Венценосные жёны — 2

Мария Александровна (1824‒1880) — супруга Александра II (1818‒1881)

Принцесса Гессенского дома Максимилиану Вильгельмину Августу Софию Марию Гессенскую и Прирейнскую великий князь Александр Николаевич встретил в Дармштадте, когда решил сделать остановку в замке великого герцога Гессенского. В Европу он отправился, чтобы найти невесту, но ни одна из германских принцесс его не заинтересовала. А вот Мария сразу понравилась. В ней не было ни капли жеманства, при этом она явно была умна и рассудительна.

При дворе были очарованы юной избранницей великого князя. Сестра Александра, великая княжна Ольга Николаевна, в своих воспоминаниях писала: «Мари завоевала сердца всех тех русских, которые могли познакомиться с ней. Саша с каждым днём привязывался к ней всё больше, чувствуя, что его выбор пал на Богом данную. Их взаимное доверие росло по мере того, как они узнавали друг друга. Папа с радостью следил за проявлением силы этого молодого характера и восхищался способностью Мари владеть собой. Это, по его мнению, уравновешивало недостаток энергии в Саше, что его постоянно заботило».

Мария Александровна сразу после приезда погрузилась в изучение русского языка, литературы, истории России. Переход в православие не был для неё формальностью, необходимой для того, чтобы выйти замуж. Она искренне приняла новую для себя религию и всю оставшуюся жизнь придерживалась православных догматов.

В 1855 г. Александр Николаевич взошёл на престол — так в 32 года Мария Александровна стала императрицей. В государственные дела она не вмешивалась, хотя по некоторым вопросам, в том числе касающихся освобождения крестьян, высказывала супругу своё мнение.

 

 

Помимо представительства на официальных и торжественных мероприятиях — это традиционный груз обязанностей российской императрицы — она занималась вопросами искусства, образования, благотворительности, на которую тратила большие суммы из личных денег: «Императрица патронировала 5 больниц, 12 богаделен, 36 приютов, 2 института, 38 гимназий, 156 низших училищ и 5 частных благотворительных обществ».

Мария Александровна способствовала развитию женского образования в России, при ней был учреждён Красный Крест, который стал крупной общественно-государственной структурой и объединил средства большого количества благотворителей России. Она вошла в историю как основательница балетной школы и театра, который и по сей день называется её именем — Мариинский. Рисунок узора на занавесе театра напоминает узоры вышивки на шлейфе коронационного платья Марии Александровны.

Относительно счастливая жизнь супругов продолжалось более 20 лет. За годы брака родилось восемь детей, шесть из них — сыновья.

Несмотря на любовь к супруге, Александр очень быстро стал ей изменять. Мария Александровна об этих увлечениях знала — он сам ей искренне каялся. Как писала великая княжна Ольга Николаевна, любовь великой княгини Марии к своему супругу «…носила оттенок материнской любви, заботливой и покровительственной».

С самой юности у императрицы было слабое здоровье. Восемь родов и особенно известие весной 1865 г. о смерти старшего сына Николая, гордости семьи, который официально был объявлен цесаревичем, подкосили её ещё больше. Она «внутренне умерла».

Возможно, это подтолкнуло Александра Николаевича к тому, что на этот раз он влюбился основательно. Его выбор пал на княжну Екатерину Долгорукову, которая родила от него четверых детей. Александр даже поселил фаворитку на третьем этаже Зимнего дворца.

 

Мария Александровна угасала тихо. К прочим заболеваниям присоединился туберкулёз. Врачи рекомендовали ей тёплый климат, и с 1870-х гг. вместо сырого Петербурга она осень и зиму проводила в Италии или Крыму. Ухудшению здоровья способствовал и постоянный страх за жизнь мужа. Окончательно она слегла после пятого покушения. Но император принял решение переехать в Царское Село вместе с Долгоруковой. К супруге наведывался лишь изредка, чтобы справиться о её здоровье.

В ночь с 21 на 22 мая (со 2 на 3 июня) 1880 г. в возрасте 55 лет императрица Мария Александровна скончалась. Незадолго до смерти она написала супругу письмо. В нём она благодарила его за тридцать девять лет их совместной жизни.

Император был убит 1 (13 марта) 1881 г.

