Воскресный антидепрессант Любиной: Из жизни кошки

«Ну-с, и что ты можешь сказать в своё оправдание?» Сказать мне было нечего, поэтому я молча разглядывала мою неожиданную собеседницу. А та по какой-то только ей ведомой причине была явно недовольна то ли мной, то ли моим присутствием, поэтому не мигая смотрела на меня. «Ей бы очки, и тогда это была бы вылитая профессорша, с недоумением разглядывающая оболтуса- первокурсника, не ответившего на элементарный вопрос», — мелькнула у меня мысль.

Знакомство

Словно меня услышав, моя неожиданная собеседница состроила совсем уже недовольную гримаску (мне показалось, что она даже скривила носик и изумлённо приподняла брови — что в принципе невозможно), после чего, издав звук, подозрительно напоминавший хмыканье, развернулась ко мне спиной, спрыгнула со скамейки и невозмутимо удалилась. «Надо бы поучиться так ходить — степенно, прекрасно зная, какое впечатление ты производишь. А не носиться, как обычно делаю я — бегая даже на шпильках», — вновь подумала я, глядя, как вальяжно моя новая знакомая крутит попой.

Дело было летом. Раннее-прераннее воскресное утро. Я приехала на службу в Петропавловский собор, что на территории Петропавловской крепости, и в ожидании начала присела на скамеечку посреди площади. Часа через четыре здесь негде будет яблоку упасть: как-никак, с одной стороны — собор, с другой — Монетный двор. А пока тут можно было слышать, как лениво по-летнему звенит воздух: в непривычной тишине шум производили лишь я и моя новая знакомая, неожиданно нарисовавшаяся откуда-то сбоку.

 

Здравствуйте, я Серафима!

Так состоялось моё знакомство с Серафимой Петропавловной — кошкой Петропавловского собора, которая вчера отметила свой восьмой день рождения.

Петропавловна весьма недурна и, судя по манере поведения, прекрасно об этом осведомлена. А ещё у неё весьма необычный окрас: возьмите чашку кофе с молоком, которым торговали в пышечной на Желябова, а сверху посыпьте пеплом от дорогих сигар. Тогда и поймёте, какого цвета её шкурка. Эта кошка производит впечатление животного если не породистого, то уж точно имеющего в роду высокопородных предков: густая шубка напоминает шубки шотландцев, но с более длинным и тонким на ощупь ворсом. Широкая кость в сочетании с миниатюрностью могли бы принадлежать британке, но тут нет чрезмерной упитанности этой породы.

Вообще-то, какого именно числа родилась Серафима, никто уже и не знает. Но как у всякого смотрителя, занимающего столь важный пост, у неё должен быть день рождения. Поэтому люди, ответственные за судьбу Серафимы, решили, что её рождение будет отмечаться в тот день, когда её переноску перенесли через порог нового места службы. А это произошло 30 ноября 2021 года.

И величали её до этого тоже не Серафимой. Но эти же важные люди резонно подумали, что смотритель, пусть и хвостато-пушистый, не должен именоваться Муркой или ещё того смешнее — какой-нибудь Пигалицей, поэтому к подбору имени подошли со всей ответственностью. Вариантов было много, но остановились на Серафиме — как-никак в христианской мифологии серафимами называют шестикрылых ангелов! Поэтому Серафима — вполне себе уместное имя для смотрительницы главной усыпальницы страны (тут похоронены практически все российские монархи династии Романовых), а по выходным проходят службы — об этом, кстати, знают совсем немногие, даже петербуржцы, ошибочно полагая, что Петропавловский собор — лишь музей.

 

Серафиму пригласили на служение (хотела сперва написать «взяли», но подумала, что в отношении главного мяучного смотрителя использовать подобный термин несолидно) после кончины другой кошечки — Капитолины. Та прожила долгую жизнь и ушла на радугу, когда ей было 22 года.

Если Капитолина просто взяла и пришла в собор, всем своим видом и поведением дав понять присутствующим, что с этого момента будет тут за главную, то, как я уже упоминала, Серафиму в собор принесли — в забавной розовой переноске, пусть и обставив её появление со всей торжественностью и даже засняв на видео. Представители Государственного Эрмитажа и «Республики кошек» даже вручили музею истории Санкт-Петербурга, в юрисдикцию которого входит Петропавловский собор, сертификат, подтверждающий официальную передачу животного на постоянную службу в музей, и диплом служебной кошки.

Сама Серафима, думаю, не особо любит тот момент вспоминать: она тогда очень испугалась, и когда дверцу открыли, выскочила как ошпаренная и забилась в самый дальний угол.

Первые шаги

Это, как говаривала моя бабушка, «несолидное поведение» — тебя ведь не в подвал принесли, а в целый Петропавловский собор! Да и происхождение у тебя «не хухры-мухры» — ты же из эрмитажных котов!

