Рецензия | «Аврора». Гравитация — это для тех, кто верит в неё

На экранах — новый эстонский фильм «Аврора» („Aurora“).

215

Кинорежиссёры Андрес Маймик и Райн Тольк соорудили образцовый артхаус, который, если обнажить сюжет до голой схемы (чего делать не советую), покажется типичным любовным треугольником.

Любовный треугольник в нелинейном измерении

Эмоциональная и ранимая, инстинктивно рвущаяся к недоступной для неё свободе женщина — и двое мужчин: муж, вроде бы неплохой человек, но безнадёжно нудный, глухой к тому, что происходит в душе героини. И другой мужчина, не-муж, он совершенно не сочетается с тем узким кругом, куда буквально законопачена героиня, кажется пришельцем из другого, незнакомого ей мира, при каждом удобном случае бросает вызов скучному и невыносимо регламентированному обществу.

Даже если в этот момент всё общество состоит из одной Авроры, которая со сладким ужасом внимает его афоризмам, вроде «Гравитация — это для тех, кто верит в неё», и женщине уже хочется и почти удаётся поверить, что её загадочный собеседник способен пренебречь земным тяготением и воспарить над миром. Один или вместе с ней. Но если вместе, то в последний момент она испугается, ей и хочется в полёт, и страшно ощутить под ногами вместо твёрдой опоры пустоту. Она мечется между твёрдыми — слишком твёрдыми (а почему слишком, узнаете погодя) семейными ценностями и соблазном. Порой она воображает этого не-мужа воплощением греха, тем самым змеем, который нашёптывал Еве: «Чего стесняешься, протяни руку и сорви яблочко, пусть не положено, ты только надкуси — сразу поймёшь, как сладко!»

История вроде бы очень простая. Если пытаться подверстать к ней что-то общеизвестное, то выбор самый широкий. Женщина с зачарованной и мятущейся душой между двух недостойных её (но по-разному недостойных) мужчин. «Анна Каренина»? Если оставить за бортом мысли, вложенные Львом Толстым, то можно и так. В конце концов, ничто не ново под луной; мы пережили постмодернизм, попробовали шагнуть дальше, но так и не сумели преодолеть убеждённость в том, что все сюжеты рассказаны и отыграны, нам остаётся только складывать пазлы из готовых, придуманных давным-давно чужих элементов — и радоваться: как складно получилось.

У Маймика и Толька получилось очень даже складно.

Кадр из фильма «Аврора». Аврора — Маарья Йоханна Мяги. ©: Kuukulgur Film

 

Как и положено в артхаусе, повествование здесь ведётся нелинейно. То, что происходит в настоящем времени, втиснуто в один-единственный день: начинается с того, что Аврора (Маарья Йоханна Мяги) и ее муж Йоонас (Отть Картау) едут к отцу Авроры Вальдеку (Индрек Таальмаа), чтобы отпраздновать в не очень тесном кругу пятилетие своей свадьбы. Заканчивается — их отъездом. Между этими двумя событиями — флешбэки, экскурсы в прошлое, в историю встреч Авроры с Ленни (Йорген Лийк).

Эпизоды из прошлого появляются в произвольной последовательности, какие-то, возможно, важные звенья событийной цепочки опущены, зритель рискует упустить нить повествования и, чтобы этого не произошло, вынужден соображать, двигаться в направлении, подсказанном авторами: они не кладут в его раскрытый с ленивой готовностью проглотить всё, что дадут, рот уже разжёванные куски этой истории, а превращают в соучастника. Именно за это и любят артхаусные фильмы те киноманы, которые в самом деле тащатся от них.

Кадр из фильма «Аврора». Аврора — Маарья Йоханна Мяги, Йоонас — Отть Картау. ©: Kuukulgur Film

 

Кадр из фильма «Аврора». Аврора — Маарья Йоханна Мяги, Ленни — Йорген Лийк. ©: Kuukulgur Film

 

Крест, меч и два браслета

Но самое интересное в этой картине не то, как она выстроена (хотя и это интересно!). Интереснее всего — образ Авроры, которую сыграла Маарья Йоханна Мяги, молодая актриса, впервые появившаяся на экране в роли Кетерлин, одной из двух главных ролей в трилогии Эльмо Нюганена «Аптекарь Мельхиор».

В «Авроре» очень много кадров, снятых крупным планом (оператор — Хейко Сикк). Когда на экране лицо героини, понимаешь: именно крупный план здесь был необходим. Каждый такой её «портрет» — мгновение из жизни, череда их говорит об эволюции характера, о переживаниях, выпавших на долю Авроры. В начале истории, до того, как её закрутили виражи любовного треугольника — это поистине солнечная женщина, лучащаяся спокойным счастьем. В сценах с Ленни в ней пробуждается чувственность, Аврора сама удивлена и смущена этим, осознание того, как опасно близок и желанен грех, пугает её, Авроре хотелось бы отпустить все тормоза и уступить соблазну, но воспитание, чувство долга, религиозность в самый последний момент останавливают женщину.

Всё дело в том, что Аврора происходит из очень специфичной среды. Из такой, которой эстонский кинематограф, насколько мне известно, раньше не касался.

