Якоб Хурт — главный фольклорист Эстонии

Якоб Хурт (1839–1907) считается одним из ярчайших представителей эстонского национального движения, заботившемся о развитии культуры. Он был известным пропагандистом обучения на родном языке и немало сделал для его популяризации и развития. Занимался подготовкой и проведением первого всеобщего певческого праздника. Важнейшей заслугой Хурта считают собирание и сохранение народных песен, легенд, преданий, поверий.

Вклад Хурта в эстонскую науку и культуру высоко ценится в современной Эстонии: на протяжении почти двадцати лет, пока Эстония не перешла на евро, портрет знаменитого подвижника находился на лицевой стороне банкноты достоинством 10 эстонских крон.

На территории страны Хурту установлено несколько памятников. Самые известные из них — это памятники в Тарту и Отепяэ, где пастор жил и работал.

Якоб Хурт вошёл в составленный в 1999 году по результатам письменного и онлайн-голосования список 100 великих деятелей Эстонии XX века.

 

Детство и юность

Якоб Хурт родился 10 [22] июля 1839 года в деревне Химмасте Верросского уезда Лифляндской губернии, Российская империя, ныне — волость Пылва, уезд Пылвамаа. Его отец работал сельским школьным учителем. Несмотря на бедность семьи, Якоб успешно окончил сельскую школу, приходское и сельское училища и поступил в Императорский Дерптский университет (ныне — Тартуский университет). Денег «на жизнь» — 100 рублей — молодому студенту собрали преподаватели гимназии, в которой он учился.

 

С учётом дальнейшей жизненной перспективы, а также по настоянию отца, Якоб поступил на богословский факультет, хотя самого юношу привлекали филология и фольклористика.

Ещё будучи студентом, Хурт стал принимать участие в работе Эстонского учёного общества. В 1863 году он издал сборник народных преданий Пылваского прихода. Известный лингвист, специалист по финно-угорским языкам, член Петербургской академии наук Фердинанд Иванович Видеман сделал Якоба своим помощником в работе по изучению южноэстонских диалектов.

В 1864 году Хурт выпустил небольшую брошюру в поддержку новой орфографии эстонского языка. В следующем году он окончил университет кандидатом богословия. Кандидатская диссертация Хурта была посвящена исследованию деятельности Хейнриха Шталя — пастора и известного литератора, создателя первого учебника эстонского языка.

Из книги Т. И. Буткевича «Протестантство в России» (1913) становится понятно, как во времена Якоба Хурта становились пасторами. Сначала претендент получал статус «кандидата духовенства евангелическо-лютеранской церкви». Для этого необходимо было окончить полный курс богословских наук в Дерптском (Тартуском) или Гельсингфорсском (Хельсинкском) университетах и по окончании сдать экзамен перед богословским факультетом.

Далее кандидат сдавал экзамены на получение права проповедовать. До этих экзаменов допускали на основании целого перечня документов, куда также входили свидетельство «об аккуратном, на протяжении всего курса изучения наук, посещении богословских лекций…, о безукоризненном поведении», а также свидетельство о знании русского языка.

Судя по тому, что Якоб Хурт дошёл до «практикантской» стажировки, документы он предоставил, а также сдал экзамены: написал богословское сочинение на латыни, переводил с греческого и латыни древних авторов, выступил с проповедью экспромтом и сдал экзамены по догматике, символике, Ветхому и Новому заветам, нравоучению и философии. Все эти экзамены давали кандидату право проповедовать, «и каждый лютеранский пастор мог допускать [их] проповедованию с кафедры в своей кирке».

Факт сдачи этих экзаменов говорит о том, что Хурт обладал определёнными характеристиками, ведь на экзаменах проверяли «память, находчивость, самообладание, большую и меньшую приятность голоса, выразительность и вообще способность и искусство говорить с кафедры».

К следующему этапу сразу допускали только того, кто по всем экзаменам был аттестован на отлично. Поскольку между окончанием университета и рассмотрением кандидатуры Хурта на пасторскую должность проходит три года, предположим, что по каким-то предметам он получил отметку «хорошо». В этом случае второй этап экзаменов на должность пастора откладывался на год.

Поэтому после окончания университета Якоб Хурт (вероятно, предварительно сдав экзамены), устраивается на работу домашним учителем детей академика Александра Фёдоровича Миддендорфа ‒ известного зоолога, участника многочисленных экспедиций на Камчатку и на Крайний Север, члена Российской академии наук и Русского географического общества. Возможно, знакомство с Миддендорфом ещё более упрочило желание Хурта заниматься этнографией, ведь из экспедиций учёный привозил и этнографические материалы.

