Игорь Круглов: Пауль Керес — «наследный принц шахмат»

Конечно, тот факт, что двое молодых недоумков поглумились над мемориалом человеку, олицетворяющему высокий интеллект и культуру своего народа, можно отнести и к случайностям. Однако, на мой взгляд, здесь просматривается печальная закономерность. Несомненно, она является следствием недостатка воспитания у молодёжи уважения к своей славной истории — причём не только в Эстонии, но и в других республиках бывшего СССР.

Но вернёмся к Паулю Кересу. Автор этих строк, в юности увлекавшийся шахматами и игравший в турнирах разного уровня, запомнил, какое трепетное отношение к эстонскому гроссмейстеру существовало не только среди поклонников древней игры, но в культурной элите 60-х — 80-х годов прошлого века.

Имя Кереса было на слуху наряду с именами Хосе-Рауля Капабланки, Александра Алёхина, Михаила Ботвинника, Михаила Таля, Роберта Фишера. Его знали даже те, кто вовсе не умел играть в шахматы. Он входил в число самых знаменитых гроссмейстеров мира, хотя ему так и не довелось стать чемпионом планеты. Кереса отлично знали и уважали и старички, игравшие на лавочках в парках, и уж тем более квалифицированные «профессионалы», участвовавшие в турнирах.

Шахматы в СССР были не просто игрой, а увлечённые шахматисты — не просто любителями «сидячего» вида спорта. Здесь, вероятно, можно провести аналогию с известными строками Евгения Евтушенко «Поэт в России — больше, чем поэт». Если их перефразировать, то высказывание может получиться, к примеру, таким: «Шахматы в СССР были больше, чем фигурки». Действительно, многие из шахматистов, если не большинство, были культурными людьми, даже если не имели высшего образования. Именно увлечение шахматами способствовало повышению их образовательного уровня. Зачастую они были начитаны, могли «сыпать» цитатами из классики, следили за событиями в сфере культуры. Подавляющее большинство партнёров, встречавшихся за доской с автором этих строк, а это десятки людей, являлись именно такими.

 

Шахматный бум в Советском Союзе начался в первой половине 1920-х годов. Росту интереса к игре способствовал первый международный турнир в Москве, где приняли участие мировые «звёзды» во главе с тогдашним чемпионом мира Хосе Раулем Капабланкой. Приехали также экс-чемпион мира Эмануил Ласкер, гроссмейстеры и мастера Рудольф Шпильман, Акиба Рубинштейн, Фрэнк Маршалл, Рихард Рети, Эрнст Грюнфельд и другие. Соревнование вызвало колоссальный ажиотаж, и среди советских граждан началось повальное увлечение шахматами. Оно нашло отражение в литературе и искусстве. Самый известный литературный пример — роман «12 стульев» (1927) И. Ильфа и Е. Петрова и описанный там сеанс одновременной игры «гроссмейстера О. Бендера» с горячими поклонниками этой игры в городке Васюки.

В то время велась широкая пропаганда по развитию физкультуры и спорта. И шахматы не стали исключением. В 1924 году была создана Всесоюзная шахматно-шашечная секция, затем преобразованная в Шахматную федерацию СССР. Шахматам была оказана большая государственная поддержка, посему неудивительно, что в сей вид спорта пришло много новых талантливых игроков. Среди них — будущий многократный чемпион мира Михаил Ботвинник, будущие гроссмейстеры Исаак Болеславский, Давид Бронштейн, Александр Константинопольский и другие.

За несколько лет шахматное движение укрепилось настолько, что советские шахматисты в начале 1930-х годов составили серьёзную конкуренцию зарубежным коллегам. Первой международной встречей стал матч между чемпионом СССР Михаилом Ботвинником и одним из ведущих игроков зарубежья Сало Флором (Чехословакия), прошедший в 1933 году. Его ничейный результат (6:6) показал, что советская шахматная школа способна достигнуть мировых высот.

Пауль Керес в те годы наращивал свой творческий потенциал, уверенно продвигаясь от победы к победе, от вершины к вершине. Он занимался шахматами в Пярну, где с начала 1920-х годов проживала его семья, участвовал в командных молодёжных соревнованиях. А в конце 1929 года, в возрасте 13 лет, выиграл в сеансе одновременной игры у известного маэстро Владаса Микенаса. Вскоре состоялся турнир эстонских школьников, где маленький ростом Пауль, не достававший ногами до пола, ошеломил всех участников своей великолепной игрой. В 1931 году он выиграл большой турнир по переписке. А в 1933 году организовал командный матч Эстония — Швеция, где Эстония победила со счётом 8,5–3,5.

 

В 1934-м Керес становится чемпионом Эстонии, и для него открывается путь к победам в международных соревнованиях. Весной 1936 года Пауль сделался главным редактором нового шахматного журнала «Эстонские шахматисты», который приветствовался и в соседнем Советском Союзе. Тогда же он защитил титул чемпиона Эстонии, а затем победил на турнире в немецком Бад-Наухайме, сыграв вничью с самим Александром Алёхиным.

В том же году Керес был внесён в международный список, где оказался десятым из 12 самых лучших игроков мира. Первым был Капабланка, вторым — Ботвинник. После этого они с Михаилом стали всё чаще встречаться за шахматной доской.

