Воскресный рассказ: Костик
Бабушка заставляла вспомнить перлы, приписываемые Раневской, когда штук десять детей – от «мелких» до восьмиклассников – орали под окнами пятиэтажки: «Коостя-ааа! Кооостя-ааа! Выходиии!» И некоторым бабушкиным комментариям, разносившимся по двору из форточки, Фаина Георгиевна при всем своем красноречии могла бы позавидовать, да и не только она – даже дворники с татуировками, напоминавшими о небезоблачном северном прошлом, втягивали головы в плечи и стыдливо уходили. Дети радостно говорили: «Ух-ты!», а потом настойчиво спрашивали: «А Костя выйдет?» Бабка, видимо, успокоившись и поняв, что так просто не отделается, вопила: «Да! Только уроки доделает!»
Костик выходил, хлопал дверью, разновозрастная банда кидалась к нему и во дворе начиналась привычная жизнь.
Привычная? Это для нас, знающих, что такое – пить воду из колонки, играть в Робин Гуда или индейцев с мушкетерами, до позднего вечера болтаться в «окопах» и сражаться «с немцами», она привычная и понятная. А для айфонно-интернетного индивидуума, путающего буквы со смайликами, это была настоящая революция. Как?! Оказывается, можно жить целый вечер без компа-телевизора-мобилы! Оказывается, есть вещи поинтереснее облайкивания профилей полудрузей-полуподруг. И за «коммент», сделанный не с дивана перед компом, а вживую, оказывается, приходится отвечать. Реальность для детей перестала быть виртуальной.
В общем, дети были довольны. Под руководством Костика они соорудили на крыше каким-то чудом сохранившейся деревянной сарайки штаб, вывесили флаг и поставили дозорного. За право им быть случались драки. Странно, но чаще всего в них побеждали две девчонки из шестого «В» — может, потому что махались в паре и стояли друг за друга. А может, Костик просто внушил парням, участникам банды, что бить девчонок – полный отстой. Скорее всего, так и было, потому что девчонки из шестого «В» в нем души не чаяли и строили всякие благодарные планы на будущее.
И, несмотря на хаос, ворвавшийся в угрюмую размеренность и предсказуемость двора с его пустыми вечерами, подсвеченными мельканием телевизоров из окон кухонь, молодыми алкашами на детских качелях и скандалами соседей, спорящими за место парковки, двор-то, знаете, ожил. Сначала банда Костика, выиграв несколько сражений у тевтонцев и шведов (Костик учил историю всерьез), ушла в плавание – для этого сгодился штаб на сарайке, затем они переместились в какую-то бочку или корыто и бороздили просторы дворовых луж (спасибо ЖКХ), — а потом во двор вылезли под предлогом присмотра за внуками дедушки и бабушки. Откуда ни возьмись, появилось домино у третьего подъезда. Конкуренты из второго, гордо озираясь, играли в шахматы. Молодым алкашам, вновь собравшимся загадить качели, мужики, зятья и сыновья пенсионеров, отцы участников Костиной банды, отбили охоту подходить ко дворам в этом районе. Охоту и, кажется, печень. Впрочем, она у них и так была испорчена. За стуком домино слышалось: «Мой из библиотеки «Остров сокровищ» притащил. Ночами читает. С фонариком». «А моя в Айвенго втюрилась! Вместе читаем. Куда мир катится…»
Дочка, одна из воздыхательниц из шестого «В» и почитательница Ланселота, делилась кое-какими секретами своего криминального сообщества. Говорит, в перерывах между битвами и открытиями, они иногда рассказывают друг другу о родителях. Врут как эти самые, конечно: у кого отец – генерал, у кого мама – великая актриса, все такое. Врут, но хоть с уважением.
Мы спрашиваем, кто же родители у Кости. Та задумалась: «Слушайте, а ведь он ничего и не говорит – он все больше про острова да про горы. Спрошу как-нибудь».
«Как-нибудь» пришло довольно быстро. Жена у меня работает в больнице. Возвращается, говорит: «Сегодня Костину бабушку к нам привезли – инсульт». «Так, — отвечаю, — парень, значит, с родителями остался. Жаль, бабулины комментарии теперь только у вас в палатах слышны будут». «Не будут: она молчит. И часто плачет».
Как оказалось, отца Костик не видел в жизни. Не помнит его и мама Кости, не имеющая родительских прав. Потому он и был определен на ПМЖ к бабушке. А сейчас бабушка, плача, попросила жену позвонить его маме и взять его на время, пока она в больнице. «Только чтобы следила, чтоб он уроки делал!» Наташа позвонила. Костя уехал. Мы думали, на время.
Социальные службы недолго копались: раз к ним обратилась мать, и без того лишенная родительских прав, с требованием «разместить моего сына в ваших там учреждениях («а где я его, спрашивается, поселю?! У меня и жрать-то нечего»), то на «сигнал» нужно среагировать». Среагировали. Детских домов у нас несколько. Нашлось местечко. Питание есть. Трехразовое. Говорят, даже библиотека неплохая.
Флаг выцвел и болтается тряпкой над бывшим штабом. Домино больше не слышно. Двор, вновь освещаемый телевизорами из кухонных окон, осунулся.
Комментарии закрыты.