Игорь Круглов: Эстонский цирк — без преференций, но и от политики подальше

Действительно, поход в цирк в то время означал прикосновение к чему-то радостному и сказочно-весёлому — во всяком случае, для маленьких зрителей. И грандиозному, конечно. Ну разве не грандиозными были для детей — да и для взрослых! — полёты гимнастов под куполом, хождения эквилибристов на высоте по канатам, их всевозможные рискованные кульбиты и прыжки? Или великолепные клоунские репризы того же Никулина с его напарником Михаилом Шуйдиным? А уж входы дрессировщиков в клетки с хищниками и то, как львы и тигры послушно, аки собачки, выполняли человеческие приказы, вообще потрясали воображение — и детское, и зрелое.

 

Цирк был очень популярен в СССР ещё в самые первые годы советской власти. И не только потому, что у народа, пережившего две революции 1917 года, Гражданскую войну и коренной перелом во всей общественной жизни, оставалась ностальгия по старым дореволюционным шапито; по пляшущим под балалайку медведям, борцам и клоунам (Поддубном и Дурове, Зассе (Самсоне) и Радунском, эстонце Яне Яго и др.), по всем их парадам-алле и бравурным тушам. Эту популярность культивировала также и сама большевистская верхушка, имея своекорыстный политический интерес.

Известна фраза Владимира Ленина, которую тот якобы произнёс в беседе с Анатолием Луначарским (наркомом просвещения, проведшим издевательскую реформу старого русского языка). Она красовалась на стенах многих кинотеатров: «Из всех искусств для нас важнейшим является кино». Так вот, как утверждали некоторые историки, основываясь на воспоминаниях очевидцев данной незадокументированной болтовни, в оригинале из уст Ленина она звучала так: «Из всех искусств для нас важнейшими являются кино и цирк». Позже, уже при Сталине, её подредактировали, обрезали — скорее всего, дабы не дискредитировать вождя. Ну в самом деле, несолидно было как-то буревестнику мирового пролетариата хвалить несерьёзные забавы.

Впрочем, солидно или несолидно, однако уроки своего предшественника его усатый наследник прекрасно учёл. И недаром цирку в годы правления Иосифа Сталина властью уделялось очень большое внимание. Ведь неспроста один из самых знаменитых советских фильмов, снятый главным кремлёвским комедиографом Григорием Александровым, так и назывался — «Цирк». Он вышел накануне разгара репрессий, в 1936 году, и сыграл колоссальную роль в просоветской промывке мозгов и отечественной, и зарубежной аудитории. В нём блистали лучшие артисты театра и кино — Любовь Орлова, Павел Массальский, Сергей Столяров, Соломон Михоэлс, Владимир Володин и другие. Своеобразную мощную оплеуху там получил американский расизм. Как мы помним, по сюжету американская акробатка (Л. Орлова), приехавшая на гастроли в Москву со своим импресарио и неожиданно влюбившаяся в местного эквилибриста (С. Столяров), очень боится, чтобы он и его коллеги не узнали, что она имеет чернокожего ребёнка. Однако когда всё это вскрывается, реакция советских людей её умиляет до глубины души: они очень рады младенчику. Кинозрители прямо плакали над трогательной колыбельной песенкой, которую зрители в цирке, во главе с Михоэлсом, пели малышу. И над словами директора цирка (В. Володин), заявившего, что в нашей стране рады рождению любых деток — хоть белых, хоть чёрных, хоть серых в яблоках. Таким был политический цирк времен Сталина, и не зря он лично заботился о нём (как и о другом «важнейшем из искусств» — кинематографе) все годы своего пребывания на троне.

 

При Никите Хрущёве и последующих советских лидерах политическая составляющая из цирка почти ушла. Точнее, она свелась к тому, что цирк сделался, как тогда говорили, «послом доброй воли», вместе с балетом, фигурным катанием и т. п. Это означало, что цирковые артисты ездят на гастроли в капиталистические страны, восхищают тамошнюю публику своим мастерством и способствуют разрядке международной напряжённости. Картины о цирке тоже снимались, но уже большей частью без явной политики: «Укротительница тигров» «Цирк зажигает огни», «Под куполом цирка» и др. Затем, в годы перестройки, государство практически перестало заботиться о цирке, что подвигло Юрия Никулина на встрече с Михаилом Горбачевым заявить, что если его зверям не дадут мяса, то он их привезёт к Моссовету и выпустит из клеток. С тех пор много воды утекло, цирки перешли на самофинансирование и стали обычными развлекательными аттракционами. А понятия «цирк» или «шапито» стали чаще всего ассоциироваться с эпатажными политиканами.

