Шалаш без Ильича
О неожиданной новой жизни старого ленинского шалаша рассказывает журналист и автор портала Tribuna.ee Татьяна Любина.
Когда-то 7 ноября считалось «красным днём календаря» и было официальным выходным. В этот праздничный день традиционно ходили на демонстрации, а также посещали музеи, посвящённые вождю мирового пролетариата и Великой Октябрьской социалистической революции.
Одним из таких «мест притяжения» общепризнанно считался «Шалаш Ленина» — музейный комплекс, посвящённый событиям лета 1917 года, когда Ленин скрывался от преследующего его Временного правительства. Находится «Шалаш» на восточном берегу озера Разлив, близ Сестрорецка (эта территория относится к Курортному району Санкт-Петербурга).
Я побывала в «Шалаше» неделю назад: захотелось освежить воспоминания, а заодно посмотреть, чем живёт музей сейчас.
Немного истории
Все советские дети — вне зависимости от места жительства — в начальной школе читали рассказы об этом приключении вождя. Но воды с тех пор утекло много, поэтому предлагаю краткий экскурс в историю — как так случилось, что однажды Ильич оказался в самом что ни есть настоящем шалаше и работал, сидя на пеньке посреди леса.
После июльского кризиса в Петрограде Временное правительство издало приказ об аресте более сорока видных деятелей большевистской партии. С 5 по 9 июля 1917 года В. И. Ленин, которого открыто обвинили в работе на правительство Германии, скрывался в городе, а в ночь с 9 на 10 июля перебрался в Разлив.
Первые дни революционер прятался в сарае рабочего Сестрорецкого оружейного завода Николая Александровича Емельянова. Но в посёлке появились полицейские, и Емельянов на пустынном юго-восточном берегу озера арендовал окружённую густым кустарником небольшую поляну под сенокосный участок. Здесь он построил шалаш из ветвей и покрыл их сеном, а ночью на лодке переправил Ильича на другой берег залива — к его новому жилищу.
В лесу Ленин находился под видом финского крестьянина, нанятого Емельяновым на время сенокоса. Много и усердно писал — в этот период он начал работу над книгой «Государство и революция» (1918).
В августе, после окончания сенокоса и с началом охоты, оставаться в шалаше стало опасно. К тому же похолодало, участились дожди. ЦК партии решил укрыть своего лидера в Хельсингфорсе, ныне Хельсинки. Вывезти его было решено под видом кочегара на паровозе H2-293. 8 августа 1917 года Ленин покинул Разлив.
В 1924 году на одном из траурных митингов, посвящённых памяти только что скончавшегося вождя, рабочий Николай Емельянов рассказал, как в июле-августе 1917-го В. И. Ленин скрывался в шалаше на берегу озера Сестрорецкий Разлив. Собравшиеся рабочие высказали пожелание увековечить это место, вошедшее в историю как «Последнее подполье Ильича».
Решение о сооружении памятника было принято Президиумом Ленсовета 27 июня 1925 года. Он был торжественно открыт 15 июля 1928 года (архитектор А. И. Гегелло).
Воспоминания разных лет
В детстве в «Шалаш» меня привозили регулярно. Тем не менее запомнила я не особо много: огромная гранитная надпись «Ленин», памятник на повороте с трассы, изображающий Владимира Ильича, сидящего на пеньке, да длинную заасфальтированную дорожку вдоль озера, заканчивающуюся огромной площадкой, забитой разномастными автобусами. Длиннющее одноэтажное строение вдоль автостоянки — там размещались кассы. Купив билеты, нужно было пройти ещё метров 300 по лесу, и ты оказывался на той самой исторической сенокосной лужайке с двумя шалашами — из гранита и сена. Рядом примостился одноэтажный домик с экспозицией. Помню, что внутри было очень пустынно, а из экспонатов выделялись лишь лодка, на которой в эти места добирались конспираторы, да копия всё того же памятника «Ленин на пеньке».
Лет так 8-10 назад нам с подругой пришла в голову идея показать сей музей другу-москвичу. Сперва мы долго ехали вдоль залива, потом удивлялись метаморфозе, случившейся с кассами — в этом здании теперь размещался ресторан под «оригинальным» названием «Шалаш» со всеми атрибутами загородного заведения, включая контактный мини-зоопарк.
По дороге пытались разузнать у попадающихся на пути юных аборигенов, правильно ли мы путь держим. Все как один, дети были осведомлены о ресторане, но вот о другом шалаше никто из них и слыхом не слыхивал. До здания бывших когда-то касс мы добрались лишь потому, что предположили, что дорога рано или поздно должна закончиться. Она и закончилась — парковкой и рестораном.
