Преступление и наказание – финал

Вместо пролога

Читая материалы дела, посещая заседания суда, я постоянно ловила себя на мысли, что всё произошедшее год назад уж очень сильно напоминает «Пародию на плохой детектив» нашего гениального Владимира Семёновича Высоцкого:

«Вот и первое заданье:
В три пятнадцать возле бани
(Может, раньше, может ‒ позже) остановится такси.
Надо сесть, связать шофёра,
Разыграть простого вора,
А потом про этот случай раструбят по BBC.
И ещё: оденьтесь свеже,
И на выставке в Манеже
К вам приблизится мужчина с чемоданом ‒ скажет он:
«Не хотите ли черешни?»
Вы ответите: «Конечно».
Он вам даст батон с взрывчаткой — принесёте мне батон».

Да вот только в стихотворении финал был бескровным – в отличие от той трагедии, которая разыгралась в Петербурге.

Закономерный итог

Суд над обвиняемой в террористическом акте Дарьей Треповой (внесена Росфинмониторингом в перечень террористов и экстремистов) и укрывавшим её Дмитрием Касинцевым подошёл к концу. В понедельник 22 января заслушали последнее слово обвиняемых, и судьи удалились в совещательную комнату для подготовки и вынесения приговора.

Напомню: 2 апреля прошлого года в центре Петербурга прогремел взрыв – взорвалась статуэтка, принесённая обвиняемой на встречу с военкором Максимом Фоминым, известным как военкор Владлен Татарский. В результате он погиб на месте, ещё 86 человек были признаны потерпевшими, в том числе 52 из них получили травмы различной степени тяжести.

В числе потерпевших оказалась и я, журналист, автор эстонского портала Tribuna.ee Татьяна Любина и координатор движения «Бессмертный полк» в Таллинне Сергей Чаулин.

 

Обвиняемую задержали по горячим следам уже на следующий день в квартире институтского приятеля её мужа. Этому помогла наблюдательность группы российских военнослужащих, в тот день присутствующих на мероприятии. Они заметили, как из-под завалов вынесли покрытую бетонной пылью фотокамеру.

Сообразили, что на ней могут быть засняты последние минуты перед взрывом; пролистали кадры, увидели снимки с женщиной, которая принесла бюст; выбрали самого старшего по званию офицера полиции и поделились с ним своими подозрениями. Всё это обеспечило оперативность розыскных действий.

С весны до осени шло следствие, которое вылилось в 65 томов дела.  Ещё два-три месяца с ним знакомились обвиняемые. Треповой инкриминировано три статьи: совершение террористического акта; незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка, пересылка или ношение взрывчатых веществ или взрывных устройств; подделка, изготовление или оборот поддельных документов.

Касинцеву ‒ две: укрывательство преступника и несообщение о преступлении. В полном объёме обвинение они не признали, согласившись лишь на подделку документов – она, а он – на несообщение властям.

Суд военный, заседания начались в Петербурге в середине ноября, но потом случился перерыв на две с половиной недели – укрыватель, находясь под домашним арестом, подхватил ковид; а там и новогодние праздники подоспели.

По российским законам суд открытый, то есть на заседаниях могли присутствовать все желающие, в том числе и пресса. Видеозапись не велась: на первом заседании судья спросил мнение обвиняемых, адвокатов и тех потерпевших, которые на тот момент присутствовали в зале. Большинство – включая меня ‒ выступило против съёмок, за исключением 10-ти минут в начале каждого заседания.

Слушания возобновились уже в этом году. Были допрошены специалисты, проводившие психологическое освидетельствование обвиняемой, сами обвиняемые, их адвокаты, друзья и подруги. Задавали вопросы потерпевшие.

Прокурор зачитала обвинение и затребовала для Треповой ‒ 28 лет лишения свободы и 800 тысяч рублей штрафа, для Касинцева – год и 10 месяцев лишения свободы. Потерпевшие выставили к обвиняемой иски в общей сумме почти 50 млн рублей. Не обошлось без исков и к укрывателю – на 3 млн.

