Вячеслав Иванов: «С кем вы, мастера культуры?»

25 января 2023 года исполняется 85 лет со дня рождения Владимира Высоцкого. И как-то сам собой, невольно, напрашивается вопрос: а с кем был бы Владимир Семёнович сегодня, когда его родина напала на соседний, родственный по языку, по культуре, по духу и по ментальности народ? Та самая родина, которая в далёком уже 1980 году так искренне-надрывно, так трагично и безутешно прощалась с ним, презрев негласные запреты и забыв об Олимпиаде, усиленно воспеваемой всеми СМИ.

Жить в этом году…

У Сергея Довлатова в «Записных книжках» есть такая крохотная повесть: «Оказались мы [с поэтом Анатолием Найманом] в районе новостроек. Стекло, бетон, однообразные дома. Я говорю Найману: — Уверен, что Пушкин не согласился бы жить в этом мерзком районе. Найман отвечает: — Пушкин не согласился бы жить… в этом году!».

Примеривание кого-нибудь из великих к предлагаемым обстоятельствам — своего рода традиция, свойственная не только литературе. И, кстати, не только русской. Хотя для последней этот приём наиболее характерен. Потому, наверное, что в истории России гораздо больше «интересных времён», чем у большинства других стран (имеется в виду китайская пословица-проклятье «Чтоб тебе жить в интересное время!»). Отсюда и соблазн: а что сказал бы на это Такой-то?..

Что касается самогó Довлатова, то он, насколько я его знаю (мы с ним три года проработали в одной редакции газеты «Советская Эстония»; да можно судить и по его книгам), не то что не согласился бы жить в этом году, не говоря уже про «эту страну», а всеми доступными ему средствами постарался бы донести до максимально более широкой аудитории свою резко негативную оценку действий путинского режима. Правда, у этой темы есть ещё одна грань. О ней в интервью программе «Скажи Гордеевой» на YouTube упомянул писатель-эмигрант Александр Генис, друживший с Довлатовым и работавший с ним в популярной газете «Новый американец», которую они, вместе с тремя соратниками-коллегами, издавали в начале 1980-х и пестовали, пока, ввиду невеликих коммерческих талантов, не вынуждены были закрыть.

Так вот, по мнению Гениса, литература (а, стало быть, и литераторы) имеет очень малое влияние на реальную жизнь вообще и на общественное мнение в частности. И книги, считает он, ещё никого не сделали лучше. Вопреки (добавим, уже от себя) тому же Горькому, который утверждал: «Всем хорошим во мне я обязан книгам». Правда, Алексей Максимович не сообщал при этом, чему же он обязан всем плохим в себе и чего в нём было всё-таки больше…

Генис же аргументирует свою точку зрения, хотя и не вполне традиционно, но убедительно. По его словам, у Гитлера в личной библиотеке было десять тысяч томов. В свою бытность ефрейтором Германской имперской армии те деньги, которые казна выдавала солдатам на пиво, будущий фюрер тратил на книги.

Профессиональным читателем был и Иосиф Джугашвили, про которого писатель и историк Семён Экштут в своей книге «Товарищ Сталин, слышишь ли ты нас?!» сообщает, что вождь мог прочитывать в день до пятисот страниц книжного текста.

Обоим упомянутым персонажам любовь к чтению не помешала стать величайшими злодеями в истории человечества.

И хотя та же история умалчивает, насколько велика любовь к книге у нынешнего национального лидера России, но никто ведь и не утверждает, что «книгофилия» является обязательным условием злодейства…

— Откуда вы берёте свои сюжеты? — Оттуда!

Гиперпопулярный автор детективов Татьяна Устинова устами (пардон за неуклюжий каламбур!) своего литературного клона — писательницы Мани Поливановой — сетует, что при встречах с читателями самое сильное раздражение у неё вызывают два вопроса: «Как вы начали писать?» и «Где вы берёте свои сюжеты?».

Примерно так же, видимо, следует относиться и к вопросам типа «А как бы оценил нынешнюю ситуацию знаменитый/великий Имярек, если бы дожил до наших дней (воскрес сегодня)?». Этот вопрос, при любой мотивации, является спекулятивным по своей сути: ни один вариант ответа не будет корректным.

Фактически на такой вопрос вообще не может быть ответа, как не может быть положительного ответа на вопрос «Спишь ли ты?». И как бы мы ни пытались соблюсти хотя бы видимость объективности, всё равно это будет наша оценка событий, приписываемая нами нашему кумиру (ну, не кумиру, если вам не нравится это определение, а просто любимому писателю-артисту-художнику и т. д).

Тогда какой смысл ссылаться на авторитеты, желая усилить негативную оценку режима? Режиму, по большому счёту, наплевать, что говорит, а тем более — что сказал бы — тот или иной властитель дум народных. Режим всеяден. Того же Высоцкого, всей душой ненавидевшего тогдашний режим, с одинаковым удовольствием слушали и простые граждане, и милицейские генералы, и воры в законе, и ветераны войны, и диссиденты, и лагерная вохра. Поговаривают даже, что сам Леонид Ильич любил выпить рюмку-другую под «Коней привередливых».

Что же касается нынешнего главного кремлёвского насельника, то он очень даже ласково общался со Жванецким, который уж точно не был бы в восторге от военной спецоперации. Даже орденом наградил и своими личными руками к лацкану сатирикова пиджака прикрепить изволил. И при этом назвал афоризмы Жванецкого символом эпохи. И ничего — не скорчило его, не поразило молнией…

Но тогда почему режим так неприязненно относится к тем публичным деятелям культуры, которые осмеливаются выступать против него?

Ну, во-первых, это касается главным образом ныне живущих и здравствующих творческих лиц. Да и то не столько писателей, сколько публицистов. А что касается ушедших, так им и вовсе — слава и почёт, сколько угодно!

Сергей Довлатов и Александр Солженицын внесены в школьную программу по литературе — лучший способ вызвать у потенциальных читателей скуку и неприязнь. В Санкт-Петербурге установлен и пользуется большой популярностью памятник Анне Ахматовой — напротив знаменитой некогда тюрьмы «Кресты», то есть именно там, как она писала в своём «Реквиеме», «…где стояла я триста часов и где для меня не открыли засов». Мёртвые сраму не имут…

К тому же теперь никому из них уж точно не придумать такого сюжета, который запустил в реальность президент Путин. Такое даже живым писателям и театральным деятелям в голову прийти не могло. Правда, некоторые из ныне здравствующих (Виктор Пелевин, например, или Владимир Сорокин) что-то отдалённо подобное в своих антиутопиях пытались описать.

Ну и что?! Кого это остановило? Какую Бучу предотвратило?

Мнения из рубрики «Народный трибун» могут не совпадать с позицией редакции. Tribuna.ee не несёт ответственности за достоверность изложенных в статье фактов. Если вы имеете альтернативную точку зрения, то мы будем рады её также опубликовать.

Читайте по теме:

Вячеслав Иванов: Если бы не было Бучи…