Воскресный антидепрессант Любиной: По больнице маршем в ряд!

О том, чем примечательна жизнь в медицинском учреждении военного образца, размышляет журналист и автор портала Tribuna.ee Татьяна Любина.
Ать-два левой!

В клинике МЧС (Министерства Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий) наши перемещения ограничивались исключительно походами к докторам на осмотр и на перевязки. А вот в ВМА (Военно-медицинской академии) ходить пришлось много и часто.

Судя по моим наблюдениям, здесь чётко организованный, высокотехнологичный конвейер, способный одновременно обслужить огромное количество пациентов с наисложнейшими диагнозами. При этом многие из них находятся на длительном лечении. То, что я видела на нашем офтальмологическом отделении, поражает: здесь могут годами бороться за зрение пациента, если есть хотя бы малейший шанс.

В первый же день поразил огромный поток посетителей в городской одежде и бахилах — люди приходят на консультации и на дневной стационар. Врачебный персонал — сплошь и рядом юные девушки, которые демонстрируют чудеса профессионализма. Это я сужу по тому, как они управляются с огромным количеством исследовательской аппаратуры, а потом обсуждают результаты на вроде бы русском языке, из которого мне были понятны лишь мои имя-отчество да слова «капли», «укол» и «капельница».

Ежедневный осмотр — это вообще нечто. Сравнительно небольшое помещение, заставленное аппаратурой (тут есть таблицы для проверки зрения — хоть что-то привычное) и стульчиками, регулярно заполняется пациентами и юными врачами. Больные сидят, врачи периодически выполняют над ними некие загадочные манипуляции.

Время от времени в дверях появляется один из хирургов, к которому тут же выстраиваются в очередь его подшефные. К хирургу подводится пациент, следует краткое обсуждение его текущего состояния, планов на лечение, и девочки уже подводят следующего. А тебя отправляют на кровь, КТ, перевязку или ещё в какое-то важное место.

Питание

«Как кормят?» — такой вопрос непременно тебе зададут, когда будешь рассказывать о больнице. Так и не поняла, почему. Я бы точно не стала обращать внимание на больничную еду, если бы не её необычная — военная — подача.

Кормят три раза в день, еду развозят по палатам. В клинике МЧС забегала нянечка в сетчатой шапочке и, что-то приговаривая, ставила на стол подносы с едой. В ВМА еду тоже разносят, но выглядит это колоритно и по-военному брутально.

Еда расфасована по огромным двойным пластиковым подносам, закрывающимся на защёлки. Подносы серые, литые и тяжёлые. Внутри сформированы отделения для большой тарелки, мисочки под суп, ложки и для хлеба. Посуда керамическая, белоснежная. Чай или компот приносят отдельно в чашках с надписью: «Армия России».

Традиционный завтрак: сладкий чай, три кусочка хлеба, порционное масло, сваренное вкрутую яйцо, ломтик сыра, творог со сметаной и полная миска каши. Обед: три кусочка хлеба, суп с крупой и картофелем, каша с мясом, салат, компот. Ужин: каша, рыба, хлеб. В зависимости от дней докладывают апельсины, печеньки, вафли, колбасу, сок, молоко.

Продукты свежие. Готовят на пару, без соли. Еду приносят если не горячей, то тёплой.

Фото Т. Любиной

 

Порции рассчитаны на мужчин, которые, собственно, и составляют основной «контингент» ВМА. Не спрашивала, но судя по объёму и соотношению белков и углеводов, еды достаточно. Хотя слышала, что народ просил побольше… сахара.

После окончания приёма пищи (какое заведение — такие и формулировки) ты бокс закрываешь и выносишь в коридор, чтобы поставить его в стойку для вывоза. На момент моего поступления больные подносы сгружали на специальный стол у моей койки, но бойкая соседка Надя как-то мигом ввела новое правило: закончил есть — вынес поднос в коридор. Все больные бодрые и ходячие, а помочь «раздаче», которая таскает по этажу подносы шесть раз в день, руки-ноги не отвалятся.

Я обычно ограничивалась сыром, яйцом, творогом, мясом или рыбой. При моём неупотреблении в пищу хлеба, картошки и круп голодной тем не менее ни разу не оставалась. Однажды на ужин принесли, помимо хлеба, лишь картофельное рагу, так я на свою голову заказала из дома бананы, йогурты и сыр. Попросила всего-то по парочке кусочков, а получила на следующий день по целой упаковке. И это при том, что дома я вообще не ужинаю!

Так что с едой тут хорошо. Очень даже. А ещё я выпиваю в день два литра воды и ем норвежские капсулы с Омегой в виде… знакомых с детства желатиновых мишек. Мишки вкусные. Каждый раз хочется схомячить лишнего.

Пешком на операцию

Стремление всё вокруг примечать и увиденное анализировать — умение, за которое я в последнее время благодарю Провидение ежедневно. При этом всё происходящее вокруг, не связанное непосредственно со мной и моим самочувствием, сейчас я воспринимаю с холодным отстранённым любопытством.

Большое достижение ВМА — здесь на операцию не везут на ужасной каталке, а приносят в палату хрустящий от чистоты зелёный операционный костюмчик, бахилы и шапочку, просят переодеться, а потом сопровождают в «святая святых», то есть в операционную.

Перед входом просят разуться, а на вопрос, как я найду обувь потом, сестричка, удивившись, отвечает: «Как-как? Выйдете, найдёте, наденете и пойдёте». После такого обыденного ответа полегчало, и я нырнула в дверь. Внешне — очень похоже на предыдущие лаборатории и процедурные: коридор с парой каталок (незастеленных, а оттого и не страшных), множество дверей, между которыми взад и вперёд носится персонал.

Мне помогли завязать бахилы, что-то закапали в глаза и усадили в каком-то отсеке. Минут через 10 состоялось… подселение в виде восьмерых молодых людей возраста 23-25 лет, прибывших на коррекцию зрения.

В их компании я провела около часа. Из закрытой двери раз в пять минут выскакивала медсестра, закапывала очередную порцию капель и время от времени забирала одного из ребят в недра операционной.

Мальчишки заметно нервничали, поэтому много болтали. Так я узнала, что после коррекции на один глаз пациент возвращается через семь минут, а на оба — через 15. При мне прошло человека четыре. Потом позвали меня. Тёмное помещение, выделено несколько операционных зон. Предложили лечь. Слегка позлил диалог с анестезиологом:

― Сколько Вы весите?

― Понятия не имею.

Что было дальше — не помню. Вообще ничего.

Приходить в себя после очередного общего наркоза (а их у меня было три) — процесс не из приятных. И тут весьма пригодился совет подруги — выпить… кока-колы. Как ни странно, помогло. Забавно, но медсёстры оказались в курсе сего рецепта, но на мой резонный вопрос, а чего, мол, не рекомендуете, лишь пожали плечами.

Продолжение следует.

Читайте предыдущие части публикации:

Воскресный антидепрессант Любиной: Салон красоты с общим наркозом

Воскресный антидепрессант Любиной: Салон красоты с общим наркозом — 2

Воскресный антидепрессант Любиной: Верёвочка в душе

больницаТатьяна Любинатоп