Памяти ради

Что удивило, когда мы вошли в зал суда 15 января, так это безмятежный и цветущий внешний вид существа «за стеклом» (бокс, в котором на время заседаний находится обвиняемый). Каждый раз она что-то оживлённо обсуждала с адвокатом, да и внешний вид её претерпел значительные метаморфозы: судя по архивным фотографиям, до катастрофы она выглядела как видавшая виды пацанка в несвежих толстовках, тут же появились кудряшки, светлые блузки и тонкий, почти детский смех.

Чтобы не впасть в состояние «не верь глазам своим», я поняла, что придётся помучить пытающуюся всё забыть память и записать то, что предшествовало взрыву и поделиться впечатлениями из зала суда.

Мы, русские, отходчивы. Но зло должно быть наказано. А хорошая память и воспоминания ‒ особенно по горячим следам ‒ позволяют сохранить здравость рассудка и осознанную (!) жажду возмездия. Зло должно быть наказано для того, чтобы не повториться. А уж потом можно и не вспоминать. Ведь «не вспоминать» — это не означает «забыть», «простить» или же «принять».

ШпиЁнские игры

Всё началось с того, что Дарья Трепова не признала СВО. По её мнению, в ходе военных действий погибнет много украинцев ‒ а это неправильно. 24 февраля 2022 года она вместе с фиктивным мужем Дмитрием Рыловым принимала участие в митинге протеста у Гостиного двора. На митинге она стояла с собственноручно изготовленным плакатиком «Нет оккупации Украины».

Тогда же она решила, что её опыт (обвиняемая окончила с отличием пять курсов медицинского ВУЗа в Петербурге, не доучившись лишь год до получения диплома) пригодится на Украине, где она могла бы помогать раненым украинским солдатам. Напрямую уехать из России на Украину невозможно, тогда она написала журналисту Роману Попкову (внесён Росфинмониторингом в перечень экстремистов и террористов), изложив ему свою просьбу.

Она была подписана на его страницу в Twitter задолго до начала СВО, восхищаясь его деятельностью и статьями. В марте 2022 года Попков подписался на её страницу, в ответ Трепова обратилась к нему с просьбой. После этого вопрос на полгода заглох – Попков обещал подумать и исчез.

За полгода Дарья Трепова устала от новостей, отписалась от всех телеграм- каналов, кроме канала Маргариты Симоньян, работала в магазине винтажной одежды. Политикой не интересовалась, обозначив на суде свои взгляды как «умеренно оппозиционные».

И тут ей написал Попков. Попросил выполнить пару небольших поручений, а взамен обещал обучить её журналистике и помочь с переездом в Киев. Она вроде как и ехать уже никуда не хотела, но отказывать ему не стала, включившись в то, что в дальнейшем сама же и назвала «шпионскими играми».

 

Её первом заданием было сходить в Петербурге на одну из встреч сообщества «Кибер Z фронт» (куда, кстати, регулярно ходили и мы с Чаулиным), а также приобрести для дальнейшей конспирации две сим-карты, оформленные на неустановленных лиц.

Почти сразу Попков познакомил её с Gestalt-ом – неустановленным персонажем с Украины, которого она ни разу так и не увидела (Попкова она хотя бы представляла в лицо – у них были сеансы видеосвязи). Вместо двух карт Трепова по собственной инициативе приобрела пять. Потом, как и подобает шифрующимся, покупала и подержанные мобильные телефоны.

А потом на её имя через службу доставки пришла книга Владлена Татарского «Медитация», которую нужно было получить, соблюдая конспирацию (ей было указано, в каком углу помещения установлена видеокамера, под которую лучше не попадаться). Трепову подобная таинственность насторожила, но один из новоиспечённых друзей (она сама так их называла, давая показания) её успокоил ‒ мол, такая ситуация.

