Воскресный антидепрессант Любиной: Праздник мастерка и кульмана

Во второе воскресенье августа у нас отмечается День строителя. В некоторой степени это и мой профессиональный праздник — как-никак 15 лет я строила банковские офисы. Конечно, «строила» — это громко сказано. Но зато понятно. Не будешь же каждый раз говорить, что «открывала «под ключ» банковские офисы после капитального ремонта или реконструкции». И вообще, 200 с лишним объектов чего-нибудь да стоят!

Мини-самопанегирик

За эти годы я перевидала да и пережила всякое. В буквальном смысле жила на объектах; за два месяца открывала то, что может быть открыто лишь за три; не вылезала из командировок; внедряла новые модели клиентского обслуживания; улаживала разногласия между строителями, мебельщиками, вентиляционщиками и прочими задействованными спецами; училась по документам понимать, на каком этапе работ может быть проседание сроков. Меня выдëргивали на объект в 12 часов ночи, приходилось быть на связи даже в собственные дни рождения и выходные. Самая же неподъёмная задача, решать которую приходилось постоянно, — как не упасть в грязь лицом и достойно выглядеть в глазах строителей-мужчин.

Мне повезло — в стройку я пришла из филиальной сети, поэтому было проще понять запросы операционисток. Вплоть до мелочей: однажды я довела прораба до белого каления, требуя установить несколько незапланированных розеток — для подключения пылесоса и… новогодних гирлянд.

И даже вне работы на происходящее вокруг меня я смотрела уже сквозь призму самой что ни есть махровой профдеформации. Помнится, как-то пригласили меня на премьеру в только что открытый театр. Народ ходит, дизайном и интерьерами восхищается. А я стою, как приклеенная, в центре огромного холла, а в голове крутится одна-единственная мысль: «Как же они пожарным-то сдались?!». Ведь случись что (не дай-то Бог), и лифты будут отключены, а лестниц мало, и они узкие, да и дверные проёмы по ширине явно подкачали…

Прошло уже шесть лет после увольнения из банка и смены сферы деятельности, но та, прошлая строительная пытливость, нет-нет да и даст о себе знать. Вот месяц назад пришла на экскурсию в первый «Домик Петра I». И тут же вопрос: а как он отапливался? В другой раз информация, что первым, кто в России озаботился вопросами охранно-пожарной сигнализации, был всё тот же царь Пётр, привела меня прямо-таки в детский восторг: мол, вот ещё одно доказательство, что наш он человек — правильный. А в любом музее меня по-прежнему в первую очередь интересуют особенности консервации (объекта — не огурцов), реставрации или ход восстановительных работ после Великой Отечественной войны.

Возможно, именно после пережитого я отдаю теперь себе отчёт, какая это сложная и благородная профессия. Причём одна из первых в мире.

Откопанный, а не построенный

Я бы даже назвала профессию строителя… недооценённой. А как иначе объяснить, что сотни, если не тысячи людей считают, что мой любимый и родной Петербург «был не построен, а откопан»?! Мол, при Петре построить город было невозможно — не было ни технологий, ни материалов, ни оборудования, позволяющих построить дворец из кирпича или тем более сделать колонну для собора. И поэтому царь просто откопал находившийся на этом месте невероятно древний город, построенный какой-то доисторической исчезнувшей цивилизацией (причём католической и православной одновременно). Максимум, что Пётр (причём не настоящий, а подменный) приказал сделать — это уложить булыжные мостовые везде, где на это хватило камней.

Да и вся официальная история у нас ненастоящая — подменная. А вот согласно истории «настоящей», все дворцы и здания к моменту появления в здешних местах монарха-реформатора стояли на своих местах — их просто откопали. И Александровская колонна стояла, а то, что Пушкин про неё нигде и ни разу не упомянул — так у него других тем для стихоплётства полно было. И Петропавловская крепость стояла уже несколько тысяч лет, Пётр её лишь откопал и почистил. А монумент, который мы теперь с лёгкой руки всё того же Александра Сергеевича называем «Медным всадником», тоже всегда стоял — вон, камень какой огромный в основании. Не могли его привезти в Петербург — написано же в недрах интернета, что технологий не было тогда.

Исаакиевский собор тоже всегда стоял, где стоит, и Монферран ничего не проектировал и тем более не строил. Мол, даже сегодня нет такой технологии, чтобы выточить гранитные колонны в виде идеальных цилиндров, да и зачем в храме для нормальных людей четырёхметровые двери и высоченные ступени?.. Дополнительный аргумент: посмотрите, как плитка там уложена впритирку, лезвие в щель не воткнёшь: «Наши криворукие русские мужики не могли такое сделать, у нас в городе даже дорогу не могут нормально отремонтировать, а вы уверяете, что это было сделано 300 лет назад при том уровне техники».