Мария Фёдоровна (1847‒1928) — супруга Александра III (1845‒1894)

Свою жену, как и титул цесаревича, Александр Александрович получил «в наследство» от старшего брата, цесаревича Николая. Это была датская принцесса Мария-София-Фредерика-Дагмара, в православии Мария Фёдоровна.

Вдвоём они составляли колоритную пару: он — высокий, крупный, «мужиковатый»; она — небольшого роста, лёгкая, изящная, с некрупными чертами миловидного лица. Великая княгиня обладала весёлым, жизнерадостным характером, и поначалу многие придворные считали её легкомысленной. Но вскоре обнаружилось, что Мария Фёдоровна чрезвычайно умна, хорошо разбирается в людях и способна здраво судить о политике. Она оказалась верной женой и прекрасной матерью.

 

В дружной семье Александра Александровича и Марии Фёдоровны родилось шестеро детей: Николай, Александр, Георгий, Михаил, Ксения, Ольга. Детство великих князей и княжон было счастливым. Они росли, окружённые родительской любовью и заботой специально подготовленных нянек и гувернанток, выписанных из Европы. К их услугам были лучшие игрушки и книги, летний отдых в Крыму и на Балтийском море, а также в петербургских пригородах.

Но при этом воспитание в семье Романовых было традиционно строгим и рационально организованным. Император считал своим долгом лично инструктировать гувернанток своих отпрысков: «Они должны хорошо молиться Богу, учиться, играть, шалить в меру. Учите хорошенько, потачки не давайте, спрашивайте по полной строгости законов, не поощряйте лени в особенности. Если что, то адресуйте прямо ко мне, я знаю, что нужно делать, повторяю, мне фарфора не нужно, мне нужны нормальные, здоровые, русские дети».

После серии подлинных и мнимых заговоров семья практически переселилась в Гатчину. Современники называли Александра «Гатчинский пленник»: Гатчина находилась в отдалении от столицы, была укреплена ещё при Павле I и напоминала замок. Именно в гатчинском парке во время рыбной ловли Царь-миротворец произнёс знаменитую фразу: «Когда русский царь удит рыбу, Европа может подождать». Это был его ответ на просьбу министра иностранных дел незамедлительно принять иностранного посла.

При этом Александра Александровича вряд ли можно назвать несчастным человеком. Во многом его постоянное беспокойство за себя и семью объяснялось тем, что он был счастлив в личной жизни и не хотел это счастье потерять. Александр был почти идеальным мужем и отцом. Его консерватизм распространялся и на семейные ценности. Он был верен супруге, а в отношениях с детьми умело сочетал родительскую строгость и доброту.

Влюблённость в «милую Минни» (так он называл императрицу) с годами перешла в глубокое уважение и крепкую привязанность. Супруги почти не разлучались. Александр любил, чтобы жена сопровождала его повсюду: в театре, на балу, в поездках по святым местам и на военные парады, смотры и разводы. Мария Фёдоровна со временем стала хорошо разбираться в политике, но никогда не стремилась к самостоятельной государственной деятельности, предпочитая традиционные женские занятия — воспитание детей и руководство домашним хозяйством. Тем не менее царь часто сам обращался к ней за советом по разным вопросам, и постепенно всем окружающим стало ясно, что в сложных делах лучше полагаться на помощь государыни, имевшей на императора большое влияние.

 

Александр отличался весьма скромными потребностями, поэтому его расположение сложно было «купить» какой-нибудь редкой безделицей, но он всегда благоволил людям, умевшим сделать приятное императрице — натуре возвышенной и обожавшей всё прекрасное. Историки любят рассказывать случай, якобы произошедший с военным инженером-изобретателем С. К. Джевецким, который предложил военному ведомству России новую модель подводной лодки.

В те времена подводные суда были новинкой, и военные колебались, принимать ли изобретение Джевецкого на вооружение. Решение должен был принять сам царь, который, как всегда, полагался на ум и вкус супруги. Образец лодки привезли в Гатчину, на Серебристое озеро, которое славилось исключительной прозрачностью. Для царской четы устроили целое представление: лодка перемещалась под водой, а император с императрицей наблюдали за ней из шлюпки. Когда царственная чета вышла на пристань, лодка внезапно всплыла, из неё вышел Джевецкий с букетом орхидей, которые он и преподнёс Марии Фёдоровне «в дар от Нептуна». Императрица была в восторге, Александр расчувствовался и тут же подписал распоряжение о начале строительства 50 подводных лодок с выплатой изобретателю щедрого вознаграждения.