Потом Гештальт попросил новоиспечённую «Мату Хари» сфотографировать и выслать ему все страницы. Для покупки следующей книги Фадеева Трепова ездила в Москву, тоже её полистно сфотографировала и выслала. В какой-то момент они с Гештальтом обсуждали содержание книг и даже спорили. Идя «на дело», она представлялась уже не Дарьей, а Настей: в качестве легенды ей была «присвоена» личность Насти Криулиной – студентки Академии художеств имени Ильи Репина. На вопрос, существует ли реальная Настя, Треповой было сказано, что да, но она никоим образом не связана с той деятельностью, которую ведёт обвиняемая.

В дальнейшем по указанию таинственного Гештальта она регулярно колесила между Москвой и Петербургом, а однажды доехала аж до Омска – ей надо было попасться Татарскому на глаза и попытаться втереться в доверие. Тогда же Гештальт прислал ей ссылку на канал «Осколки святых чудес», который якобы вела Настя Криулина. Как и у Фомина, канал освещал деятельность СВО, что должно было облегчить Дарье сближение с военкором.

В это время она вроде как начала подозревать, что втянута в какую-то авантюру. Но в январе 2023 года её уволили из магазина, и барышня полностью стала зависеть от Попкова и Гештальта, которые пообещали забрать её на Украину после выполнения всех заданий.

Во время очередной поездки в Москву по просьбе кураторов она познакомилась с администратором магазина «Листва», в котором продаётся литература об СВО – одним из заданий было отдать в продажу открытки патриотического содержания, отрисованные как бы барышней Настей.

С открытками вышел конфуз – Дарье-Насте они показались очень примитивными, на что Гештальт пояснил, что ему крайне сложно объяснить дизайнеру в Киеве, почему тот должен рисовать патриотические открытки, прославляющие СВО. Трепова предложила нарисовать их сама, но получила отказ.

Жуткий бюст

Однажды Треповой было сказано, что её ожидает ещё одно задание – получить небольшую статуэтку (7 см в высоту) и презентовать военкору на очередной встрече.

Статуэтку ждали больше двух месяцев – она шла откуда-то из-за границы, и сроки её прибытия постоянно переносились. За это время Трепова, которая вроде как уже собралась на Украину, в связи с чем отказалась в Петербурге от аренды квартиры и перевезла вещи к маме и подругам, вынуждена была снять квартиру в Москве.

Когда же в канун 8 марта статуэтка наконец-то прибыла, Трепова испытала шок. Водитель Яндекс-такси передал ей букет цветов и… большую коробку, обёрнутую подарочной бумагой и перевязанную лентой. Внутри оказалась гипсовая «статуэтка», якобы изображавшая военкора, весом килограммов семь и 30 см в высоту, в дно которой была вставлена металлическая пластина, а в глазу было маленькое, но явно глубокое отверстие.

«Моя первая мысль, что там бомба. Я спросила Гештальта ‒ мол, а это случайно не как в случае с Дугиной?» (Даша Дугина, дочь философа Александра Дугина, погибла в результате теракта в Подмосковье 20 августа 2022 года). Трепова написала обоим, что из-за них её посадят.

 

«Через полгода будешь сидеть с нами в Киеве и смеяться от выражения лица Владлена, когда статуэтка развалится, и он обнаружит прослушку. Не бойся, мы тебя в тюрьму не сдадим», ‒ ответил Гештальт.

Он уверил её, что статуэтка оборудована микрофоном и трекером. При этом попросил быть с посылкой поаккуратней, потому что боялся, что бюст разобьётся.

Наше всеобщее изумление озвучила прокурор, поинтересовавшись ‒ какую такую секретную информацию мог знать блогер? Заодно она поинтересовалась, как, собственно, планировалось узнать что-то через семикилограммовую скульптуру – вряд ли бы Татарский разгуливал с ней по улицам. Тем более, дома в Макеевке он находился крайне редко, мотаясь между фронтом и встречами с единомышленниками.

