Давыдов: Мой дорогой вирус, или Как растрогать шкаф

Всё пройдёт, а зло и подавно. Несколько коротких душевных историй уходящего года, за которые ему, этому сложному году, можно быть благодарным, предлагает читателям автор портала Tribuna.ee, журналист из России Пётр ДАВЫДОВ.

1 598

Без особого сожаления прощаясь с уходящим годом, я должен быть объективным (по крайней мере, попытаться быть таковым). Т. е. не только выкрикивать проклятия в адрес свалившихся на нас испытаний, обманов, нарушения свободы слова и передвижения, беззастенчивого и затянувшегося «маски-шоу», невозможности видеть друзей, которые посмели проживать в другой стране — этим я занимаюсь в течение всего этого веселого года. Нет, я бы хотел порыться в этой куче и найти хоть что-то похожее на жемчуг, хотя бы на зёрнышко этой драгоценной субстанции, окружённой субстанцией менее достойной. И, поверьте, это не психологическое упражнение, имеющее задачей успокоить разволновавшегося пациента, не самоуспокоительные потуги — в конце концов, пиво в «Бирхаусе» или ещё где с этой задачей, как мы заметили, справляется не хуже психолога. Правда, потом некоторые самоуспокоители обращаются уже к психиатрам, но до таких глубин мы не доходили.

Я бы хотел предложить читателю несколько коротких историй уходящего года, за которые я ему, этому году, благодарен.

***

Например, о том, как я, имеющий об автомобилях самое приблизительное представление, решил учиться вождению. У меня работа, понимаете, хорошая: огромный приусадебный участок, несколько зданий, пара колодцев, сотни сосен, ёлок, берёз — и моя, понимаете, задача, присматривать за всем этим делом, время от времени подметать, поливать, присматривать, в общем. И за всё это получать деньжищи. Сидишь в сторожке (жена и дети называют её «домиком Элли»), читаешь, пишешь, а как надоест — марш на воздух с умным видом. И в мае, когда все люди с умным видом садят картошку, я обнаруживаю, что земли-то на участке много, а самой картошки —два-три ведра, не больше. Обидно. Не, можно цветочками засадить, но я ж не бурёнка какая, чтобы по осени цветы жрать. И не хиппи, чтоб любить их донельзя и гладить — я, может, картофель предпочитаю на завтрак. Со сметаною.

Друзья любят навещать мою слободку, которую тут же прозвали, разумеется, вороньей. Несмотря на наличие соловьёв, снегирей и дятлов, между прочим. Поползни, а не друзья, одним словом. Услышали мои стенания насчёт возможного голодомора, перемигнулись, и на следующий день у ворот появляется автомобиль, оттуда выходит дядька размером с мою сторожку, достаёт из багажника четыре мешка, ставит передо мной и, главное, здоровается: «Вот, — говорит, — берите! Просили вам передать. У нас, видать, друзья общие. А чего, мне не жалко — у нас и так хватает». Слово за слово, чай за чаем, разговорились. Ну, мою-то деятельность он видит, и не сказать, чтобы разволновался, а о своей рассказал, что работает-де инструктором по вождению, всякую молодежь азам поведения на дороге обучает. И смотрит пристально: «Сам-то ты как, соображаешь в этом деле?»

А мне кровь из носу нужны права — часто приходится ездить по России, по самым отдаленным её уголкам, и каждый раз просить кого-то подвезти, честное слово, и надоедает, и просто некультурно уже. Признался дядьке в своей беспомощности. Тот говорит: «Так в чём дело-то: иди ко мне на курсы — там и научишься. Только слушай, чё говорю, и тогда всё получится. Главное — не муд(р)и». Я подумал-подумал и заделался учеником в автошколе — надо же как-то использовать появившееся время, которое раньше занимали путешествия. В перерывах между вождениями я тщательно взращивал, пропалывая, окучивая и всячески удобряя картошку, которую мы сейчас дружно поедаем и благодарим доброго дядьку-инструктора. На днях я ему дымящийся котелок с тушёнкой и его же варёной картошкой при всех поставил, прямо в сугроб у автошколы, где мы, ученички, собираемся, чем растрогал эту громадину, вызвал добрую зависть у полицейских, а себе обеспечил «зачёт» по «площадке».