Вероятно, через год после окончания университета, в 1866 году, Якоб Хурт приступил ко второму этапу экзаменов на должность пастора. Для этого необходимо было: 1) написать сочинение по практическому богословию, 2) продемонстрировать владение языком прихода, где кандидат хотел быть пастором, показать опыт преподавания, владеть методикой обучения, продемонстрировать знание церковного устава и разбираться в вопросах практического богословия.

 

Очевидно, Якоб Хурт с этими экзаменами справился, поскольку начал стажировку в церкви Оденпе (так назывался город Отепяэ до 1917 года) Лифляндского консисториального округа Лифляндской губернии Дерптского уезда. Как известно, «после удачно выдержанного экзамена кандидат обыкновенно определялся на год («практикантский» или «практический год»), без всякого определенного содержания, в помощники к пастору».

Успешное прохождение всех испытаний второго уровня давало право быть избранным или призванным в пасторы конкретного прихода, но это право кандидат получал лишь на определённое количество лет: тот, кто сдал на оценку «отлично», — на три года, на «хорошо» — на два, на «достаточно» — на один год.

Однако Якоб Хурт в 1867 году пастором не стал, так как консистория (церковный совет) в Риге не утвердила его кандидатуру на пасторскую должность. Предположительно, это было связано с его эстонским происхождением. Т. И. Буткевич пишет о том, что не было единого принципа назначения пасторов: одних выбирали сами прихожане, других назначал патрон храма, третьих — консистория. Особенно много проблем было именно в Прибалтике, где у власти стояла немецкая аристократия и пасторы часто назначались в обход воли паствы, что «нередко вызывало даже нетерпимые беспорядки среди населения — бесправных прихожан».

Поэтому в 1868 году Хурт уехал на остров Сааремаа, а спустя некоторое время вернулся в Тарту (Юрьев), где стал учителем гимназии.

Тартуский период

Тартуский период в жизни Якоба Хурта оказался весьма плодотворным. В 1869 году не без его участия в Тарту был проведён I всеэстонский певческий праздник. В том же году он был избран президентом Общества эстонских литераторов, а также президентом комитета по созданию Александровского училища. Это училище, названное в честь Александра II Освободителя, было создано по инициативе эстонского крестьянства.

В течение двух лет Хурт исполнял обязанности президента Тартуского общества эстонских земледельцев. В 1872 году он всё-таки стал пастором в приходе Оденпе.

Здесь при его содействии были построены три школы, созданы три оркестра, переработан порядок обучения в школах. К приходу было приписано 8157 человек, на которые приходился всего один пастор.

Именно здесь Якоб Хурт смог всерьёз заняться тем, к чему тяготел с юности, — фольклористикой. Он привлёк к сбору эстонского фольклора 114 человек, которые смогли собрать около 13 тысяч текстов в 58 приходах. Материалы были объединены в корпус текстов «Monumenta Estoniae Antiquae», на их базе публиковались сборники народных песен «Старый каннель» («Vana kannel») [в лингвистике корпус — подобранная и обработанная по определённым правилам совокупность текстов, используемых в качестве базы для исследования языка, — прим автора].

 

Петербургская эстонская община

Стремление Хурта развивать эстонский язык и культуру не могли не привести к его конфликту с немецкими и онемеченными священниками. Ведь эстонский пастор стремился вести службы на эстонском языке, переводить на родной язык церковную литературу. К 1880 году отношения обострились настолько, что Хурт был вынужден оставить приход в Отепяэ и с семьёй перебраться в Санкт-Петербург, став пастором Яниского прихода, где и прожил до своей кончины.

Началом создания петербургского эстонского лютеранского прихода можно считать 1787 год, когда от Генеральной консистории было получено разрешение проводить богослужения на эстонском языке один раз в две недели по воскресеньям, после окончания богослужения на немецком языке. Самостоятельный эстонский приход был образован в 1842 году. В этот же год Генеральная консистория утверждает решение общины назвать приход в честь апостола Иоанна, или Яана. В 1843 году было освящено первое здание прихода — в Дровяном переулке (это примерно одна улица от нынешнего здания Яановой церкви).

К моменту приезда Якоба Хурта в Санкт-Петербург приход св. Иоанна существовал уже 38 лет и был достаточно крупным: «эстонская лютеранская община насчитывала 10,6 тысяч прихожан, однако некоторые из них были жителями пригородов».

