Православное «захолустье», или Почему золотые купола прихожан не привлекают

Почему повезло христианам Эстонии, в материале о географии Церкви пишет автор Tribuna.ee, российский православный журналист и писатель Пётр ДАВЫДОВ.

3 652

Жизнь Церкви разнообразна. Возьмём ту же географию: где-то Церковь живёт в хороших (сейчас это называют «комфортных») с мирской точки зрения условиях, где-то — в более жёстких, а то и жестоких. Повторяю: опять же с мирской точки зрения. Но далеко не всегда, как показала история и существующая практика, мирское благополучие является синонимом духовного преуспеяния. А то и наоборот: внешне, казалось бы, всё хорошо и купола золотые, а внутри — запустение, печаль и уныние. Не зря же говорил один из святых прошлого века преподобный Серафим Вырицкий: «Придёт время, когда не гонения, а деньги и прелести мира сего отвратят людей от Бога и погибнет куда больше душ, чем во времена открытого богоборчества: с одной стороны, будут воздвигать кресты и золотить купола, а с другой — настанет царство лжи и зла. Истинная Церковь всегда будет гонима, а спастись можно будет только скорбями и болезнями. Гонения же будут принимать самый изощрённый, непредсказуемый характер. Страшно будет дожить до этих времен».

Вместе с тем жизнь Церкви не останавливается — настоящая Церковь как жила, так и продолжает жить, молиться и трудиться. Это-то и утешает, это и пробуждает настоящий, живой интерес к тем, кто не только называется христианином, но и подтверждает это своё название собственной жизнью. Такая жизнь не всегда проходит в блеске золота. Вот небольшой пример из России, пока, увы, закрытой для путешественников, могущих оценить справедливость мнения автора. Впрочем, в самой России его разделяют многие христиане.

Изображение церквушки в российской глубинке. Предоставлено Петром Давыдовым

 

Не с нуля, а с минуса

— То есть как — «без административного ресурса»? Сами, что ли? Как?!

Удивление, даже изумление молодого епископа было неподдельным. В течение двух лет обитель на берегу озера, затерянного в провинциальных лесах, была восстановлена. Не просто «с нуля» — с минуса: несколько десятилетий на месте подвигов средневековых святых находилась психбольница для инвалидов, но потом и она была уничтожена, и на когда-то живописном озёрном берегу зияла унылая пустота — как символ невечности всего в этом скорбном и жестоком мире. Но гляди ж ты — всего через два года после появления указа о восстановлении обители — вот она: скромная, но крепкая. И литургия ежедневно, и паломники постоянно. Причём не просто паломники, а самые настоящие трудники — люди с удовольствием и радостью предлагают свои силы для монастыря. Когда видишь, что монастырь действительно восстаёт — даже не из руин, а из ничего, — силы возрастают многократно. Кто на день-два приезжает за сотни вёрст, а кто и на неделю или месяц: «Чем в круизах деньги просаживать, лучше мы духовным капиталом займёмся, — шутят. — Да и какие сейчас круизы — не до жиру».

Церковь перед восстановлением. Фото Петра Давыдова

 

Но к радостному удовлетворению от исполнения собственного указа примешивалось и другое чувство. То ли досады, то ли обиды. Молодой епископ, недавно прибывший на совершенно неизвестную ему землю, к абсолютно чужим ему людям, не мог не сравнивать количество прихожан, собравшихся здесь и сейчас, в восстановленной обители, с той пустотой, которую он с горечью видел на службах, которые возглавлял сам. Если не считать священников, обязанных присутствовать на «его» литургиях, то людей-то на службах, считай, и не было почти — три-пять человек, редко десять. Эта зияющая пустота и дала ему повод не только думать, но и говорить об испорченности, вопиющей бездуховности и отсталости малопросвещенного евангельским светом пасомого им «народа». Пенял старым священникам за их плохую работу на духовной ниве. Сурово критиковал священников молодых. Те звонили прихожанам и униженно, с извиняющимися нотками в голосе, просили прийти с семьёй на «праздник, на котором будет сам владыка». Убеждали, просили, умоляли — нет, не помогали ни службы с собственным участием, ни даже «развлекалочки» в виде всевозможных «акций», приуроченных к какому-либо празднику или памятной дате: Дню защиты детей, например, когда в небо запускали сотни специально приобретенных надувных шариков.

По подсказке доверенного и особо приближенного лица — своего пресс-секретаря — придумал, как казалось, беспроигрышный способ привлечь паству на свои службы: просто отменял в это время службы во всех остальных многочисленных храмах бездуховного и капризного города. Не помогало: не шли люди.

Здесь же, в каком-то захолустье — то, что и надеялся он видеть на каждой службе: десятки, если не сотни человек. И не толпы, не «массы» — люди. Без всякого «административного ресурса».

Немного утешившись во время трапезы, поделился своим горем с настоятелем обители, монахом «из старых», которого отправил сюда во время оно, освобождая монастырь в городе для юных перспективных кадров, восстанавливать обитель. Тот удивился: не знаю, говорит, владыка. Никогда не было такого, чтобы люди не помогали, не приходили. Мы бы иногда и хотели побыть в одиночестве, чтоб помолиться как следует — так даже в угрюмом слякотном ноябре придут. Что тут поделаешь — смиряемся.

Служба в «захолустном» храме. Фото Петра Давыдова

 

Утешившись чуть больше, спросил в лоб, глядя прямо в глаза этому ссыльному монаху: «Почему к вам народ идёт, а к нам — нет? Почему?» Тот не стал увиливать. Вздохнул поглубже, набрал воздуху и прошептал в ответ: «Владыка, а вы с любовью к людям не пробовали? Помогает, я знаю».

Возвращаясь в город, молчал. С брезгливостью смотрел на эти надоевшие ёлки, сосны, берёзы. Сидевший на заднем сиденье пресс-секретарь попытался отвлечь от мрачных мыслей, завёл разговор о предстоящей поездке в столицу. Рявкнул на него. Водитель втянул голову в плечи. Секретарю потом «скорую» вызывали — сильно, говорят, переживал. Ничего, валерьянкой отпоили.

Рассказ, как может показаться, без концовки. И это не случайно. Кто-то мне советовал сделать его «похудожественнее», поведать о том, как этот епископ (многие считают, что образ собирательный) вдруг понял урок и стал вести себя по-другому. Кто-то говорил, мол, ничего полезного для души: одно осуждение и глухой ропот. С обоими мнениями не согласен. «Художество» было бы неправдой — сказки или бухтины в других рубриках. Судить-рядить или роптать — честное слово, нет ни желания, ни права. А вот сделать вывод, в каком случае Христос становится заметнее, мне кажется, можно. Вдруг сделают его и те, которые морщились от «этого захолустья».

Да, дорогие эстоноземельцы: в ваших краях золота на куполах маловато. В этом смысле вам здорово повезло, и у вас почти «захолустье» — так радуйтесь, пользуйтесь моментом. Я серьёзно.

 

Мнения из рубрики «Народный трибун» могут не совпадать с позицией редакции. Tribuna.ee не несёт ответственности за достоверность изложенных в статье фактов. Если вы имеете альтернативную точку зрения, то мы будем рады её также опубликовать.

Комментарии закрыты.

Glastrennwände
blumen verschicken Blumenversand
blumen verschicken Blumenversand
Reinigungsservice Reinigungsservice Berlin
küchenrenovierung küchenfronten renovieren küchenfront erneuern