Всё будет хорошо! Фото Петра Давыдова

 

***

Или другая история. Про Романа Иванова из Архангельска. Встретились с ним этой ковидной весной. Сам парень — инвалид. Рассказал, что долгое время жил в тоске, унынии и жалобах на несправедливую житуху. Никто в принципе и не спорил, говорит, только уж очень всё это было как-то не по-мужски, что ли: ноешь, стонешь, другие от твоих стонов страдают, хоть тебе и сочувствуют. А потом, говорит, понял, почувствовал: мне самому будет лучше, если я свои стоны и жалобы сменю на помощь тем, кому хуже, чем мне. Например, бездомным, нищим, многодетным, больным. Таких, оказывается, очень много. Взять ту же соседку по площадке: одинокая мама с несколькими детьми. Бедствует. Ну и стал ей помогать: то за продуктами сходит, то с уборкой поможет, то с детьми посидит. Подумал, посоветовался с друзьями: «Давайте, ребята, хоть что-нибудь хорошее сделаем, а то тоска до смерти заест». Те быстро нашли несколько адресов действительно нуждающихся людей, и с этого и началась история, у которой, похоже, очень хорошее будущее: Роману удалось создать в течение короткого времени мощную благотворительную организацию в своём родном городе. Её участники — молодые совсем ребята и девчонки, а также взрослые люди — помогают нуждающимся.

Роман Иванов со своими маленькими друзьями. Фото Петра Давыдова

 

Речь не только и не столько о деньгах, нет: они проводят ремонты, устраивают концерты в детских домах или хосписах, соревнования и многое другое. Горячую еду раздают бездомным на улице, спасают от смерти. Кому и да, рублём помогают: собирают всем миром. Вот как смог Роман вырваться из, казалось, беспросветного уныния и апатии? Сам вырвался и других, которых всё больше и больше, выводит. Оказывается, всё очень просто: нужно хоть на минуту признать, что ты можешь помочь другому, хоть на секунду перестать думать только о себе, любимом. Так и появляется, как это ни парадоксально, уважение к самому себе — не самолюбование, подчёркиваю, а именно самоуважение.

***

Ещё одна история с севера. В Пинеге встретился с Софией Оттовной Гандверк, бабушкой. Немкой, понятно. Оказалась она здесь в 30-е годы, во время сталинских репрессий, пятилетней девчонкой. Их сюда сослали из Питера, где шли тогда жуткие «чистки», и их отец-инженер попал в гулаговские клещи. Рассказывает, что помнит, как пришли за папой какие-то чудовища в форме, как отец крикнул, что обязательно вернётся, как плакала мама. А через несколько дней им было сказано, чтобы ехали на север — там якобы их отец теперь живёт. На самом деле отца расстреляли, как потом выяснилось, на следующий день после ареста. Годы ссылки, унижений, голода, издевательств. Потом каким-то чудом маме удалось устроиться работать продавцом: «Мама-то по-русски плохо понимала, так я ей помогала. Она стоит за прилавком, кто-нибудь приходит, говорит, что ему надо. Мама наклонится ко мне, я под прилавком играла, и я ей всё на немецкий перевожу. Крошки хлебные случайно роняла — я их с полу поднимала и ела. А голодно было!»

София Оттовна Гандверк. Фото Петра Давыдова

 

Время шло, постепенно они стали своими в ссыльной Пинеге, перебрались из подвала в какой-то домик. Привезенный с собой «Зингер» спасал: мама чинила бельё для детского сада. София пошла в школу, училась прекрасно. Заодно научилась драться, и тем мальчишкам, которые дразнили её «фашисткой», сильно перепадало, и поделом. Во время войны, т. е. когда ей было лет 10-12, пришла в военкомат и потребовала, чтобы переводчиком на фронт взяли именно её, а не маму, «потому что у мамы здоровье слабое, а в детдом я не поеду — на фронте лучше». Военные переглянулись и оставили их семью в покое.

