Воскресный антидепрессант Любиной: Секреты и «секретики»

Несмотря на сильные морозы, с которыми мы встретили этот новый год, город оказался полон туристов, которые и на обзорные экскурсии ходили, и в очередях на вход в музеи подолгу стояли. А вот детские площадки около дома в эти праздники стояли пустыми. Как же это отличается от того, как своё свободное время проводили мы, советские дети! Только самые лютые морозы могли воспрепятствовать целому дню, проведённому на воздухе, — мы всё равно гуляли, просто меньше.

А помните игры, в которые мы тогда играли? «Прятки», «казаки-разбойники», «жмурки», «классики», «светофор», «цепи-цепи кованые», «тише едешь — дальше будешь». Пожалуй, во все из них, за исключением «классиков», мы играли круглый год. Но была одна необычная игра исключительно для лета и осени, позволявшая каждому проявить себя в качестве творца и выдумщика. О ней-то я, как ни странно, вспомнила в эти морозные дни. Это были… «секретики». Помните?

«Секретиками» увлекались почти все дети, включая мальчиков. Делали их обязательно в укромном месте — отсюда и название. Важно было не только сделать что-то красивое, но и укрыть результат от глаз остальных «создателей»/«охотников»: среди детворы действовал негласный конкурс как на самый красивый «секретик», так и на розыск чужих поделок.

Однако, несмотря на основательные меры предосторожности, огромное количество «секретиков» быстро обнаруживалось. Какие-то находили «охотники», какие-то становились известны благодаря небрежности самих авторов.

Были в наших рядах и настоящие творцы: сперва с терпением, которому можно только позавидовать, они зорко выслеживали всё, что могло лечь в основу будущего шедевра, а потом с энтузиазмом Моне и Пикассо творили, укрывшись под развесистым кустом. Как правило, «творцы» были напрочь лишены жажды поиска — в отличие от «охотников», рвение которых надо было бы ставить в пример свинкам, идущим по следу трюфелей. Эти создавали редко, но зато специализировались на розыске и разграблении чужих произведений. Такие вот недетские страсти. Припоминаете?..

Сам процесс изготовления был прост и незамысловат. В земле делалась ямка диаметром 5-7 сантиметров, на дно которой укладывались фольгированные фантики из-под конфет («секретик» должен был сохраниться на весь сезон). Далее на эту импровизированную подложку выкладывалась композиция из цветочков, камешков, красивых картинок, цветных осколков, ракушек и прочих «драгоценных» элементов. Всё это плотно закрывалось кусочком стекла и засыпалось песком или землёй. Если «секретик» делался в траве или на газоне, то сверху он прикрывался дёрном — для маскировки схрона. «Таинственное» место запоминалось или же рядом оставлялся какой-то опознавательный знак.

Захватывающий дух процесса изготовления «секретиков», их показ и поиски сопровождались множеством сопутствующих приключений. Кто-то, не дождавшись лета, пытался закапывать «секретики» в снег; кто-то экспериментировал с технологией, например, пытался убрать подложку. Были и те, кто ради создания шедевра умыкал из маминой шкатулки кольца или потрошил бабушкины бусы.

Сейчас уже и не упомнить, в какой момент эта детская забава сошла на нет, а потом и вовсе стёрлась из памяти. Но вот в канун Нового года я расхаживала по ярмарке с сувенирами, которыми так богат наш город. Взгляд привычно скользил по веренице шариков, ангелочков, бусиков и посуды, но вдруг зацепился за поделки на одном из столов. Меня заинтересовали странные тканные зайчики, в пузиках которых красовались иллюминаторы с цветочками и какими-то картинками. Я смотрела и никак не могла понять — а что, собственно, хотел таким непривычным образом сказать автор? А он (вернее, она) стоял рядом и молча наблюдал за моими потугами.

Ответ я так и не придумала, пришлось оторваться от созерцания странных игрушек и переключиться на продавца. Понаслаждавшись моим недоумением, дама лишь улыбнулась и произнесла: «»Секретики» — те самые, из детства». Воспоминания нахлынули похлеще снежного кома. Даже слёзы навернулись. А потом мелькнула мысль: «Сейчас такое никто из детей не делает. Почему?!»

Кстати, изготовление «секретиков» было не просто детской забавой, а, как выясняется, делом весьма полезным. Любящие всё разложить по полочкам психологи обнаружили в них массу плюсов для формирования душевного здоровья молодого организма:

• развитие сенсорных ощущений и умение работать с самыми разными материалами (стеклом надо не пораниться, песок не должен засыпать изображение, лепестки цветов не должны помяться, а фольга — порваться);
• развитие фантазии и формирование чувства прекрасного;
• формирование «насмотренности» — той самой, которая во взрослой жизни способствует формированию художественного вкуса;
• умение общаться и соревноваться (кто делал «секретики», тот вспомнит волнение и азарт, когда ты показываешь своё и когда смотришь творение друга или же конкурента);
• и, наконец, возможность самовыражения: насколько я помню, «секретик» закапывался только тогда, когда он устраивал автора. Тут не было суровой учительницы, придирчивых родителей или же смеющихся сверстников: ты делал так, как нравится тебе и только тебе. Помню, что по несколько раз переделывала свои работы — даже ценой быть обнаруженной.

Такой вот неожиданный экскурс в детство получился.

А какие у вас были «секретики»?