Отец Авроры Вальдек — создатель секты, носящей имя Церковь Живой Воды. Праздник совпадает с собранием секты, это и семейное торжество, и обряд — вполне модерновый, с участием рок-ансамбля, исполняющего нечто духовное. И Вальдек, и его жена, мачеха Авроры (мать умерла, когда девочка была совсем маленькой), Юта (Керсти Хейнлоо) — очень твёрдые и стойкие в вере люди. Вальдек — по профессии кузнец — кажется, скорее, суровым ветхозаветным Богом-Отцом, чем христианским проповедником.

В фильме мы видим его за работой: в тёмной, освещённой только пламенем горна и тусклой лампой кузне он куёт меч — и в этот момент он, могучий, непреклонный и едва ли не грозный, уже почти что становится языческим божеством. Античным Гефестом? Нет, эллины слишком далеки от нас. Скорее — Ильмариненом из «Калевалы» или Вёлундом из «Эдды». Не случайно он трудится не над чем-то недвусмысленно мирным, а над мечом, который может стать орудием защиты семейного очага и его устоев (именно как такого защитника Вальдек подарит меч Йоонасу и Авроре). Но меч может и нести смерть.

Постер фильма «Аврора». ©: Kuukulgur Film

 

Такая двойственность символа заявит о себе в конце картины, когда семейная драма неожиданно обернётся почти что детективной стороной. Впрочем, свободное обращение с жанром вообще характерно для артхауса, как и оперирование символами и возможностью придавать им неоднозначный смысл. Один из постоянных символов — крест. Красующийся на стене — и нательный, на тонкой золотой цепочке. Другой символ — браслет, сделанный Ленни. Художник изготовил два браслета: для Авроры и для себя. Эти изделия — как бы замена обручальных колец, альтернатива им: кольца связывают Аврору и Йоонаса законом, браком (перед людьми и Богом), браслеты связывают Аврору с Ленни в той иррациональной, почти что невидимой реальности, которую художник создаёт вокруг себя и в которую пытается втянуть героиню. Потом — когда детективная составляющая вмешается в течение сюжета — Аврора вдруг найдёт браслет Ленни в «бардачке» машины своего мужа.

Бросающий вызов

Образ Ленни в картине двоится. То мы смотрим на него глазами Авроры — и видим невероятно интересного, иного человека, пришедшего из мира свободы и искренности в сковывающую героиню тесноту, где всё, даже вроде бы неподдельное — те же семейные ценности — становится то ли фальшивкой, то ли кандалами.

Хотя на самом деле этот Ленни, если не смотреть на него глазами влюблённой женщины, на змея-искусителя не тянет, а всего лишь довольно наглый молодой человек, по профессии (и по жизни) художник, богема, неприкаянный. Он тоже изготовил для себя маску, надел её; пришлась впору, и он вовсю пользуется ей. Врывается вместе с Авророй на корпоративную вечеринку в спа какого-то шикарного отеля, устраивает скандал: эпатаж и провокация — среда, в которой он, как рыба в воде.

Но есть в нём и кое-что более серьёзное.

Ленни приводит Аврору в разрушенную православную церковь (кажется, собирается её реставрировать). И задаёт провокационный вопрос: случается ли тебе ненавидеть Бога? Чуть позже объявляет себя Антихристом. Правда, в шутку. Но Аврора подобное остроумие воспринимает с ужасом и чем-то вроде восхищения отвагой парня: кто в её среде решился бы на такое.

Кадр из фильма «Аврора». Аврора — Маарья Йоханна Мяги. ©: Kuukulgur Film

 

Кадр из фильма «Аврора». ©: Kuukulgur Film

 

Богоборец он или шут? Скорее, второе. Но в какие-то моменты искренне принимает себя за богоборца.

Если погружаться в историю артхауса, то у Ленни есть нечто общее с героями ранних фильмов основоположника европейской новой волны Люка Годара, особенно с безумным Пьеро, которого сыграл совсем молодой Жан-Поль Бельмондо. Правда, у Годара неприкаянные герои совершали преступления, а Ленни достаточно эпатировать фарисеев, когда дело доходит до преступления, ему выпадает роль жертвы. Но я не о судьбе, а о характере.

Выясняется, что гравитация всё-таки для всех, а веришь ты в неё или не веришь, её мало интересует. Для Толька и Маймика принципиально важно привести Ленни в ту самую разрушенную церковь, в которой он так эффектно рисовался перед Авророй своим кощунством — и погубить его. Ранее он заигрывал с законом тяготения на мосту, расхаживая по перилам, и Аврора признавалась: «Иногда мне хочется тебя убить, чтобы избавиться от той власти, которую ты взял надо мной». Возможно, Маймик и Тольк верят, как верила когда-то Анна Ахматова, что слова имеют обыкновение сбываться. А может, убеждены в том, что если в жизни зарифмованные концовки крайне редки, то в кино они порой очень нужны.

И тем не менее финал картины режиссёры оставили открытым. Надо же позволить зрителю додумать, чем всё закончится.

Читайте по теме:

«Швейная машина» с печорскими и киевскими корнями — лучший фильм Эстонии 2024 года

Рецензия | Эстонская резня бензопилой

Гран-при PÖFF-2024 завоевала «мрачная сказка» из Монголии

Комментарии закрыты.

Glastrennwände
blumen verschicken Blumenversand
blumen verschicken Blumenversand
Reinigungsservice Reinigungsservice Berlin
küchenrenovierung küchenfronten renovieren küchenfront erneuern