«Всё пройдет, а зло и подавно. В Пинеге мы обжились, люди нас стали уважать и любить. Мама оттаяла, мы с сестрой её очень радовали. Война закончилась, прошёл и голод. Мы стали смотреть на жизнь повеселее. Я потом всю жизнь работала в детском саду и в школе — всё с детьми. Походы, занятия, конкурсы, соревнования, снова походы. У нас же так красиво! Вы в пещерах были карстовых? Обязательно сходите! Невозможно не полюбить нашу Пинегу. Эта любовь, как я обнаружила, передаётся. Однажды, в Архангельске ещё когда училась, стоим с подругами, дрова пилим. Моряки проходят, что-то шутят, смеются. А я им строго говорю: «Чем смеяться, помогли бы с дровами-то!» Те и помогли. До того допомогали, что все мы за них замуж-то и вышли. Мой моряк, когда в Пинегу-то в первый раз приехал, огляделся, меня обнял и говорит: «Вот здесь и будем жить! А больше мне кроме тебя ничего и не надо». Так и жили — в любви да согласии. Муж мой скончался несколько лет назад. Но я не унываю — дел много. Я и в хоре в нашем до сих пор пою, музею помогаю. Нельзя унывать, как бы тяжело ни было. Нельзя, друзья мои хорошие».

Два однокоренных слова в немецком языке: «Leid» и «Beleidigung» — «страдание» и «обида». Спрашиваю, чего же больше в жизни бабушки Софии Гандверк — обиды на жизнь, на людей, заставивших страдать, или же самого страдания. Та задумалась:

— Чего-чего, а обиды нет. Понимаете, если я буду обижаться, жить своими обидами, то и жить-то мне незачем. Изойду вся, помру запросто так. Что — обиды?.. А вот страдания были. Пострадать можно. Иногда и нужно, наверное.

***

Или уже из родных краёв история, из Нымме, совсем недавняя: хозяйка дома на Тийги, 5 выставляет в сию холодную зимнюю пору огромный термос с какао для всех желающих и продрогших. Подходишь, главное, озябший, наливаешь себе чашку, пьёшь, обжигаясь и радуясь. Если монетку положишь в корзину, то идут твои деньги в детскую больницу Таллинна, в фонд помощи. Простое, казалось бы, дело — а сколько света от него. Понимаете, мы, мне кажется, просто истосковались по простым и добрым делам, по искренним и радостным улыбкам. Понимаю, что нынешние маски улыбки эти стремятся скрыть, но это им не удастся, тут я уверен.

Термос с какао в Нымме. Фото Родиона Денисова

 

Как бороться с обрушившимся на нас «вот этим вот всем»? Так ведь об этом ещё Иоанн Златоуст писал: «Случилось хорошее — прославляй Бога, и хорошее останется. Случилось плохое —прославляй Бога, и плохое прекратится. Слава Богу за всё». А уж он-то, святой, всякого насмотрелся-натерпелся — наши совсем не святые «маски-шоу», думаю, вызвали бы у него удивлённую улыбку.

Желаю всем нам именно искренних и благодарных улыбок в наступающем году. И да — насчёт пива в Старом городе я серьёзно.

Мнения из рубрики «Народный трибун» могут не совпадать с позицией редакции. Tribuna.ee не несёт ответственности за достоверность изложенных в статье фактов. Если вы имеете альтернативную точку зрения, то мы будем рады её также опубликовать.

Комментарии закрыты.

Glastrennwände
blumen verschicken Blumenversand
blumen verschicken Blumenversand
Reinigungsservice Reinigungsservice Berlin
küchenrenovierung küchenfronten renovieren küchenfront erneuern