На это Трепова ответила, что Гештальт ‒ специалист по кибербезопасности ‒ посоветовал ей почитать некий соответствующий учебник, в котором Даша-Настя увидела, что доступ к микрофону телефона можно получить через роутер.

Уточнила у Гештальта ‒ возможен ли подобный сценарий в случае с бюстом? Тот заверил, что именно это и входит в планы. А пластина на дне нужна для активации микрофона, но пока её лучше не трогать, чтобы не сел аккумулятор.

Что касается секретов блогера, то якобы на одной из встреч Владлен рассказывал, что имеет связи в Минобороны. Соответственно, через прослушку можно было узнать слухи о ходе военных действий. А заодно и скомпрометировать Татарского. Дарья-Настя хотела презентовать «статУю» во время очередной московской встречи, но получила жёсткий отлуп со стороны кураторов и указание везти статуэтку в Петербург («подарок» не пропустили бы через рамку металлоискателя на входе). При этом, если раньше Гештальт планировал передать бюст (крайне уродливый, кстати) при встрече один-на-один, то потом сообщил, что сделать это надо во время публичного мероприятия – мол, тогда Татарский точно не сможет отказаться от подарка.

Добираться поездом или же самолётом было нереально – из-за пресловутого прослушивающего устройства. В итоге злодейка с роковой статуэткой поехали в Петербург на BlaBlaCar (онлайн-сервис поиска автомобильных попутчиков). Перед поездкой она забрала в службе доставки фальшивое водительское удостоверение на имя Криулиной, но ни разу им в дальнейшем не воспользовалась.

О деньгах

Все покупки (включая изготовление открыток), проживание на съёмных квартирах и перемещения Треповой оплачивались кураторами. Суммарно на криптокошелёк ей была переведена сумма, эквивалентная 191 тысяче рублей. По словам Треповой, деньги её не интересовали: себе из этой суммы она купила кроссовки, платье в секонд-хенде и абонемент в фитнес-клуб. Во время суда и она, и её адвокат неоднократно подчёркивали, что дело было не в деньгах.

От себя хочу добавить: тем не менее, благодаря этим денежным переводам работать в привычном понимании этого слова Треповой не требовалось – все её потребности закрывались кураторами.

Роковой день

В Петербурге Трепова поселилась в снятой для неё Гештальтом квартире на Васильевском острове в паре кварталов от злополучного кафе.

По его просьбе она установила на телефон программу родительского контроля, которая давала доступ к геопозиции и микрофону – якобы это было нужно для того, чтобы тот ей помог, если бы Трепову со статуэткой задержали. Утром 2 апреля она позавтракала с подругой, а когда вернулась домой, сняла защитную пластину с дна бюста и услышала внутри щелчок.

По указанию Гештальта поставила статуэтку на подоконник, но связи, судя по сообщениям куратора, не было. Трепова носила бюст по комнате, Гештальт якобы слышал её голос, но не разбирал слов. В итоге она оставила «друга» разбираться с прослушкой, а сама поехала к дедушке отмечать День геолога (давняя семейная традиция).

Вернувшись домой, переоделась (велено было выглядеть понаряднее) и отправилась в салон красоты. Судя по её рассказу, после встречи с Татарским Трепова планировала вернуться в квартиру, собрать чемодан, сдать жильё – встречу с хозяином она назначила на 20 часов ‒ и поехать в Пулково. Билеты уже были у неё на руках, вылет был назначен на полночь.

При входе в кафе Трепову спросили, что в коробке. Она сказала, что подарок и предложила его потрясти, чтобы администратор убедился в его безопасности. Тот ей пообещал внести коробку в зал, когда она соберётся вручать подарок. Встреча началась с короткого выступления Татарского, потом перешли к вопросам. Даша-Настя дважды просила микрофон.