Гранитный шалаш изменений не претерпел, а вот шалаш из сена мы не обнаружили. На вопрос, а где, собственно, самое главное ленинское жилище, охранник ткнул пальцем в сторону памятника: «Сено на полянке видите? Это и есть шалаш. На просушке он». Вообще-то, странным был не ответ, а наш вопрос: никакое натуральное сено за сто лет не сохранится, вот и сооружают музейщики периодически на исторической покосной поляне новый «старый» шалаш.
Экспозиция в музее в тот момент была чуть более обширной, нежели в моём детстве: в дополнение к аутентичной лодке и памятнику появились огромные портреты самого Ленина, Инессы Арманд, Александра Парвуса (И. Л. Гельфанда), Льва Троцкого (Льва Бронштейна), Григория Зиновьева (О.-Г. А. Радомысльского).
Шалаш современный
В нашу нынешнюю вылазку начало маршрута было традиционным: дорога по трассе, поворот в сторону музея, который трудно не заметить: всё те же огромные гранитные буквы «Ленин» и всё тот же Ильич на пеньке, в накинутом на плечи пальто, что-то пишущий в блокноте.
Сразу за ними — та самая дорога вдоль живописного берега озера. Судя по навигатору, расстояние от автобусной остановки до комплекса — 4,4 километра. Хорошо, что мы были на машине. В противном случае пришлось бы добираться и туда, и обратно пешком. Лет 20 назад прямо к «Шалашу» подвозил рейсовый автобус, ныне упразднённый за нерентабельностью. Забегая вперёд: летом к шалашу ходит паром из Сестрорецка, который местные зовут «калошей».
В тот день в музее, кроме нас, было ещё два посетителя, да уходя, мы столкнулись с семьёй с детьми. Пока покупали билеты, я поинтересовалась у сотрудницы, всегда ли столь малолюдно. Оказалось, что с мая по сентябрь народа предостаточно — в это время есть возможность, помимо культурной программы, просто отдохнуть на заливе.
А погулять в окрестностях шалаша действительно стоит. За последние лет десять здесь начали формировать музей под открытым небом. У самого здания музея — огромный бюст В. И. Ленина работы Григория Даниловича Ястребенецкого (1970-е гг.), который когда‑то украшал сцену в БКЗ «Октябрьский».
На аллее, ведущей к причалу, — две ростовые бронзовые скульптуры Ленина работы Матвея Харламова. Его «Ленины» не похожи на привычный образ: относительно небольшое тело венчает непропорционально большая голова, да ещё и с чертами сильно возрастного человека. Судя по надписям, одна скульптура была изготовлена в 1925 году, находилась на ведомственной территории завода «Красный выборжец», другая — в 1926 году, стояла возле Нарвских ворот.
Разглядывая фигуры вождя, один из моих спутников задумчиво произнёс, что на этой аллее вполне гармонично бы смотрелись и другие образцы советской скульптуры. В первую очередь те, которые сносятся сейчас во многих странах постсоветского пространства. Воображение нарисовало надпись над аллеей: «Кладбище Ильичей», а в памяти всплыла картинка из некогда любимой бондианы. В фильме «Золотой глаз» было как раз такое пространство, разве что уставленное не только целыми, но и изрядно фрагментированными фигурами «Ильичей».
Несмотря на опасения, «настоящий» шалаш был на месте — там, где ему и полагается находиться, рядом с шалашом гранитным. И он был таким маленьким! Сейчас палатки большего размера выпускают.
Что касается музея, он претерпел грандиозные изменения и в буквальном смысле оказался напичкан экспонатами. Сейчас там организована выставка «Петроград. 1917. Пульс революции», где на основе газетных и журнальных заметок показано, как месяц за месяцем, начиная с апреля 1917 года, жил город, ставший центром революционных потрясений.
«Город «свободных граждан» или «взбунтовавшихся рабов»?»; «Город нарастающей революционной стихии»; «Город выплеснувшейся свободы»; «Все против всех»; «Город раскалывающийся» — «говорящие» названия подразделов экспозиции. В 1917 году газеты и журналы писали не только про войну, но и про митинги, забастовки, грабежи, царскую семью, повсеместное подорожание всего — от хлеба до костюмов. Одним словом, про ту анархию и хаос, в которые был погружён Петроград. Хотя были и новости из мира культуры, театров, цирка — город старался жить, как подобает столице.
Например:
«В кондитерской:
— А печенья нет ли у вас?
— Нет, сударыня, и быть не может.
— Почему не может?
— Потому что за продажу печенья полагается штраф в 10 000 руб. и полгода тюрьмы. И не только продавцу, но и его соучастнику — покупателю.
— Вздор, сударыня! — вмешивается щеголеватый господин, — шампанское тоже запрещено пить под такими же карами, однако не далее как вчера в ресторане на Мойке мне подавали его и притом совершенно открыто» («Скиталец». 11 июня).