Традиционно в Эрмитаже проживают и трудятся 50 котов. Все животные «сверх» этого количества пристраиваются после дотошного интервьюирования по семьям. Так и Сима — она жила у одной из смотрительниц Эрмитажа, то есть была милой домашней кошечкой. Но хозяйка ушла в мир иной во время пандемии, и перед ответственными за судьбу эрмитажных котиков людьми встала задача по пристраиванию осиротевшей киски. Место хвостатой смотрительницы Петропавловского собора на тот момент уже было вакантным, и умные люди посчитали, что кошка Серафима лучше кого бы то ни было для него подойдёт.

 

Работники собора очень переживали, как Сима адаптируется на новом месте, поэтому первое время носили её по собору и вокруг него. Кошка оказалась не из робких: не пряталась, исследовала новое место службы и проживания, принюхивалась, общалась с сотрудниками. Одна из охранниц, давняя поклонница кошечек-смотрительниц, рассказала, что первое время Серафима подходила ко всем, кто здесь работает, ластилась, мяукала — знакомилась, так сказать, и решала, «кто твой друг, кто враг, а кто просто так». Много играла: её игрушками — резиновыми мячиками, шариками, мышками — были заполнены все подоконники собора.

Постепенно Серафима освоила и внешний мир — летом она свободно разгуливает по всей территории Петропавловской крепости. Её часто можно видеть на Соборной площади, встречающей посетителей или греющейся на солнышке в курдонере Великокняжеской усыпальницы.

«Таити, Таити… Не были мы ни в какой Таити! Нас и здесь неплохо кормят!»

На текущий момент Серафима полностью обжилась и прекрасно себя чувствует. Её не смущает даже огромное скопление туристов днём. Она запросто может заснуть на одном из стульев смотрителей или на скамейке для посетителей. Правда, от людей зачастую устаёт: увидев кошку, гости города со всех ног кидаются к животному и начинают её наглаживать — иногда даже закрадывается подозрение, что кошку эти люди видят впервые в жизни. И это при том, что по всему собору развешаны объявления с просьбой соборную кошечку не беспокоить.

Когда же люди Серафиму достают уж совсем до печёнок, она уходит туда, где человеки попросту не могут её увидеть и уж тем более достать: например, к огороженным захоронениям Петра Великого или Павла Петровича или в ту же Великокняжескую усыпальницу.

 

Вот куда ей доступ закрыт, так это за Царские врата: после окончания службы с внутренней стороны укладывают по низу скатанные ковры, иначе Сима всенепременно бы разгуливала по Престолу и могла ненароком повредить что-то из церковного инвентаря. Так как Петропавловский собор в первую очередь — это музей, то по окончании службы вся храмовая атрибутика, будь то литература, свечи, поликандилы, канон, цветы, аналой, убираются в алтарную часть. На всё это отводятся считаные минуты: как правило, служба заканчивается в 10:00, в 11:00 начинает работать музей. А ведь за этот час священникам и прихожанам надо ещё успеть перекусить, а после еды собрать и помыть посуду. Но это, как говорится, уже совсем иная история — достойная отдельного рассказа.

Пару раз я заставала совершенно чудную картину: во время службы Серафима засыпала прямо посредине ковра, который стелется перед аналоем. И прихожане, чтобы приложиться к иконе, аккуратно, некоторые даже на цыпочках, аккуратно обходили котейку.

Любимчики и прочие

К людям хвостатая смотрительница относится строго избирательно: некоторые удостаиваются лишь пренебрежительного взгляда, кого-то она вовсе не замечает, но есть и свои любимчики.

Меня в нашу первую встречу киса одарила таким взглядом, что захотелось встать по стойке «смирно». В дальнейшем, правда, «высокочтимая дама» слегка сменила гнев на милость и даже иногда позволяет себя погладить. Но я стараюсь сей милостью не злоупотреблять.

Как-то захожу, смотрю — Серафима лежит у надгробия Великой княжны Александры Михайловны. Подхожу. Хотя подхожу — это громко сказано. Мои телодвижения больше напоминали то, как подползали верноподданные к королю Сиама. А как иначе (напомню: везде развешаны объявления с просьбой кошечку не беспокоить)?

Подползла, руку протянула — лежит. Поглаживаю — лежит, но взгляд то ли грустный, то ли усталый. Не злоупотребляя, я отсела на скамеечку у стены. Проводив меня взглядом, кошка не тронулась с места. Выдержала паузу, после чего всё-таки ко мне прыгнула, демонстративно развернувшись хвостом. Пролежала она так минут десять. Всё это время хвост пружинисто перемещался туда-сюда (кстати, кошатники, что это означает в переводе на общедоступный язык?), но гладить себя при этом она позволяла.

Вдруг она резко муркнула, подпрыгнула на всех четырёх лапах и пулей метнулась к вышедшему из комнатки дежурных охраннику. В метре от него затормозила и подошла уже вальяжно, словно увидев того случайно. Охранник, явно привычный к кошачьей манере поведения, раскинул руки, и приговаривая: «Кто это у нас тут такой красивый», — нагнулся, чтобы Серафиму погладить. Кошка в это время упорно делала вид, что наглаживание её не интересует. Завершив к обоюдному удовольствию ритуал, они прошествовали на пост охраны.

 

Минут через 15 Серафима вернулась, но устроилась уже на скамейке у противоположной стены. Полежала, углядела что-то в противоположном конце собора, издала резкий «мурк», подпрыгнула и умчалась в сторону надгробий Марии Фёдоровны и Александра Третьего. Больше в тот день я её не видела.