После первого вопроса Макс её не вспомнил, внимания не обратил, переключившись на следующего собеседника. Вместо второго вопроса Дарья напомнила Татарскому об их встрече в Омске и об открытках. На сей раз военкор её вспомнил. Тогда она сказала про бюст, который остался в гардеробе из-за опасений взрыва. «Вот и проверим», ‒ ответил Татарский.

Администратор внёс коробку, Трепова развернулась и направилась в сторону выхода. По её словам, она не понимала – остаться ли ей стоять в центре (все места вокруг были заняты), или же вернуться на своё место. Макс её окликнул и предложил сесть рядом. На это она ответила, что стесняется, но он повторил просьбу. Она вернулась, но села не возле

Фомина или же рядом с модератором встречи, а в кресло в метрах четырёх от них – как раз рядом с тем столом, за которым сидел Чаулин, я и наша общая знакомая. Закончив разглядывать статуэтку, Макс начал убирать её в коробку. В этот момент ‒ в 18:11 ‒ и прогремел взрыв.

Следствие установило, что в статуэтку был вмонтирован заряд взрывчатого вещества от 150 грамм до 250 в тротиловом эквиваленте, электродетонатор, устройство приведения в действие с управлением по радиоканалу, что-то ещё – всех названий я просто не запомнила. Номер, с которого было активировано взрывное устройство, принадлежал эстонскому оператору.

Метания злодейки

Как и многие в зале, Трепова на несколько минут выключилась. Когда же она пришла в себя, то обнаружила, что «всё вокруг напоминает кровавое месиво». Она якобы ходила по залу, что-то кричала (свидетели показали иное). Выйдя на улицу, она открыла чат с Гештальтом в Телеграм, но обнаружила, что их переписка удалена, сохранился лишь один последний чат с номером «1».

Тогда она позвонила, ответил Гештальт. Он удивился, услышав её голос. Трепова стала кричать, что в кафе погибли люди. Гештальт ответил, чтобы она шла домой и собирала вещи. Дома Дарья переоделась и кое-как собрала чемодан. В это время Гештальт написал, что вызвал ей такси.

Кстати, такси она в тот вечер меняла три раза, по дороге она останавливалась, чтобы зарядить телефон, в итоге заехала в салон купить новый. В аэропорт она ехать не захотела, так как понимала, что её лицо видели и в любом случае там задержат. Наконец от Гештальта поступило указание найти, у кого спрятаться, пока он придумает, что делать дальше.

Пока Трепова разъезжала (а мотало её в тот вечер по всему городу), она написала мужу в Казахстан (куда он сбежал от мобилизации в сентябре 2022) и спросила, есть ли у него друг, у которого можно пожить. Тот спустя некоторое время прислал номер телефона и адрес Дмитрия Касинцева (старинного знакомого Рылова, но она с ним знакома не была). Дарья написала Дмитрию, указав, что этот номер дал ей муж, а она является политической активисткой, которой необходимо краткосрочное убежище. Касинцев ответил, что готов её принять.

Укрывательство

Дальнейшие события изложены со слов Касинцева, как я их услышала в ходе судебного разбирательства. Собственно, в его квартире и обнаружили Трепову 3 апреля.

На суде и адвокат, и обвиняемый всячески подчеркивали, насколько Дима ответственен, дружелюбен, эрудирован, отзывчив и аполитичен. Он широко образован, репетиторствует и помогает школьникам сдавать экзамены. В качестве доказательства суду «предъявили» четырех молодых людей, назвавших Касинцева своим другом. Все они познакомились с обвиняемым в августе 2022 года ‒ вместе играли в «квиз» (интеллектуальные игры) ‒ и как один рассказывали, какой у них замечательный друг, способный принимать решения в сложных ситуациях.

Я не удержалась и задала обвиняемому вопрос ‒ как так получилось, что у мужчины без малого 28 лет отроду все друзья исключительно из одной тусовки двухлетней давности (и сильно моложе него)? А про себя поудивлялась, что у определённой категории населения всё очень уж просто: совместное посещение игр интерпретируется в качестве дружбы. Видимо, понятия «приятель», «товарищ», «коллега», «хороший знакомый» ведомо не всем и не в любом возрасте.