Что касается эстонского цирка, у него никогда не было политической составляющей. Он всегда был именно аттракционом, основанным по старинным лекалам. Возможно, сие обстоятельство и не позволяло его труппе иметь какие-то привилегии. У него не было даже собственного фундаментального здания.

Первые исторические сведения о цирке в Эстонии датируются в основном началом ХХ века и годами Первой мировой войны. Первое цирковое здание было сооружено из дерева в 1910-е годы на месте нынешнего парка Таммсааре в Таллинне. А во время и сразу после I мировой в республике гастролировали разные передвижные шапито из других стран. Местные же артисты демонстрировали своё мастерство в балаганах (стационарных деревянных сооружениях, обтянутых тканью), а также на импровизированных аренах на базарах и ярмарках. Но после 1918-го маленькие балаганчики начали сносить, поскольку власти требовали дорогостоящего архитектурного согласования на них.

 

А большие тоже стали исчезать, но уже чаще всего по вине их владельцев. Дело в том, что многие цирковые труппы в период послевоенного кризиса обанкротились, и конструкции просто пустовали. Дабы не иметь с ними юридических проблем, импресарио и хозяева или просто сносили их, или даже сжигали, рассчитывая получить страховку. Как-то это сделал выходец из Риги — некто Саламанский, который в 1928 году в Таллинне спалил свой цирк, надеясь на страховую выплату.

Перед Второй мировой войной по Эстонии со своим шапито гастролировал некий Мартин Кролл. Эти гастроли закончились с приходом гитлеровцев. Однако балаган, построенный ним, остался. Затем, после победы над Германией, бывший цирк Кролла перевели в центр Таллинна и передали его под крыло таллиннской государственной филармонии, где он и находился до 1950 года. Это здание стояло на углу бульвара Рявала (бывший бульвар Ленина) и улицы Каубамая. С 1951-го концертные организации лишились права управлять цирками, и те перешли по всей стране под эгиду соответствующих профильных структур.

 

В частности, детище Кролла стало подчиняться конторе государственного Рижского цирка. И это длилось до 1960-х годов. Артисты выступали всё в том же деревянном помещении в центре города (представления давались только в летние месяцы). Увы, но в 1966 году конструкцию снесли ради освобождения территории под жилой дом. Новое здание для цирка на 1600 мест планировали построить ещё с середины 1950-х, но вместо него появился бассейн «Калев».

 

Также с начала 1950-х годов, согласно исследованиям латвийско-французской журналистки Мары Павула, в республике функционировал молодёжный цирк Säde («Искорка»). Его основательницей была Лайла Эдерланд, а костяком труппы — шестеро выпускников Московского эстрадно-циркового училища. К сожалению, после смерти Л. Эдерланд в 1991 году её цирк прекратил существование. Участники труппы чуть позже организовали два новых молодёжных коллектива. Историки считают время перестройки — между 1985 и 1991 годами — самым лучшим периодом для «молодёжки», поскольку тогда активно плодились фестивали и даже тренинг-лагеря для юных артистов. Однако приходится констатировать, что цирковое искусство в Эстонии не получило серьёзного развития: ни одной труппе не удалось завоевать постоянное место под солнцем, как и построить постоянное здание. Возможно, это произошло оттого, что таллиннский цирк не имел собственного начальства на родине, а подчинялся чужому, которое радело больше о своём (в смысле — латвийском). В дальнейшем в республике появились частные цирки — например, «Цирк приключений», — но их программы нередко основывались на выступлениях приглашенных звёзд из других стран. То бишь снова возобновилась практика доминирования заезжих гастролёров, которая существовала после Первой мировой войны.

 

Вот такая история эстонского цирка, который не стал образчиком «важнейшего из искусств», не получал особых преференций, но и в политике не был замешан. Жаль только, что ему не удалось сделаться республиканским флагманом в своей отрасли, хотя своих маленьких и больших зрителей он радовал. Они нередко об этом вспоминают.

Читайте по теме:

Юрию Никулину посвящается: «От его имени теплеет на душе»

Династия Мюльбергов: как силач-певец из Эстонии Одессу покорил

Игорь Круглов: Фердинанд Вейке и эстонские куклы, покорившие множество стран