Во второй половине XIX века эстонцы массово переезжали в Петербург: «недостаток и низкое качество земли, высокая арендная плата… способствовали миграции крестьянского населения из деревни в город», причём многие эстонцы сначала переезжали из деревень в Ревель (Таллинн) или Нарву, а оттуда ехали в Петербург: «эстонцы в Петербурге стремились спастись от ассимиляторской политики прибалтийских немцев», поэтому численность прихода единственной эстонской евангелическо-лютеранской кирхи в Петербурге выросла с 5400 прихожан в середине XIX до 22 000 — в 1908 году. Таким образом, переезд пастора Хурта в Петербург из-за конфликта с немецкими священниками не был исключением.

Начиная со второй половины XIX века мотивом для переезда стало также и образование — зачастую на родине невозможно было достойно обучиться. В российскую столицу ехали поступать в Консерваторию и Военно-медицинскую академию. Этот процесс в дальнейшем был назван «национальной революцией».

Длительное время — до строительства на Лермонтовском (Ново-Петергофском) проспекте Исидоровского храма — церковь св. Иоанна посещали также и православные эстонцы со всех уголков города, чтобы принять участие в богослужении на родном языке. В конце концов, все петербургские эстонцы были христианами, что и объединяло приверженцев двух разных ветвей одного древа.

Таким образом, перед пастором Хуртом стояла очень непростая задача: объединить очень разных прихожан церкви св. Иоанна, уменьшить количество конфликтов между ними и создать надёжное и прочное лютеранское братство.

 

Семья

Информацию о родителях Якоба, а также о его жене и детях можно найти на генеалогическом сайте https://www.geni.com — на эстонском языке с материалами из эстонских архивов. А в одной из петербургских интернет-групп есть удивительно подробный рассказ о семье Якоба Хурта и его деятельности в Петербурге. Вот его фрагменты:

«Его супругу звали Евгения Карловна Хурт (или Адель Евгения), в девичестве — Оэттель. Родилась она в 1847 году в городе Тарту, скорее всего, там и познакомилась с будущим мужем. Свадьба состоялась в 1868 году. Умерла супруга пастора в 1918 году в возрасте 71 года. Похоронена в Таллинне.

У Якоба и Адели Евгении было шестеро детей: четыре дочери (Матильда, Линда, Хильдегард и Хельми) и два сына (Макс и Рудольф).

Матильдой звали старшую дочь. Она появилась на свет ещё в Тарту в 1869 году. Позже вышла замуж, родила четверых детей.

Второй ребёнок — Макс Хурт. Он родился двумя годами позже сестры, в 1871 году, также в Тарту. В 1900 году ему присвоили звание потомственного почётного гражданина («дети протестантских проповедников… принадлежат к потомственному почетному гражданству»). В дальнейшем Макс стал первым директором Хозяйственно-промышленной компании Эстонии. Похоронен в Тарту. Жена — Мария Васильевна Хурт (Мари Эмили Ландесен, Австрия, Зальцбург). У Мари и Макса был единственный сын.

Через три года в семье родился Рудольф Хурт. Он работал в одной из крупнейших эстонских корпораций. У него и его жены Хельми было трое детей.

Следующей, в 1876 году, уже в Отепяэ, родилась дочь Хильдегард. Умерла она очень рано, когда ей было всего три месяца. Через год в Отепяэ появилась на свет Линда Хурт. Замужем никогда не была. Последней, в 1879 году, родилась дочь Хельми. Умерла она, как и её сестра Хильдегард, тоже очень рано, когда ей было два года. Вероятно, это произошло уже в Петербурге.

Таким образом, четверо из шести детей Якоба Хурта дожили до преклонных лет, сыновья стали уважаемыми людьми в обществе. У пастора и его жены было восемь внуков».

 

Петербургский период пастора Якоба Хурта

Приехав в Петербург, Якоб Хурт становится пастором в церкви святого апостола Иоанна (Jaani kirik) на Офицерской улице (ныне ул. Декабристов) и селится в квартире на первом этаже в церковном доме по соседству с храмом.

Как выглядел пастор евангелическо-лютеранского прихода? При совершении богослужений все пасторы носили особое должностное одеяние: «широкий талар из чёрной шерстяной или шёлковой материи…, белый воротник с висящими наперёд концами и бархатный берет (головной убор средневекового покроя)». На фотографии обращает на себя внимание большой крест на груди пастора — возможно, это золотой наперсный крест, которым награждали «отличнейших и благонамереннейших из протестантских проповедников».

 

Основные обязанности пасторов заключались: 1) в произнесении проповедей и наставлении догматам веры и нравственности, 2) в совершении общественных богослужений и частных треб и 3) участии в церковно-административном управлении религиозною жизнью прихожан и в заведывании церковно-приходским имуществом». Содержание пасторам платили из государственной казны, также они имели право пользоваться доходами от исправления треб. Они могли на законных основаниях принимать деньги за требы, но не имели права отказать в совершении священнодействия, если прихожанин не имел средства платить.