Касинцев оказался единственным, до кого в тот вечер дозвонился Рылов. Беглый муж, не вдаваясь в детали, сказал, что очень надо приютить его жену ‒ всего-то на несколько часов. Трепова с чемоданом прибыла около 23-00, была спокойна, постоянно сидела в телефоне, с кем-то переписываясь.

В три часа утра Касинцева начал бомбардировать сообщениями другой его институтский знакомый, увидевший новость о террористическом акте и причастности жены их общего приятеля Треповой. После этого Касинцев поинтересовался у Треповой ‒ а что, собственно, произошло! В ответ услышал, что её подставили, а больше она говорить ничего не хочет.

Дальше был длинный и повторённый несколько раз рассказ о его шоке, расстройстве, обуявшем его ужасе и разбежавшихся мыслях. Собрать их вместе он пытался сперва дома, потом прогулявшись неподалёку. Предложил террористке сдаться, на что та ответила, что пока есть шанс сбежать, она постарается скрыться.

Сейчас же она ждёт указаний, что ей делать дальше, поэтому уходить из квартиры она не готова. В какой-то момент Трепова, якобы опасаясь за Касинцева, даже предложила уйти из квартиры… самому Касинцеву. Тот, кстати, так и сделал ‒ всё в том же шоке и с разбежавшимися мыслями.

 

Сперва, правда, он дважды не сказал о своей «гостье» офицерам полиции, которые звонили в дверь. Ему, в том числе, был задан вопрос, с кем он проживает, на который Касинцев ответил, что один (в суде заодно и прокомментировал ‒ мол, я же один в этой квартире проживаю в течение очень длительного времени). Трепова в это время сидела в шкафу, куда она уволокла заодно и свой чемодан.

Итак, обвиняемый собрал документы, ценные вещи и собрался из дому, но на первом этаж был остановлен полицейским, который попросил его подняться в квартиру. Они вместе поднялись на 21 этаж. Террористка лежала на матрасике, укрывшись простыней. Произошло задержание. Понимает, осознает, раскаивается.

Кто-то из потерпевших, потом обвинитель и, наконец, судья на разные лады задавали вопрос ‒ а что, собственно, помешало Касинцеву сообщить властям, что у него дома засела террористка? Ладно, было страшно, пока они находились в одной квартире. Но позднее, когда он уже вышел на улицу и разговаривал с полицейским, почему тогда-то не сказал? В ответ мы услышали, что у него был шок, он боялся за себя и за своих родных, да и мысли разбежались (в очередной
раз). Но раскаивается.

Не верю

Очень многим людям сложно понять, что Трепова была в курсе взрывного устройства в статуэтке именно потому, что она осталась в зале. У меня же – как и у подавляющего большинства потерпевших – таких сомнений не было. По очень большой совокупности фактов, установленных судом.

Во время суда Трепова и её адвокат пытались акцентировать внимание судей на диагнозе, который якобы был ей поставлен ещё до теракта – биполярное расстройство. Однако эксперты сей диагноз не подтвердили, признав обвиняемую вполне вменяемой и способной отвечать за свои поступки.

Если же припомнить историю преступлений, то сказаться умственно нездоровыми пытались многие – включая маньяка Чикатило.

Должна подчеркнуть, что я пытаюсь изложить максимально простым и доступным языком содержание 65 томов дела и многочасовых ежедневных слушаний в суде в течение более двух месяцев. В следующем материале я подробно остановлюсь на фактах и нестыковках в показаниях обвиняемых, из-за которых я, как и подавляющее большинство потерпевших, не верят, что Трепова не знала, на что шла.

Татьяна Любина

Читайте по теме:

Автор портала Tribuna.ee пострадала при взрыве в Санкт-Петербурге

Депортированные эстонцы в Петербурге