Калле Каспер: Охота на ведьм по-эстонски

Понятное дело, Мюллерсону от этого ни холодно ни жарко. Речь идёт о международно признанном учёном, которого европейские источники называют одним из крупнейших специалистов нашего времени в области международного права. Много лет работавший в Англии Мюллерсон некоторое время исполнял обязанности президента всемирного Института международного права. У него изданы 13 монографий. Поэтому в результате решения сената пострадает не престиж Мюллерсона, а разве что престиж Таллиннского университета.

Эстония имеет основания быть благодарной Мюллерсону за то, что, будучи советником Горбачёва, он способствовал публикации пакта Молотова-Риббентропа, а также, что будучи заместителем министра иностранных дел Эстонской Республики, участвовал вместе с советником по международным делам Председателя Верховного Совета ЭР Арнольда Рюйтеля Лейви Шером в написании 23 августа 1991 года на лестничной площадке четвёртого этажа Белого дома в Москве декрета о признании Российской Федерацией независимости Эстонской Республики, подписанного в тот же день Борисом Ельциным.

Неблагодарность — одно из величайших для нашего народа зол.

Но вопрос ещё и в принципе. Казус Мюллерсона вновь выносит на повестку дня вопрос, надо ли контактировать с Россией или нет?

Я убеждён, что надо.

Россия не однородна. В ней живёт много людей, которые не приемлют ведущуюся войну, и они нуждаются в поддержке. Могу привести такой пример: в 2022 году почти девять тысяч российских учёных подписали письмо с осуждением войны. ФСБ этого не забыло, этих людей преследуют до сих пор. Учёных одного за другим признают виновными в измене родине — государство им не доверяет. Не минует наказание и других антивоенно настроенных граждан: российские газеты ежедневно публикуют новости о том, что кто-то опять осуждён на заключение на многие годы. Поэтому каждое наше слово для этих людей важно, оно свидетельствует, что они не забыты.

Общаться надо и с теми, кто оправдывает войну, хотя бы для того, чтобы сказать им: вы не правы.

Я не утратил связи с Россией. После начала войны там изданы четыре мои книги, и на подходе пятая. Так что меня надо за это исключить из Союза писателей? Или же «Капиталу культуры» следует перестать поддерживать издательства, желающие публиковать мои произведения?

Летом в петербургском журнале «Нева» вышла моя написанная в 1979 году диссидентская пьеса «Вариант доктора Стокманна», которую КГБ в своё время запретил. Другой петербургский журнал «Звезда» опубликовал недавно два моих эссе — одно о Вольтере, в котором я описываю борьбу философа с ложью в христианском учении, а другое — о нашей жизни в СССР, где, среди прочего, пишу о том, как эстонцы не могли в то время свободно ездить не только в Париж, но и на остров Сааремаа.

Разве публикация творений автора из «недружественной страны» — это не мужественный шаг редакторов обоих изданий, говорящий о противостоянии тамошней «генеральной линии»?

Разве лучше было бы, если эти тексты так и не были опубликованы?

«Буриданы» в виде книги изданы в Москве частично, но в электронном виде они доступны в России полностью. А ведь трактовка истории в романе совершенно чётко отличается от официальной в этом государстве. От той, которую распространяют школьные учебники и о которой трубит пропаганда. Разве было бы лучше с моей стороны запретить издание этих произведений по причине принципиального нежелания иметь хоть что-то общее с Россией?

Да, когда мне предложили представить одну их моих книг на соискание присуждаемой в Москве «Русской премии», я попросил этого не делать. Эта премия, предназначенная для пишущих на русском языке вне пределов России авторов, была много лет в состоянии клинической смерти, а теперь её восстановили. И это явная попытка продемонстрировать, что «не все против нас».

Сейчас я иногда думаю: а, может, я ошибаюсь? Премия — это трибуна, а значит, возможность что-то сказать.

Яак Аллик напомнил мне, что даже Андрея Сахарова не лишили звания академика, хотя именно так поступили ранее с другим академиком — генетиком Вавиловым. Сталину не нравились идеи Вавилова, как сейчас многим не нравятся идеи Мюллерсона. «Википедия» на эстонском языке отзывается о Мюллерсоне прямо-таки нагло: «Бросается в глаза своими прорусскими и путинистскими взглядами». Если самим нечего противопоставить таким научным достижениям, какие есть у Мюллерсона, то, вполне естественно, возникает желание оскорбить и унизить другого.

Я тоже не во всём согласен с Мюллерсоном. Да, Киев не захотел выполнять Минские соглашения, а Запад не потребовал от него этого. Это было их ошибкой, особенно со стороны Запада: договор есть договор, его надо выполнять, в противном случае, какой вообще смысл у международных соглашений?

Но не следует на этом основывать прямую причинную связь с войной — никого нельзя заставить развязать войну, если он сам этого не хочет.

Но это, так сказать, академический спор, и Мюллерсон имеет такое же право на свою точку зрения, как и я.

Упомянутый генетик Вавилов умер в заключении. Мюллерсону такая участь не грозит, как не грозит ему и презрение международного академического сообщества. Если оно кому-то и грозит, то вовсе нам. Нам грозит стать в глазах европейских интеллектуалов самым ограниченным народом. Народом, которому нравится ущемлять умных и образованных, а в моральном смысле — трусливым. Потому что, будем честны, главной причиной поведения директора «Ээсти концерт» (который «отменил» Андреса Мустонена), директора Французского лицея (уволившего лауреата Пушкинского конкурса Элеонору Рудаковскую), так и сената Таллинского университета является трусость — страх не понравиться тем, кто «выше» них.

Мнения из рубрики «Народный трибун» могут не совпадать с позицией редакции. Tribuna.ee не несёт ответственности за достоверность изложенных в статье фактов. Если вы имеете альтернативную точку зрения, то мы будем рады её также опубликовать.

Читайте по теме:

Музыкант Андрес Мустонен выступил в России и остаётся без концертов в Эстонии

Калле Каспер: Путин испортил историю России и попутно подложил мне свинью

Вячеслав Иванов: Превед, Медвед!