Автомотовелофототелерадио, или Как в украинской Виннице хранят советскую историю
Интересный процесс происходит в музейном деле в Украине. Сегодня всё больше возрастает влияние частных музеев. Касается это не только музеев современного искусства, возникших на основе частных коллекций, пропагандирующих абстрактное искусство или былой нонконформизм 60-х — 70-х годов прошлого века. Дошла очередь и до необычных, вроде ретро или уникальных технологических. Государственным музейным структурам такие проекты «не в формате», а вот энтузиасты и завзятые коллекционеры с успехом справляются с этой задачей. Зачастую не с помощью, а вопреки поддержке властей. Об одном из таких музейных проектов мы и расскажем.
Итак, уже девять лет в Виннице, что в центре Украины, работает музей ретротехники, который и сотрудники, и горожане с нежностью называют «автомотовелофототелерадио», по ассоциации с профессией популярного в свое время монтёра…
Рассказывает нам о музее его создатель и директор Алексей Стрембицкий.
— Как возникла ваша коллекция?
— Спонтанно как-то так. Пришедши с армии в 79-м году, я сделал свою первую ретропокупку — автомобиль ГАЗ-67. Отец мой когда-то работал на полуторке, на грузовичке ГАЗ-АА, он иногда меня — ребёнка — брал с собой на работу. Так у меня возник стереотип автомобиля: впереди себя в стекло видеть сужающийся капот и две фары прямо на крыльях. Вот и я лучшего, чем ГАЗ-67, и не видел. Я его купил недорого, за 300 советских рублей. Мне все крутили у виска пальцами, что я металлолом привёз. Два года у меня ушло на реставрацию, и с этого всё и началось.
Когда едешь по городу на такой машине, люди к тебе относятся как-то по-другому. Сейчас молодёжь это раздражает: все хотят обогнать, подрезать, а тогда многие улыбались, видя такую машину. На стоянках часто стали подходить и спрашивать, а нужно ли мне что-нибудь ещё старое, предлагали граммофон, патефон и т. д. Отказывать как-то не было смысла, и постепенно стала собираться коллекция бытовой техники, которая служила людям с дореволюционных времен и в советский период истории.
Раньше ведь трудно было купить, нужно было достать, это тоже была своего рода цель жизни, нужны были связи, знакомства. У меня таких проблем «достать» не было, так как мы с женой очень вовремя «попали в струю», поехали официально работать в Германию. Мы пять лет отработали в Лейпциге в управлении торговли. Там насчёт «достать» мы себя чувствовали как рыбы в воде. Я тогда привёз магнитофон «Шарп 939», и тут его можно было обменять на жигуль и видеомагнитофон, который менялся даже на двухкомнатную квартиру. По тем временам это нормально было, и от этого никуда не денешься. Это было дорого, но зато всегда за месяц окупалось, достаточно вспомнить первые видеосалоны. Уже 47 лет, как я собираю свою коллекцию. Хотя я себя не считаю коллекционером, я больше реставратор. Мне нравится получить какое-то устройство, его полностью разобрать, привести в порядок, дать ему вторую жизнь. Практически вся техника здесь в зале в рабочем состоянии.
У меня была большая мастерская по реставрации автомобилей, люди работали. Теперь два бокса я продал, возраст не тот и здоровье не то. Сам работать уже не могу, а найти нормального работника сложно. Раньше мы ездили и участвовали во всяких конкурсах. Я и красил, и рихтовал, сам сделал всю машину «Победа»: она была ржавая и гнилая, я и салон пошил, и покрасил сам. Это полностью моё детище. Было в коллекции много машин, иногда приходилось продавать. Жизнь-то идёт, а кроме удовольствия надо было и семью кормить. Были «Чайки», были и серьёзные машины, много «Волг» в Германию ушло, когда они там были популярны.
Фото Алеси Карелиной-Романовой
Появилась идея найти где-то помещение и не только самому от этого балдеть, а ещё и дать возможность людям поностальгировать. Вот так и возник наш музей. Некоторые люди, которые родились в советское время, видя вещи, которые у них были в то время, даже и слезу пускают. Всего в музее около двух тысяч экспонатов. А в целом здесь только 60% коллекции, остальное ещё у меня дома хранится. Изюминки: дорогие приёмники, дорогие магнитофоны, проигрыватели, огромная музыкальная коллекция, — всё это пока хранится дома.
— А какие здесь самые яркие экспонаты?
— Мне всё дорого, всё яркое. Каждая вещичка прошла через мои руки. Музыкальные инструменты — это те, на которых я в молодости играл. Например, гитара «Jolana Special» совершенно легендарная. В то время она считалась дорогой, и достать её было практически невозможно. А сегодня их в оригинале осталось очень мало. Большая часть моей жизни прошла на малой сцене, будучи лабухом — в ресторанах, на свадьбах и т. д.
— Играли тогда вы на потребу публике, а сами сейчас что любите слушать?
— Хороший джаз, прежде всего. Классику люблю. Нет плохой музыки. Классический рок люблю: Deep Purple, Led Zeppelin, Uriah Heep и так далее. От этой музыки и по сей день бегают мурашки по коже…
— Вы сейчас продолжаете развивать свою коллекцию или уже остановились?
— Конечно, продолжаю. Буквально вчера я получил в подарок радиолу, кассетный магнитофон «Маяк», проигрыватель… Мне предстоит это ещё в домашней мастерской привести в порядок, а потом найти здесь место для новых экспонатов. Постоянно пополняется коллекция.
