Питер Гут: Мы играем так, как играли во времена Штрауса

— В мире несметное количество оркестров, многие играют музыку Иоганна Штрауса. Как вы думаете, почему ваш оркестр стал одним из самых знаменитых?

— Наш оркестр нельзя сравнивать с большим симфоническим оркестром, он маленький, камерный. Мы играем так, как играли во времена Штрауса. Из истории музыки известно: Иоганн Штраус ездил на гастроли, например, в Россию, с маленьким оркестром, 25-26 музыкантов — именно так исторически правильно играть эту музыку. У больших симфонических оркестров, которые тоже играют музыку Штрауса, другое звучание, не такое, какое было у автора.

— То есть вы ближе к оригиналу?

— Можно сказать и так. Но при этом я вовсе не утверждаю, что большие оркестры играют нехорошо. Кстати, Штраус, будучи уже известным в Европе музыкантом, выступал и с большими оркестрами. В США, на музыкальном фестивале в Бостоне, он дирижировал оркестром, в котором играли более 1000 музыкантов. Более тысячи, представляете? Это был мировой рекорд. А мы играем в традиции венской музыки начала XIX века, основоположниками которой были Иоганн Штраус-отец и его друг Йозеф Ланнер, тоже композитор, скрипач и дирижёр. Мы воссоздали оригинальное звучание венской музыки, можно сказать, возобновили традицию.

Дирижёр-праздник

— Вы и управляете оркестром так же, как Штраус, — со скрипкой в руках, играете во время концерта, дирижируете смычком.

— Это тоже традиция, мы стараемся её сохранять. Но так выступаю не только я, другие музыканты тоже.

 — Скрипка не мешает вам дирижировать?

— Наоборот, помогает. И музыканты всё схватывают лучше, быстрее, если с ними играет дирижёр. А потом я так давно этим занимаюсь: в 1975 году начал играть с маленьким ансамблем, в котором было ещё меньше музыкантов, чем в нашем оркестре, всего 13 человек. Мы играли музыку Штрауса, да и не только Штрауса. В нашей программе тоже есть другие композиторы. Так что и это традиция.

— Но именно о вас говорят: дирижёр-праздник. Это характер или ваш сценический образ?

— Во-первых, я занимаюсь всю жизнь этим. Во-вторых, музыка доставляет мне удовольствие, и мне хочется поделиться им с публикой.

— Играя на скрипке, вы поворачиваетесь лицом к залу, спиной к музыкантам. Они всегда знают, что и как играть без дирижёра? Такого не может быть, что они начнут играть вразнобой? Или кто-то один вдруг собьётся?

— Конечно, нет! У нас постоянный состав и огромный репертуар — мы играем произведения, которые хорошо знаем. Венскому Штраус–фестиваль оркестру уже больше 40 лет…

 — 44 года.

— Представляете, как много! Я создал оркестр в 1978 году, сейчас со мной играет четвёртое или даже пятое поколение музыкантов. К примеру, моя жена — она тоже играет в нашем оркестре, на альте. Но и музыканты последнего поколения играют со мной уже несколько лет, поэтому (смеётся) для них нет ничего неожиданного — они знают каждый нюанс. Конечно, им нужно что-то показывать, но это нетрудно, именно потому, что постоянный состав.

 — А знаете, что интересует некоторых слушателей?

— Интересно, что?

— Вы в одних и тех же местах перестаёте дирижировать и начинаете играть или каждый раз по-разному?

— (смеётся) По-разному, конечно! Я этим занимаюсь так долго, что всё знаю наизусть, мне не надо играть по нотам, поэтому на каждом концерте это делаю в зависимости от того, что я хочу показать музыкантам. В основном, когда надо дать вступление, показать, где начинать или где меняется темп, возможно, надо играть или быстрее, или медленнее. Но это происходит не автоматически, это всегда по-разному.

«Люблю читать, но музыка мне ближе»

— Что вам легче читать — текст или нотную запись?

— (смеётся) Кто больше художник — Шекспир или Моцарт, Пушкин или Чайковский? В опере тоже есть текст, и он тоже очень важен: в него можно вложить чувства, передать их публике.

