неисправна. Мы постоянно глохли, полдня накануне провели в ремонте. Поговорив, приняли решение ехать. За пять минут до старта я выловила Киру со словами: «До полуночи не появимся, ищите там-то». Если бы я знала…

Мы глохли при любой маленькой горке. Потом был лесной пожар, о котором я как-то успела сообщить Тимке. Как он понял, где мы? Важнее, что было после. Мы стояли перед кюветом, который преодолеть не могли.

Продолжение следует.