Позднее я узнала, что основное место пребывания Серафимы — как раз на посту охраны. Из числа охранников каждой смены она и выбирает себе любимчика — встречу с «самым-пресамым» мне как раз и довелось увидеть.

С этим охранником у них действительно особые отношения. Пару недель назад застала такую вот сценку: Серафима, возлежа на «охранном» стульчике, только-только проснулась и занималась утренней гимнастикой, попеременно вытягивая каждую из лапок. Любимый нарисовался в центре храма — было видно, что он вышел специально за кошкой: «Сима, иди сюда». Мигом забросив моцион, кошка соскочила на пол и рванула за другом, но стоило тому отвернуться, перешла на ленивый шаг с остановками и вылизыванием шёрстки.

«Серафима! Я долго буду ждать?» —  и кошка снова делает вид, что спешит к нему со всех лап. Она действительно спешила, просто делала это так, как считала нужным. Но из любви к «своему» человеку подыгрывала ему.

 

Соратники

Разумеется, Серафима далеко не единственная музейная кошка.

Самый знаменитый хвостатый клан — Эрмитажные коты. Их предки поселились в Зимнем дворце в середине XVIII века во времена императрицы Елизаветы Петровны. Это была особая порода котов-мышеловов из Казани, которая избавила дворец от грызунов. При Екатерине II, когда в Зимнем открыли Эрмитаж, коты получили официальный статус его «охранников». Эрмитажные коты охраняют картинную галерею от мышей и в наши дни. За ними присматривают музейные сотрудники.

Самый знаменитый эрмитажный кот — кот-оракул Ахилл. Перед сотней фото- и видеокамер котик выбирал победителей матчей в Кубке конфедераций, на чемпионате мира 2018 года и Евро-2020. Перед ним ставили две прозрачные миски с флагами стран-соперников. Внутри был одинаковый корм в равных пропорциях. Из чьей миски Ахилл перекусит первее, тот и победитель.

Сейчас Ахилл ушёл на заслуженный отдых: нежится на солнышке, наблюдает за птичками и белками. А за Эрмитажем сейчас приглядывает кошечка Пифия — приёмная дочь Ахилла, которую он защищал от старших котов, окружил заботой, воспитал чистоплотной и доброй.

В музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме жили три кота ‒—Ося, Кеша и Персик. В январе 2022 не стало Оси, в апреле 2024 года — Кеши. Но осенью появился новый сотрудник — рыжий кот по кличке Фрост. Его нашли в одном из дачных поселков. После окончания сезона хозяева решили не забирать животное домой в город, и брошенного кота подобрали зоозащитники. Они же передали его в музей Анны Ахматовой, где тот довольно быстро освоился. Кота назвали в честь Роберта Фроста — любимого поэта Иосифа Бродского.

В Театре эстрады имени Аркадия Райкина работает кот Яков Моисеевич Фишман. Он «в театре незаменим»: ответственно обходит все служебные кабинеты, фойе, репетиционные залы и особенно внимательно осматривает театральный буфет.

Старший мяучный сотрудник по работе с грызунами Государственной капеллы — кошка Анжелина. Она тоже из потомственных эрмитажных кошек. Любимица коллектива появилась в Капелле не из-за большой симпатии сотрудников к хвостатым, а ввиду производственной необходимости: с грызунами не могли справиться ни народные средства, ни специальные службы, но эта задача оказалась по зубам потомственному музейному специалисту. Анжелина нередко дежурит у окошка концертного отдела и приветствует зрителей, спешащих на музыкальную встречу с прекрасным.

В 2008 году в городе Всеволожске Ленинградской области появился Музей кошки. Его открыла ветеринар эрмитажных котов Анна Кондратьева. Они же стали и первыми четвероногими «сотрудниками» музея. В 2011 году Анна открыла в Петербурге представительство Музея кошки — котокафе «Республика кошек». Спустя некоторое время его дополнила «Республика котов» — котокафе, выполняющее функцию приюта.

Таким образом, «Республика котов и кошек» — это проект, объединивший музей, котокафе, арт-пространство и просто дом для животных с улицы.

В Выборгском замке до марта 2023 года жил Сэр Филимон — единственный кот, у которого была… трудовая книжка.

Сэр Филимон прожил 18 лет. На острове он поселился 15 лет назад, а в последние годы числился «старшим мяучным сотрудником» музея. В распоряжении кота было несколько спален, столовых, залы для приёма и большая свита. Он всегда выходил поприветствовать многочисленных гостей замка, позировал для фото и позволял себя погладить.

Месяц назад коту Филимону установили… бронзовый памятник. Фигура единственного во всем мире кота в пальто находится в нижнем дворе Выборгского замка.

 

Наверняка многие брезгливо сморщат нос: какая-то там кошка в православном храме — фу, как неприлично! Но как ни крути, а мышей в Петропавловском соборе — нет…

Читайте по теме:

Котики!

8 июня: Океан, питерские коты и пылесос

Немая проповедь бессловесных, или Можно ли молиться за кота