— Нет, в другом смысле. Обычному человеку, даже знающему нотную грамоту, безусловно, проще читать текст, то есть буквы, а не ноты. А профессиональному музыканту?

— Я люблю читать, меня очень интересует литература. Когда учился в Московской консерватории, это было очень давно, с 1967-го по 1969-й — я три года был учеником великого скрипача Давида Ойстраха, — мой русский язык был гораздо лучше, я много читал русской классики. Сейчас мне немножко труднее. Но австрийских или немецких писателей, конечно, читаю. И всё-таки я музыкант, поэтому музыка мне ближе. И для меня важнее.

— А вы знаете, что в эстонском городе Пярну есть дом, в котором жил Ойстрах, и мемориальная доска его памяти?

— Конечно, знаю. Помню, Ойстрах рассказывал, что очень любит Пярну, и всегда радовался, когда мог провести там отпуск. Я два или три раза играл в Пярну, но, к сожалению, не было времени подойти к этому дому, хотя мне, конечно, интересно. В этот приезд мы не будем играть в Пярну, но в следующий раз непременно постараюсь. Мне очень жаль, что в Одессе, где родился Ойстрах, его дом в ужасном состоянии. А ведь там можно было сделать музей. Наверное, не хватает денег.

— Сейчас точно не до организации музеев.

— Да, сложное сейчас время.

До встречи в Таллинне!

— В Таллинне очень ждут ваш оркестр, в нашем городе у вас много поклонников.

— Мне очень приятно это слышать. Мы много раз играли в Таллинне, даже не могу назвать точное количество концертов. Но я выступал у вас не только со своим оркестром — один раз приезжал с Санкт-Петербургским театром музыкальной комедии, в котором много лет был главным приглашённым дирижёром, — мы привозили в Таллинн «Весёлую вдову» Легара.

 — Если верить сайту этого театра, вы у них по-прежнему главный приглашённый дирижёр.

— К сожалению, я не был в Петербурге с тех пор, как началась пандемия коронавируса. Конечно, ограничения снимают, но всё-таки я уже не так молод, а работать в театре сложно. Я дирижировал оркестром Театра музыкальной комедии 11 или 12 лет, выпустил в качестве музыкального руководителя оперетты «Графиня Марица», Кальмана, «Весенний парад» Штольца, «Летучая мышь» и «Венская кровь» Штрауса. Ставить такой спектакль — трудная работа. Не знаю, буду ли вообще делать спектакли. Во всяком случае, сейчас об этом не думаю.

— Вы классно говорите по-русски!

 — Когда я учился и работал в России, говорил гораздо лучше. Сейчас у меня давно нет практики — забываю язык, делаю ошибки, появились сложности с грамматикой. Надеюсь, то, что я хочу сказать, понятно?

— Всё понятно. Огромное спасибо!

— Вам — спасибо! И до встречи в Таллинне!

Справка

Питер Гут — известный австрийский скрипач и дирижёр.

Окончил Академию музыки в Вене по классу скрипки, три года занимался в Московской консерватории в классе Давида Ойстраха.

В 1978 году основал Венский Штраус-фестиваль оркестр. Работа с этим коллективом выдвинула дирижёра в ряд крупнейших специалистов современной трактовки музыки «короля вальсов».

Гастролирует во многих странах мира, выступает с прославленными симфоническими оркестрами, включая Королевский Филармонический Оркестр Лондона, симфонический оркестр Токио, симфонический оркестр Сан-Франциско, академический оркестр Санкт-Петербургской академической филармонии им. Д. Д. Шостаковича, оркестр Тонхалле в Цюрихе.

Автор книг, посвящённых современному скрипичному исполнительству.

Большая часть записанных им дисков отмечена престижными международными премиями.

Читайте по теме музыки:

Время больших перемен. Дирижёр Нарвского симфонического оркестра Анатолий Щура

Автор популярной песни о Силламяэ Владимир Кротов: Не жалею, что посвятил жизнь родному городу

«Мы очень любим оперу», или Как советская вокальная школа обжилась на Западе