Воскресный антидепрессант Любиной: Всё сумела, всё смогла

Месяц назад меня «накрыло». Приступ паники случился не в одночасье: дурное настроение и хандра накапливались по мере того, как мои многочисленные знакомые по обе стороны границы возвращались к докарантинному образу жизни. Я же оказалась среди тех людей, которым в силу специфики работы пришлось сидеть на удалёнке пять месяцев. Вот тут и пригодились приобретённые за месяцы изоляции привычки. Вернее, они подверглись испытанию на прочность.

В первые недели чужой социализации я почувствовала себя исключённой из общественной жизни, решив, что у окружающих всё вдруг резко нормализовалось и стабилизировалось. Внешне человеческая энергичность возросла: люди перемещались по городу, заполнили собой летние террасы и рестораны, выстроились в очередях к кассам в торговых центрах и гипермаркетах. Яхтинг, фотосессии, sup-борд, балет… Я же продолжала работать из дома, да к тому же с сокращённой зарплатой.

Расстройство тут же сказалось на образе жизни и настроении. У меня разладился столь тщательно организованный за месяцы изоляции режим дня. Я перестала рано вставать, начала ложиться глубоко за полночь, дневной сон внёс дополнительную сумятицу в мысли и поступки. Участились перепады настроения, снизилась мыслительная активность, дневная чашка кофе превратилась в четыре кружки, рука потянулась за вареньем, захотелось новых помад и платьев — просто, чтобы были, носить-то особо некуда. Взять в себя в руки не получалось, от этого я нервничала ещё больше. Так продолжалось недели две, после чего мозгу надоело падение в никуда и захотелось сменить накопившийся диссонанс и дезорганизацию на упорядоченность, режим, «движуху» и положительные эмоции.

Восстановление, как уже не раз, началось с утренних пробежек. Изо дня в день я упорно ставила будильник на начало шестого утра. Изо дня в день просыпала. Ругаясь на себя за неорганизованность, сползала с кровати в девять, натягивала кроссовки и шла бегать. Так продолжалось неделю. После чего организм смирился и начал восстанавливаться… Вначале я радовалась, что мне удаётся ранний подъём; чуть позже — что пробежала, чуть позже — что переделала за утро домашние дела. Постепенно я вернулась к пяти пробежкам в неделю, несмотря на больную голову, хандру, дурное настроение.

Ещё через пару дней к пробежкам добавились двадцатикилометровые велосипедные прогулки по утреннему Петербургу. Повезло, что дожди начинались после полудня, когда наступало время оформления заказов, статей и звонков. Так незаметно вернулась самодисциплина. Чуть позже «подтянулась» система планирования значимых дел. Желание исполнить запланированное снизило эмоциональный перегруз. Неделю спустя, преодолев внутреннее сопротивление, я начала делиться эмоциями с родными и близкими. Оханье и сопереживание мамы и ближайших подруг позволили выиграть время, чтобы переосмыслить происходящее.

Два основных вывода по итогам этого непростого месяца: 1) моё спасение от хандры — в самодисциплине, еженедельном планировании и ранних подъёмах; 2) хорошее есть во всём происходящем.

У меня нет возможности сорваться и уехать на выходные в Таллинн, погулять по Котке или на пароме уплыть в Стокгольм? Зато впервые в жизни появился ресурс распоряжаться временем по собственному усмотрению. А возможностей для исполнения в Петербурге предостаточно. Ничего не мешает работать и писать рано утром и поздно вечером, а днём гулять по берегу Финского залива, общаться с друзьями и бывшими коллегами, тушить мясо по-французски и фаршировать болгарские перцы. За это странное и затянувшееся лето я успела вдоволь покататься по Неве на корабликах, посетить фестивали уличной музыки, погулять по областным мызам, выступить с докладом на Гильдии журналистов и еженедельно писать по «антидепрессанту».

Когда я только уволилась из Сбербанка, то боялась днём показаться на улице. Мне мерещилось, что на меня будут показывать пальцем: «Ты прогуливаешь работу!» Тогда я дико нервничала, по ночам мне снились кошмары, но друзья, сменившие место работы раньше, успокоили: «Это синдром банка. Пройдёт, и тебе понравится». Сейчас я испытала нечто подобное. По мере увеличения физических и эмоциональных нагрузок мозг освободился от глупостей, и появилось время для новых идей.

Справиться с новыми реалиями и извлечь пользу было трудно, но я смогла. Сможете и вы, если потребуется.

Читайте по теме:

«Коронавирус не помеха» — основатель онлайн-школы раскрыл плюсы удалённой работы

Как самосовершенствоваться дома в «день сурка»: рецепты Любиной