Воскресный антидепрессант Любиной: Если бы да кабы

Поклонникам сухих фактов и цифр дальнейший текст решительно противопоказан!

В прошлый раз мы достаточно подробно рассмотрели доходы, расходы и долги Пушкина и его семьи. В этот же раз пустимся, что называется, во все тяжкие и погрузимся в пучину догадок, домыслов и лжеутверждений. А что такого? Мы же с завидным постоянством читаем о том, что смерть Пушкина на дуэли — роковая случайность: дескать, да, он был задира, но дуэлянт-то знатный! Фантазиями и допущениями пестрят страницы многих когда-то солидных изданий. А я, как-никак, в прошлом — банковский работник с серьёзным стажем, так что запросто могу внести свои пять копеек и поиграть с цифрами, подогнав их под любой результат.

Итак, «если бы да кабы»…

Напомню: на момент смерти суммарный долг Пушкина составлял 138 988 руб. 33 коп., в том числе долг казне — 43 333 руб. 33 коп., долг частным лицам — 95 655 руб.

В случае удачного исхода дуэли Пушкин, естественно, был бы наказан. С высокой долей вероятности его сослали бы в деревню, хотя по законодательству того времени участники дуэли, в том числе секунданты, могли быть приговорены к смертной казни через повешенье. Согласно артикулу 139 «Воинского сухопутного устава» 1715 г., «все вызовы, драки и поединки чрез сие наижесточайше запрещаются таким образом, чтобы никто хотя б кто он не был, высокого или низкого чина, прирождённый здешний или иноземец отнюдь не дерзал соперника своего вызвать, ниже на поединок с ним на пистолетах или на шпагах биться. Кто против сего учинит, оный всеконечно как вызыватель, так кто и выйдет, имеет быть казнен, а именно, повешен».

Однако столь суровое наказание на практике не применялось. Так, хотя на первой стадии судебного процесса над Дантесом военный суд и приговорил того к повешенью, в итоге он был лишь разжалован и приговорён к высылке за границу в сопровождении жандарма.

Так что за дуэль поэт мог бы быть сослан в Михайловское, куда он бы забрал жену и где занялся бы написанием истории Петра Великого.

А как же работа в архивах, из-за которой поэт был вынужден оставаться в столице? «К началу 1837 г. историографическия концепция Пушкина, по-видимому, сложилась, и он решил положить конец своей службе».

В случае ссылки у Пушкиных исчезли бы чрезмерные расходы на квартиру, выезды, наряды и рестораны, а возможность спокойно писать, причём не только историю Петра, но и другие произведения, дала бы поэту шансы на увеличение доходов.

Сколько же Пушкин мог бы заработать в ссылке?

Вот гонорары за публикации некоторых его произведений: «Руслан и Людмила» — 1500 руб., «Борис Годунов» — 10 000, все издания «Евгения Онегина» — примерно 40 000.

Как известно, после Пушкина осталась масса незаконченного: «Арап Петра Великого», «Гости съезжались на дачу», «Роман в письмах», «Повести Белкина», «История села Горюхина», «На углу маленькой площади», «Рославлев», «Дубровский» (кто бы мог подумать, а?), «Пиковая дама», «Кирджали», «Египетские ночи», «Повесть из римской жизни», «Марья Шонинг».

Допустим, что во время ссылки Пушкин, помимо истории Петра, занялся бы написанием ещё чего-то нового или же завершением чего-то из неоконченного. Допустим, что через год он начал бы это публиковать. Допустим, новые публикации приносили бы ему около 50 тыс. руб. (для ровного счёта и упрощения расчётов). Итого получается 150 тыс. руб. за четыре года.

Долг казне в размере 43 333 руб. 33 коп. был беспроцентным. Допустим, что поступления от тиражей позволяли бы равномерно погашать долги частным лицам. Также предположим, что по этим долгам нужно было бы платить стандартную для частных займов ставку в 6% годовых.

Получается, что исходная сумма частных долгов в размере 95 655 руб. за четыре года возросла бы на 14 864 руб. (кредиты частным лицам делим на четыре равные части, в первый год 6% начисляем на всю сумму, начиная со второго — за вычетом, соответственно, ¼ части, на оставшуюся сумму основного долга начисляем сложные проценты).

Таким образом, общие расходы на обслуживание долга и процентов составили бы 153 852 руб.

Уфф…

Следовательно, доходов за четыре года почти бы хватило для погашения всех долгов! Учитывая беспроцентный долг казне, он мог бы и дальше «висеть», не создавая особых проблем.

Уфф!

Остаток «на жизнь» на этот период составил бы скромные 2000 руб. в год. Это немного, но для жизни в деревне было бы, наверное, достаточно. Помните:

«Я совершенно предался патриаршеской жизни: ложусь спать в 10 часов вечера, езжу на порошу с здешними помещиками, играю с старухами в бостон по копейке и сержусь, когда проигрываюсь».

Конечно, возникает вопрос: а хватило бы поэту собранного материала, чтобы безвылазно провести в деревне четыре года, и не пришлось бы ему досрочно просить императора о снисхождении и новом приёме на государеву службу? А что потом — вновь жизнь в столице и новые долги?..

Кстати, в одном из серьёзных, претендующих на историческую достоверность исследований я видела схожий «анализ». Разве что в качестве доходной базы там рассматривались… поступления от подписчиков посмертно изданного собрания сочинений поэта (1837–1840) и проценты от размещения средств в банках! То есть за источник средств принимались не усилия поэта, а труд тех людей, которые после его смерти вели дела его семьи.

И снова уфф!

Как вы понимаете, всё написанное выше — несерьёзно, именно поэтому оно и вышло в «антидепрессанте», где на правах хозяйки я могу и подурачиться.

Бесспорно, сегодня существует огромная проблема массового тиражирования и расползания во все стороны непроверенной информации, подмены понятий и непрофессиональных оценок. На примере реальных цифр и фактов я вон тоже намудрила вполне себе правдоподобный, но при этом откровенно псевдонаучный «анализ».

В общем, хочется всем нам пожелать информационной гигиены и умения распознавать истину.

Согласны?..

Читайте по теме:

Повесть о литераторских финансах