— Как вы планируете дальше развиваться?
— Этот вопрос загоняет меня в тупик. Пока я не вижу перспективы. У меня нет понимания во взаимодействии с городской властью. Мы арендуем это помещение, и я с ужасом жду момента, когда этот бывший автосалон снесут. Тут планируется большая стройка. А куда дальше, я, честно говоря, не знаю.
— Современные состоятельные винничане не поддерживают существование вашего музея, вашей коллекции?
— Может быть, я на таких людей просто не попадал ещё. Есть предложение в Киев перевезти это всё, и достойное помещение предлагалось. Но, знаете, тут родные стены, а если поедешь в Киев, то там дадут тебе что-то, и придётся не работать, а отрабатывать. Там уже не будет той свободы, какая у меня сейчас есть. Здесь я директор, и я выдумываю всё. Это ведь не просто музей. Тут своеобразный клуб. Ко мне приходят музыканты, мы играем старую музыку, экспромты, «джемы». Если приходит группа детей, то я им устраиваю рок-уроки. Показываю на барабанах элементарные рисуночки, кто-нибудь из детей садится за барабаны, и мы вместе играем рок-н-ролл. У родителей изумление: «Это мой ребёнок играет! Это не фонограмма?» Люди приходят в восторг от этого. Есть и такие отзывы: «Насобирали на помойках всякого г… и ещё за деньги показываете» или «Фи, и получше видали…»
Бывают и политические наклонности: «Бывший Советский Союз — это надо всё сжечь, это надо всё выбросить». Ну что сказать, кто не знает своей истории… Флаги союзных республик у меня тоже здесь висели. Я уже написал на стекле: «Никакой политики, только история!» Манекены были: пионер с горном и пионерка с барабаном. Тоже заставили это всё убрать. Я не понимаю почему. Кому-то звёздочка не нравится у нас здесь на самолёте… Кстати, макеты самолётов у нас абсолютно уникальные. Это единственное, что уцелело из макетного цеха Киевской киностудии им. Довженко. Они принимали участие в комбинированных съёмках в разных художественных фильмах. Там есть трактор, который шёл под лёд вместе с вагоном в фильме «Целина». «Катюша», корабли из фильма «17-й трансатлантический». В том макетном цеху было 1200 макетов всевозможной техники. Но пришёл новый директор, и это всё вывезли на свалку. Удалось спасти то, что водитель забрал для своего ребёнка в качестве игрушек, а потом это попало к нам.
— Содержать такой музей достаточно хлопотно, вряд ли он рентабельный…
— Нас сильно подкосила пандемия. Когда во время первой волны нас закрыли, то наш коллектив, а это я и моя жена, использовал эту паузу, чтобы навести порядок, кое-что переставить. Потом вроде бы разрешили работать. А во вторую волну, которая длилась целый год и вообще ничего нельзя было делать, мы очень пострадали материально. Коммуналку надо платить, налоги никто не отменял, аренду помещения тоже никто не отменял. Хотя государство и обещало поддержку, но в итоге — ничего. Тяжело. Я не понимаю, куда этот мир катится, но точно не к хорошему. В начале было просто чудесно. Люди ехали целыми автобусами. Нас знают уже и в Европе. Даже телеканал Discovery снимал о нас программу.
— Как вы осуществляете просветительскую деятельность музея?
— Я каждый раз, приходя в музей, сам ностальгирую, смотрю на экспонаты: на мыло, на сигареты, на телефон из кабинета директора и т. д. Немножко воруют у нас, но это нормальное явление, как и везде, немножко ломают… Мы это терпим, но зато даём возможность прикоснуться к истории в прямом смысле. У нас нет запретов, ко всему можно подойти, всё потрогать руками. Современные дети, например, не знают, как набрать номер на дисковом телефоне, я им показываю, у них удивление, что нужно не тыкать, а крутить диск. Они открывают для себя что-то новое, а всё новое — это хорошо забытое старое. Детям ещё очень нравится граммофон. Я им включаю. У них округляются глаза: «Где вставляются батарейки, где динамик?» Объясняю им, что это чистая механика, показываю. И как-то так у них идут понимание и позитив.
Есть такие у нас мероприятия, когда к нам приводят группы, например, Педагогический институт или студенты из Политеха. Для того, чтобы увидеть технику и эволюцию её развития. Я рассказываю, провожу экскурсии, целые лекции читаю. Например, винил: как он появился, как дальше развивался, как работает игла, снимая колебания с пластинки, с дорожки. Через мембрану передаёт колебания в трубу и т. д. Любую тему можно здесь развить и рассказать, показать, в этом меня лучше не трогать, я «завожусь» сразу.
— Как по вашему, когда современные дети вырастут, они будут ценить историю, которая была у нас за плечами?
— Приятно, что из этой всей массы есть, к сожалению, маленький процент молодёжи, детей, процентов двадцать, которые интересуются, действительно спрашивают, понимают, с удовольствием слушают ретроэкскурсии, вникают. Остальная масса только фразы выдаёт типа «прикольно — неприкольно», сломал что-то и пошёл дальше. Тяжело наблюдать этот низкий уровень интересов.
Читайте по теме:
От Америки до Эстонии — как советские автомобили покоряют мир
Комментарии закрыты.