«Разгадка петроградских разгромов:
Выясняется, что очень много петроградских разгромов совершено при участии дворников, на которых возложена охрана имущества жильцов и безопасность домов.
На углу Суворовского пр. и 8-й Рождественской ул. В доме 23-19 помещается магазин обуви Чикова. Вчера утром служащие обнаружили двери магазина взломанными. При осмотре выяснилось, что воры из магазина Чикова пробили брешь в стене, в расположенный рядом магазин вязаных изделий. В обоих магазинах взломаны хранилища, кассы и конторки» («Петроградский листок». 7 октября).
«Самозащита:
Враг наступает, у ворот, захватившие власть спорят о власти, анархия растёт, и обыватель совсем растерялся, обратился в пугливого зайца.
Движется по улице беспечная толпа: вдруг смутный гул улицы прорезывает звук резкого выстрела — и что с толпой? Люди заметались в испуге, пугливо озираются, норовят спрятаться под ворота. А это — лопнула шина у автомобиля.
Мирно сидят люди вечером за чайным столом, и вдруг с улицы доносится визгливый крик сирены. Все в испуге вскакивают: цеппелин! А это — промчавшийся автомобиль нарушил тишину мирной улицы» («Петроградский листок». 14 октября).
Логический финал наступившего беспредела мы уже знаем — восстание 25 октября [7 ноября] 1917 года.
Неожиданный «зачинщик»
В шалаше Ленин скрывался не один, а с… Григорием Зиновьевым.
Совершенно неожиданным открытием стала выставка, на которой музейщики представили документальные свидетельства, что косарей в то лето было двое. Ходишь, вглядываешься, читаешь и потихоньку начинаешь понимать, что именно Зиновьев был ближайшим соратником вождя, но его в буквальном смысле вычеркнули, причём быстро — сперва из истории, связанной с шалашом, а потом вообще из советской историографии.
Один из центральных экспонатов — фотографии 1918 или 1919 годов (точная дата неизвестна), запечатлевшие, как Зиновьев с группой руководящих товарищей приезжал в Разлив. Снимки, сохранившиеся в архиве бывшего Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (ныне РГАСПИ), сделаны как раз возле того самого шалаша, в котором он ещё совсем недавно скрывался с Ильичом.
В числе доказательств также представлена машинописная рукопись статьи 1922 года «Таинственный шалаш» с правками Емельянова и Зиновьева для журнала «Красная летопись». Он издавался Петроградским истпартом (Комиссией по истории Октябрьской революции и Российской коммунистической партии большевиков). Её автором был тот самый Николай Емельянов, который укрывал вождя сначала в своём сарае в Разливе, а потом в шалаше. В статье чёрным по белому написано, что Ленин прятался там вместе с Зиновьевым.
На обложке журнала «Ленинград» 1924 года, который издавался как приложение к «Ленинградской правде», помещена иллюстрация художника Марка Шафрана: Ильич возле шалаша читает кадетскую газету «Речь» (надо знать, о чём пишут оппоненты!), а рядом, опершись на грабли, стоит Зиновьев.
Судя по истории политической и большевистской карьеры Григория Евсеевича, мемориализация шалаша была важна лично ему. В противостоянии сначала с Троцким, а затем и со Сталиным ему надо было подчеркнуть, что именно он, Григорий Зиновьев, находился рядом с вождем в самые тревожные дни 1917 года, когда решалась судьба революции. Показать, что он был наиболее близок к Ленину, а потому достоин быть его преемником.
Первый вариант мемориала и был задуман, как память о двух революционерах — Ленине и Зиновьеве. Но после того, как в декабре 1925 года на XIV съезде партии Зиновьев выступил против группы Сталина и партийного большинства, его политическая карьера пошла под откос. Кроме всего прочего, Зиновьева убрали с гипсовых слепков барельефа работы скульптора Виктора Синайского, подготовленных для будущего памятника «Шалаш». Когда же в марте 1926 года был принят новый проект памятника в Разливе работы архитектора Александра Гегелло (его‑то и осуществили), никаких упоминаний о Зиновьеве он уже не содержал.
Такой вот неожиданный поворот революционной истории, которую мы, советские дети, казалось бы, знали наизусть. Как видим, фигура вождя мирового пролетариата начала приобретать черты легенды практически сразу после его смерти. К счастью, советская власть дала нам качественное базовое образование, и любая новая информация прекрасно уживается с ранее усвоенной. Особенно та, которая позволяет ответить на вопросы из прошлого.
А сегодня как раз такой день, когда хочется вспомнить события и героев той эпохи. Как-никак «красный день календаря».
Читайте по теме:
Игорь Круглов: Как «эстонский Ленин» революционеров судил (к 105-летию «третьей русской революции»)
Ленин и независимость Финляндии и Эстонии вызвали жаркие споры
Комментарии закрыты.