Воскресный антидепрессант Любиной: Не за бортом

В день празднования Дня Военно-Морского Флота задумалась, а что же меня связывает с морем и флотом помимо того, что я проживаю в портовом городе на побережье Балтийского моря? На память сходу пришёл пикантный анекдот:

«— И запомни, — поучает бабушка внучку, — у каждой женщины в жизни должна быть лишь одна большая любовь.

— А кто был твоей единственной любовью?

— Моряки!..»

Моряки — это те же военные, но именно за военного мне категорически запретила выходить замуж мама, когда в очередной раз привезла меня к бабушке с дедушкой сюда, в Петербург. Поэтому в моей танково-офроудной жизни, большой и разделённой любовью стали не моряки, а корабли:

— «Полтава» — воссозданная и спущенная в 2018 году на воду реплика входившего в состав эскадры военно-морской базы Ревеля (ныне Таллинна) первого 54-пушечного парусного линейного корабля IV ранга русского императорского Балтийского флота;

— «Аврора» — будущий символ Октябрьской революции, крейсер 1-го ранга Балтийского флота.

Но самая большая любовь — это наш замечательный «человек и пароход», великий мореплаватель Иван Фёдорович Крузенштерн, и четырёхмачтовый барк его имени.

Хотя ведь у меня всё же имеется микроскопический, но аж двойной (!) опыт пребывания на воде под парусом. Так что я не абсолютный «чайник»: однажды (давно) я ходила под парусом в качестве гостя. Это была комфортная, спокойная, ленивая прогулка: можно было сколько хочешь валяться на палубе, томно потягивая прохладительное. И размерчик был подходящий — 40 футов (12 метров).

А вот опыт участия в регате пару лет спустя не был столь спокойным и безмятежным. В первые бесконечные минуты на борту я не чувствовала ничего, кроме лёгкой паники. Кто бы мог подумать, что это уютное место в одно мгновение становится полем смертельно опасной игры — куда там играм престолов! Яхта изобилует массой непонятных механизмов и агрегатов, повсюду валяются (извините, аккуратно сложены) мотки каких-то верёвок — и вот они-то вдруг начинают стремительно двигаться, так и норовя захлестнуть ротозея за что ни попадя и вышвырнуть за борт.

Так что я безмерно благодарна за краткую «накачку» (извините, инструктаж) перед выходом. Его смысл сводился к двум постулатам. Первый: твоя жизнь в твоих, и только твоих руках. Никто не придёт на помощь — просто не успеет. Смотри, слушай, соображай. Второй: любой приказ исполняется мгновенно — сначала делаем, потом спрашиваем. «Падай!» — значит падай, «ползи на другой борт!» — значит ползи, «пригнись!» — значит, пригнись!!!

И вот яхта несётся куда-то по дистанции, а на мою бедную голову сыплются тонны загадочных терминов: «оверштаг», «кокпит», «стаксель-шкот»…

Гик!!! Здоровенная железная палка снизу главного паруса, яростно шипя перелетающая с борта на борт при каждом повороте, совсем невысоко над палубой! Как удачно, что мужчинам поручили крутить и тянуть, а нам, девочкам, — изображать… неет, не носовую фигуру — скорее, тюленью тушку на этом, как его… наветренном борту. Это называется «откренивать». Главное, что при этом ты никому не мешаешь, чего я и хотела больше всего. И потом, это удобно: вроде при деле, при этом ничем не занимаешься — лежи себе, глазей по сторонам.

Правда, ровно до следующего поворота, и вот здесь-то нужно стремительно переместиться на противоположный борт — не запутавшись в шкотах, ни на кого не наступив, не попав под смертельный удар гика-убийцы. Вот это и запомнилось больше всего: долгое ожидание и взрывные действия на пределе сил.

Одновременно носятся, крутят, откренивают остальные «дебютанты». А через пару часов диву даёшься, как слаженно и синхронно вдруг начало получаться крутить, носиться, откренивать у нас, у «чайников»…

Но когда назавтра мне вдруг до тоски захотелось снова в море, то по зрелому размышлению несколько дней спустя я поняла, что если в море — то только в качестве пассажира, чтобы лежать, никому не мешать и потягивать прохладительное.

Всех с праздником, и пусть грозные боевые корабли впечатляют нас только на парадах!

Читайте по теме:

Парусник «Полтава» — вперёд в прошлое