Модель Джевецкого действительно представляла собой хорошую разработку, но именно благодаря галантной уловке инженера решение о её использовании в русском военном флоте было принято легко и быстро.

Александра Фёдоровна (1872‒1918) — супруга Николая II (1868‒1918)

Виктория Алиса Елена Луиза Беатриса Гессен-Дармштадтская родилась в городе Дармштадт в 1872 г. Её мать — дочь английской королевы Виктории Великой. Отец — герцог Гессенский Людвиг IV.

Александр III из политических убеждений хотел женить сына на принцессе Орлеанского дома. Но сын влюбился в Аликс и отказался исполнять отцовскую волю. Александр Александрович уступил — но лишь когда состояние его здоровья резко ухудшилось. Венчание состоялось в Зимнем дворце через семь дней после его похорон — в день рождения императрицы Марии Фёдоровны, когда появилась возможность отступить от траура.

Став императрицей, Александра Фёдоровна исполняла целый круг государственных обязанностей. Она была шефом пяти полков; занималась благотворительностью: к началу 1909 г. под её покровительством состояло 33 благотворительных общества, общин сестёр милосердия, убежищ, приютов и тому подобных учреждений. Во время пребывания в Крыму она регулярно устраивала благотворительные базары, которые длились иногда по нескольку дней. Все изделия, продававшиеся на них, императрица и княжны делали собственноручно. Так, благотворительный базар 1911 г. принёс 45 000 рублей (более миллиона долларов в современных ценах).

Когда началась Первая мировая война, практически все дворцы, включая Зимний, были переоборудованы под госпитали. Александра Фёдоровна вместе с дочерями Ольгой и Татьяной прошли обучение сестринскому делу, ассистировали при операциях в качестве хирургических сестёр. Императрица лично финансировала несколько санитарных поездов.

«Давая анализ личности последней русской императрицы, обязательно следует упомянуть об её отношении к религии. Бесспорно, что Александра Фёдоровна была верующим человеком. Её православие представляло собой сложное сочетание русской религиозной обрядности, мистических учений и спиритуалистических исканий. Оно держалось не только на авторитете православной церкви, но и на духовной силе выдающихся личностей — отшельников, старцев, проповедников».

Императрица родила подряд четырёх дочерей: Ольгу (1895), Татьяну (1897), Марию (1899) и Анастасию (1901). Из-за этого очень остро встал вопрос о сыне — наследнике престола. Наконец, 30 июля (12 августа) 1904 г. на свет появился пятый ребёнок и единственный сын — цесаревич Алексей Николаевич, к сожалению, оказавшийся неизлечимо больным — от матери ему передался ген гемофилии.

 

Недуг цесаревича довлел над всем концом царствования Николая II и незаметно поспособствовал падению дома Романовых. Болезнь обусловила пагубное влияние на царскую семью Распутина — он постепенно убедил Александру, что является единственным человеком, способным помочь мальчику.

По мере усугубления семейной трагедии и без того не сильно решительный супруг полностью подпал под властный, «организованный», страстный характер Александры. Она же стала нетерпимой к любому мнению, противоречащему её взглядам, чувствовала себя непогрешимой и требовала от всех, в том числе от царя, исполнения своей воли.

Её камер-юнгфера Занотти свидетельствовала: «Наблюдая её, я удивлялась одному: находится она среди людей ей приятных — совершенно не чувствует болезни сердца; не нравится ей обстановка, не по ней что-нибудь, она начинает жаловаться на сердце. Считая сердце больным, она довольно значительную часть дня лежала… Она была в последние годы нетерпимой к чужому мнению, которое было несогласно с её мнением».

Императрица поверила сама и убедила мужа, что помимо знахарства «старцу» можно доверить «помощь» и в государственных делах. Этим активно пользовалась столичная элита — находя подход к фавориту, проводила через него нужные решения. Началась «министерская чехарда» в правительстве, министры отправлялись в отставку, не успев даже вникнуть в суть дела. Многие кадровые назначения были трудно объяснимы, все связывали это с деятельностью Распутина.