Задавать в этой связи вопрос: а куда же царь дел сотни тысяч кубометров грунта (напомню, высота той же Александровской колонны — 47,5 метра, а шпиля Петропавловки — 122,5 метра), бесполезно. Тут же тебе выдадут заготовку, что грунт по льду свезли и насыпали таким образом остров Котлин. То, что остров есть на старых шведских картах, никого не смущает. Тогда пробуешь задать другой вопрос: мол, а давайте подсчитаем, сколько же мужиков, подвод и лопат потребовалось бы, чтобы перекидать и перевезти такие объёмы? И неужели отмыть дворец того же Александра Даниловича Меньшикова, а потом лишь повесить шторы да кинуть на наборный паркет ковры, это такое простое занятие?..

Лично у меня находится лишь одно объяснение подобным теориям «альтернативщиков»: гораздо проще придумывать всякого рода небылицы, а заодно и подгонять под надуманную теорему решение, нежели проверить факты, вникнуть в реальное положение дел, и восхититься трудом и мастерством тех самых русских мужиков, иноземных инженеров и гения русского царя.

Великие строители Петербурга

В истории вообще сохранилось на удивление мало упоминаний о самих строителях того же Петербурга. Грандиозных строек много, а вот известных имён строителей — по пальцам пересчитать. Чего не скажешь об архитекторах и зодчих — их помнят, их шедеврами восхищаются, им ставят памятники, в их честь называют улицы. А ведь их замыслы кто-то воплощал в жизнь, что требовало не меньших талантов и знаний.

Чтобы хоть как-то восстановить справедливость, приведу несколько имён тех, кто в разные эпохи строил наш город.

Семён Вишняков

Казённый крестьянин, занимавшийся поставками строительного камня в Петербург. Именно он указал на Гром-камень в лесах под Петербургом. Тот самый, который стал частью Медного всадника.

За уникальной транспортной операцией наблюдала вся столица и Европа. Работу выполняли вольнонаёмные рабочие. Изредка, когда одновременно требовалось много рук, привлекали солдат.

Помимо Семёна Вишнякова до нас дошли имена ещё двух человек, занимавшихся доставкой Гром-камня: «галерного мастера» Григория Корчебникова и главы плотницкой артели Антона Шляпкина.

В честь этого подвига технологий, логистики и экономики Екатерина Великая даже велела выбить медаль «Дерзновению подобно».

Самсон Суханов

Купец, ставший крупнейшим подрядчиком в области каменных работ. Он и его артель «одели» в гранит и камень самые знаковые и узнаваемые объекты Северной Венеции — Исаакиевский и Казанский соборы, стрелку Васильевского острова с Ростральными колоннами, Биржу, Адмиралтейство, Главный корпус Генерального штаба. Последним проектом, в котором Суханов участвовал уже в качестве консультанта, стало возведение «Александрийского столпа».

Александр Фёдорович Трепов

Сановник, назначенный в 1915 году министром путей сообщения, организовавший весь (!) комплекс работ по прокладке Мурманской железной дороги, ставшей одним из последних строительных свершений Российской империи. Его феноменальные управленческие способности позволили так организовать управление трудовыми ресурсами, финансами, технологиями и логистикой, что всего за 18 (!) месяцев было построено 987 вёрст (1054 километра) железнодорожных путей от Петрозаводска до Мурманского залива. Прокладывали дорогу через тайгу, тундру, реки, на болотистом грунте, прорубаясь сквозь скалы и валуны, по вечной мерзлоте.

Параллельно со строительством железной дороги Трепов шефствовал над возведением Мурманского порта, инициировав преобразование посёлка строителей в город Романов-на-Мурмане — ныне город Мурманск. Именно Трепов утвердил его генеральный план — с электричеством, канализацией, водопроводом.

Формально говоря, Александр Фёдорович Петербург не строил, но созданием железной дороги он руководил именно отсюда.

Вряд ли кто-то помимо специалистов помнит эти имена. А ведь схожим образом обстоят дела и сейчас, в отношении строителей — наших современников. Этих имён много. Как и всех тех, кто так или иначе связан со строительством. Не желая в этот день говорить о проблемах, хочу по примеру героя Алексея Ивановича Булдакова из «Особенностей национальной охоты» просто поднять тост: «Ну, за красоту!».

Читайте по теме:

Город без инопланетян и рептилоидов