Пастор Хурт много работал с прихожанами. При этом хозяйство у него было огромным: помимо Яани кирик, в ведении пастора были филиальные домовые церкви при городской богадельне в Смольном, одиночной тюрьме, петербургском исправительном арестантском отделении, молитвенный дом в Колпине. К приходу также были причислены эстонцы, находившиеся в пересыльной тюрьме и доме предварительного заключения, а также всё эстонское население пригородов: Сестрорецка, Шлиссельбурга, Петергофа, Царского Села и Колпино.

Для управления таким большим хозяйством при церкви Св. Иоанна существовал церковный совет из 12 светских членов и пасторов прихода под руководством почётного патрона, которого избирали на три года. Членом совета становились лица, состоящие в приходе не менее двух лет и имеющие возраст не менее 25 лет. Весь приход делился на две национальные части: немецкую и эстонскую, в документах они даже фигурируют как разные приходы. Вероятно, немецкие и эстонские богослужения проводились отдельно, и прихожане также собирались по очереди. Таким образом, в обязанности пастора входила работа со всеми органами общественного управления храма.

Пасторам также вменялась работа на ниве образования: «предметом попечения лютеранских пасторов должны быть школы и вообще воспитание юношества в их приходах». Во многом благодаря Якобу Хурту к концу XIX века эстонские дети обрели каменное здание для школы, а также возможность получить одно из лучших образований в городе.

В 1897 году по инициативе помощника Якоба Хурта Я. Леллепа при церкви святого Иоанна было создано Санкт-Петербургское эстонское общество молодых людей лютеранского вероисповедания, президентом которого стал Хурт. При церкви Св. Иоанна также работали два приюта для стариков и детей.

Но самым главным делом Якоба Хурта в Петербурге стало именно исследование устного народного творчества. В 1886 году Хурт защитил докторскую диссертацию по языкознанию в Гельсингфорсе (Хельсинки), получив степень доктора философии, а два года спустя организовал в Петербурге массовое движение по сбору эстонских народных песен, легенд, преданий, поверий. В российской столице на тот момент проживало не менее 20 тысяч эстонцев — благодатное поле для занятия фольклористикой.

Его призыв поддержали 1400 (!) волонтёров. Добровольные корреспонденты посещали эстонские дома и собирали фольклористический материал, в итоге насчитавший приблизительно 124 000 страниц. Впоследствии Хурт и его помощники систематизировали этот материал. Как следствие, в Эстонии был создан один из богатейших фондов национального фольклора: 162 тома, 114 700 страниц. Было записано и сохранено для потомков и науки 47 556 народных песен.

Пастор также занимался переводческой деятельностью. Ещё в 1882 году Хурт сделал перевод на эстонский русских судебных уставов, который был издан в Петербурге. Также в 1880-е — 90-е годы Хурт по поручению Академии наук работал над новым дополненным изданием эстонско-немецкого словаря своего учителя Видемана.

 

По поручению Императорского Русского географического общества Якоб Хурт совершил поездку в Псковскую область, посетив народность сету, в культуре которой сохранилось много старинных эстонских песен, мифов, легенд и сказок. По итогам экспедиции доктор Хурт составил двухтомный труд «Песни Сету» («Setukeste laulud»), изданный в Гельфингфорсе (Хельсинки) в 1904 году, где первый том посвящён песням эпического характера, во втором томе изданы лирические песни.

За вклад в изучение этнографии в 1904 году сообщество фольклористов и профессор К. Крон ходатайствовали перед Императорским Русским географическим обществом о присуждении Хурту большой золотой медали «ввиду такой, достойной удивления научной деятельности, не имевшей поддержки ни в принадлежности к научной корпорации, ни в обеспеченном официальном положении, а исходившей лишь из собственной инициативы и выполненной при самых затруднительных обстоятельствах».

Из-за финансовых затруднений при жизни Хурта свет увидели лишь два сборника народных песен из шести — они были изданы в 1886 году под названием «Старый каннель» («Vana kannel»). Ещё два сборника были изданы уже после его смерти — в 1938 и 1941 годах. Полное собрание народных произведений Якоба Хурта сегодня хранится в Музее эстонской литературы.

Якоб Хурт трудился много лет, и 13 января 1907 года в возрасте 67 лет ушёл из жизни в Петербурге. Похоронили пастора Хурта на тартуском кладбище Раади при огромном стечении народа. Все хотели попрощаться с великим человеком, священником и фольклористом, сделавшим столь много для эстонского народа.

 

Читайте по теме:

Игорь Круглов: Густав Эрнесакс — хранитель и приумножитель хорового достояния Эстонии