Недуг мальчика вызвал роковое одиночество царственной четы, замкнувшейся в своём горе. О болезни Алексея знали лишь самые близкие люди, поэтому близость его родителей с Распутиным вызывала и среди Романовых, и в обществе сильнейшее раздражение и ненависть.

Вот что вспоминал один из самых информированных людей империи, начальник Санкт-Петербургского уголовного розыска, генерал-майор А. Р. Кошко, через много лет анализируя гибель «старца»: «Личность Распутина была до того всем отвратительна, что даже строго дисциплинированные члены сыскной полиции возроптали, получив приказ о поиске тела фаворита».

Граф С. Ю. Витте, бывший председателем Совета министров Российской империи (1905‒1906), писал о Николае II следующее: «Женился на хорошей женщине, но на женщине совсем ненормальной и забравшей его в руки, что было нетрудно при его безвольности. Таким образом, императрица не только не уравновесила его недостатки, но, напротив того, в значительной степени их усугубила, и её ненормальность начала отражаться в ненормальности некоторых действий её августейшего супруга. Вследствие такого положения вещей с первых же годов царствования императора Николая II начались шатания то в одну, то в другую сторону и проявления различных авантюр…» (Витте С. Ю. «Царствование Николая Второго». Архивная копия от 12 октября 2015 на Wayback Machine Т. 2. Гл. 45).

К концу царствования Николай смертельно устал от невзгод. Единственной целью его жизни стало выздоровление сына. «На всё воля Божья, — говорил царь. — Я родился 6 мая, в день поминовения Св. Праведного Иова Многострадального. Я готов принять мою судьбу… у меня глубокая уверенность: я обречён на страшные испытания… сколько раз применял к себе слова Иова: “Ибо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня, и чего я боялся, то и пришло ко мне”».

 

«Аликс приехала в Россию будучи стеснительной, мнительной, замкнутой девушкой. К тому же она была очень близорука, но очков не носила — это считалось предосудительным для женщин высшего света. Дефект зрения ещё больше усиливал трудность адаптации цесаревны к новой стране, незнакомым обычаям, нравам, взглядам.

Один суровый год следовал за другим, за все эмоциональные стрессы Александра платила дань своим здоровьем. Ещё девушкой она заболела ишиасом (боли в области спины и ног). Её беременности, а их было четыре за первые шесть лет замужества, протекали трудно. Борьба с гемофилией сына истощала её физически и морально.

Во время кризисов она не щадила себя, сидя день и ночь у постели Алексея. Но когда опасность проходила, она валилась с ног от усталости, лежа неделями в постели и передвигаясь только в кресле-каталке.

Она была «болезненной женщиной, — писала Великая княгиня Ольга Александровна, сестра царя. — Её дыхание часто становилось учащённым, наступало болезненное удушье. Я часто замечала, как её губы синели. Постоянная тревога за Алексея подорвала её здоровье» («История дома Романовых глазами судебно-медицинского эксперта» / Ю. А. Молин. ‒ СПб, «Алетейя», 2022).

«Нельзя не признать, что она, бесспорно, достойна простого человеческого сострадания. Страшным оказался не только конец, но и весь период её жизни, который проходил в бесконечной тревоге и ожидании возможной смерти сына. Достаточно каждому человеку примерить эту трагическую ситуацию на себя, как становится очевидно, что в таком случае все мысли и чувства так или иначе будут подчинены всепоглощающей заботе и что невозможно требовать от изначально болезненного и психически неустойчивого человека, каковым являлась царица, полной разумности в поступках и адекватного восприятия действительности.

 К сожалению, то, что бесспорно было бы понято и прощено обычной женщине, ни Дом Романовых, ни русское общество, ни историки не смогли простить императрице, обязанной в силу принесённых перед Богом обетов и человеческого разума руководствоваться, прежде всего, интересами державы и народа» («История дома Романовых глазами судебно-медицинского эксперта» / Ю. А. Молин. ‒ СПб, «Алетейя», 2022).

*Первую часть публикации читайте тут.

Читайте по теме:

Воскресный антидепрессант Любиной: «Собачья жизнь»