Вот что писал Михаил Ботвинник в своих воспоминаниях о первой встрече с ним:

«Впервые мы встретились с Кересом в 1938 году в Голландии во время АВРО-турнира. Пауль был высоким, стройным и тонким, черты лица — почти ангельские. Ел мало, говорил тоже немного, не улыбался, одет подчёркнуто аккуратно. Группа участников была приглашена к мастеру С. Ландау, был там и судья турнира Г. Кмох с супругой. Мадам Кмох тут же окрестила Пауля „Каменным гостем“…

Появился Пауль Керес на международной шахматной арене в 1935 году, на Всемирной Олимпиаде в Варшаве. 19-летний Пауль играл на первой доске в команде Эстонии. Пожалуй, это был первый мастер, которого дала Эстония шахматному миру. Рига и Вильнюс давно были известны своими шахматными традициями, но Таллинн ранее не поставлял шахматных талантов».

Прошло совсем немного времени, и «поставленный Таллинном» талант стал достигать всё более и более впечатляющих успехов. Снова обратимся к воспоминаниям М. Ботвинника, свидетельствующего, насколько серьёзным соперником был Керес, как напряжённо приходилось готовиться к поединкам с ним.

«Я должен быть благодарен Паулю. Если бы не он, на протяжении 1938–1948 годов я бы не сумел так далеко продвинуться в области шахмат. В 1938-м (АВРО-турнир) и 1940-м (чемпионат СССР) Пауль меня превзошёл. Напряжённая подготовительная работа позволила мне опередить Кереса в следующем году (матч-турнир 1941 года). Ещё более напряжённая работа в 1947–1948 годах дала мне преимущество в матч-турнире на первенство мира», — вспоминал Ботвинник.

 

В 1937 году Керес получает титул гроссмейстера (в 1950-м, сразу после учреждения звания международного гроссмейстера, удостаивается и его). На упомянутом Ботвинником АВРО-турнире 1938 года, где определялся претендент на матч с чемпионом мира, поделил 1—2-е места. Затем Керес ещё четырежды занимал второе место в турнирах претендентов (1953, 1956, 1959, 1962), но, к сожалению, в финал так ни разу и не вышел, получив прозвище «наследный принц шахмат». В 1948 году ему было присвоено звание «Заслуженный мастер спорта СССР». Трижды Пауль становился чемпионом СССР (1947, 1950, 1951) и пять раз — чемпионом родной Эстонии. Кроме того, Керес являлся международным арбитром по шахматной композиции (1957) и международным арбитром по шахматам. В составе сборной команды СССР 7 раз побеждал во Всемирных шахматных олимпиадах и 3 раза — в европейских чемпионатах. За свои достижения в 1957 году был награждён орденом Трудового Красного Знамени.

Равных Паулю Петровичу не было и на многих представительных турнирах, где он выступал. Например, в Сантьяго (1957), Стокгольме (1960), Цюрихе (1961), Будапеште (1970), Таллинне (1971) и др. Он был единственным шахматистом планеты, победившим в отдельных партиях девять чемпионов мира.

Шахматный стиль Кереса характеризовала приверженность к живой фигурной игре и яркой наступательной тактике. Кроме того, гроссмейстер был блестящим шахматным композитором и новатором в области открытых дебютов. На данные темы он написал серию популярных книг, ставших настольными для нескольких поколений шахматистов: «Теория шахматных дебютов», «Школа шахматной игры», «Французская защита», «Сто партий».

 

А ещё Пауль Керес в быту был скромным, сдержанным, глубоко интеллигентным, молчаливым человеком, за что его порой называли «великим молчальником». Круг его интересов был разнообразен — это математика, спорт, политика, журналистика, автотуризм, плавание. И — музыка. Недаром его игру в шахматы сравнивали с игрой Паганини на скрипке (интересно, что в юности Керес даже занимался изготовлением флейт и глиняных свистулек).

Потому-то к нему и относились с большим уважением в стране, где шахматы были не просто игрой «в деревяшки», а понятием культурным и образовательным. Сейчас это уже давно не так. И не только в шахматной сфере, но и во всех смежных отраслях, в том числе образовании и воспитании. Например, раньше грязное ругательство от любителя шахмат было практически невозможно услышать. Ныне это стало отвратительной «нормой». И если уж нынешняя шахматная публика позволяет себе такое, что удивляться далеким от шахмат недоумкам, осквернившим памятник великому представителю своего народа.

Скончался Пауль Петрович Керес от болезни сердца 5 июня 1975 года. И на официальном уровне Эстония чествует своего сына. Его память увековечена на марках, монетах, банкнотах, в мемориалах (в том числе — осквернённом в Нарве).

 

Но нашло ли это отклик в сознании молодого поколения? Вопрос, выходит, далеко не праздный.

Читайте по теме:

Яан Эльвест: Эстония вкладывает деньги в бесперспективный футбол, а развивать надо шахматы

Уроженец Подмосковья Виктор Мешков более полувека развивал в Силламяэ шахматное движение

«Королева шахмат»: Футбол и шахматы имеют много общего