Игорь Круглов: Художник Абель и его эстонские кинопартнёры

И всё же следует сказать, что в «Мёртвом сезоне» Абель и впрямь исполнил, пожалуй, самую главную роль, хотя и очень маленькую. Главную в том смысле, что его сдержанное, немногословное выступление перед началом картины настроило зрителей на полное доверие к происходящему на экране. Напомним, что он был представлен в титрах как «советский разведчик, полковник Рудольф Иванович Абель». А такие люди (как считали тогдашние зрители, воспитанные на романтике «справедливого шпионажа», в смысле «наш разведчик — это разведчик, а их разведчик — это шпион») априори лгать не могут. И уж если он своей речью предварил экранное действо, значит, оно было основано на реальных событиях.

Но, конечно, не только легендарный полковник спецслужбы принёс ошеломительный успех этой замечательной картине. Под стать ему, реальному, были и придуманные персонажи, сыгранные великолепными артистами, ставшими, так сказать, его партнёрами по кино. В частности, целая плеяда эстонских мастеров — Юри Ярвет (профессор О’Рейли), Антс Эскола (инспектор Смит), Леонхард Мерзин (пастор Мортимер), Эйнари Коппель (агент ЦРУ Дрейтон), Маури Раус (агент немецкой разведки БНД). Все они внесли свою лепту в создание достоверного зрелища. И не зря Абель, как вспоминали участники съёмок, после премьерного просмотра сказал, что это «единственная лента о разведчиках, от которой не тошнит». Добавим ещё, что он терпеть не мог сериал «Щит и меч», посвящённый ему лично (там главного героя звали Александр Белов, то бишь А. Белов, Абель), — за неправдоподобие…

Конечно, неправдоподобия хватало и в «Мёртвом сезоне», как и в любом детективе, призванном будоражить публику, но впечатление от него не было угнетающим.

Что же касается полной правды, то лишь годы спустя широкие массы узнали, что на самом деле героя нашей сегодняшней статьи звали Вильям Генрихович Фишер, а именем своего покойного близкого друга, тоже работника спецслужб Абеля, он назвался после ареста в США в 1957 году. Для того, чтобы в советском центре поняли, кого именно задержало ФБР…

Он родился 11 июля 1903 года в Великобритании, в городе Ньюкасл-апон-Тайн, в семье марксистов, высланных за революционную деятельность из России. Его отец, Генрих Матвеевич, происходил из семьи обрусевших немцев, живших в Поволжье. Принимал активное участие в революционной деятельности, знал Ленина, Кржижановского и других видных большевиков. Мать, Любовь Васильевна, русская, родом из Саратова, акушерка по профессии, помогала мужу в подпольной деятельности.

Мальчика назвали в честь Уильяма (Вильяма) Шекспира, он был вторым ребёнком в семье. Отец воспитывал сыновей в труде и прилежании. Как подпольщик-марксист с детства приучал их к конспирации. Учил, как незаметно передавать друг другу тайные посылки, разоблачать провокаторов, делать секретные закладки и т. д.

О Фишере-Абеле, как мы уже говорили, написано много. Но самые интересные источники, которые хотелось бы выделить, — это книги его приятеля, журналиста и разведчика Кирилла Хенкина «Охотник вверх ногами» и воспоминания его американского адвоката Джеймса Донована «Незнакомцы на мосту». Здесь мы будем приводить сведения, почерпнутые из них.

Хенкин был другом Фишера до самой смерти последнего. С ним Вильям Генрихович нередко делился воспоминаниями из детства и юности. Одно из них такое: отец часто учил его «воровать глазами». Это означало, что если ты чего-либо не знаешь и не имеешь возможности этому обучиться по какой-либо причине (материальной или ещё какой), то наблюдай за тем, как это делают другие, и старайся запомнить. Вильям получил сей навык в раннем детстве и всегда его применял.

Именно поэтому он профессионально разбирался в самых разных отраслях человеческой деятельности: радиофизике, математике, геометрии, архитектуре, языкознании, музыке, живописи и др. Проявлял большой интерес к естественным наукам. Играл на музыкальных инструментах — гитаре, фортепиано, мандолине. После того, как в 1924 году женился на арфистке Елене Лебедевой, освоил и арфу. А ещё прекрасно рисовал. Забегая вперёд, скажем, что незадолго до смерти, наступившей 15 ноября 1971 года в Москве, он посетовал Хенкину на свою жизнь, отданную шпионажу: «Лучше бы я стал художником…» Какого высокого качества были его картины, свидетельствует тот факт, что президент Кеннеди повесил в личном кабинете свой портрет, написанный Абелем в американской тюрьме…

В 15 лет лет Вильям устроился работать на судоверфь помощником чертёжника, а через год поступил в Лондонский университет. В 1920 году Фишеры вернулись уже в Советскую Россию. В 1922-м Вильям успешно сдал экзамены в Высшие художественно-технические мастерские (ВХУТЕМАС), но не окончил их. Затем учился в Московском институте востоковедения, изучал Индию. После призыва в армию в 1925-м году получил профессию радиста.

Дальнейшая его судьба вкратце была такова. В 1927 году, с согласия отца-марксиста, Вильям, владеющий несколькими языками, переходит в иностранный отдел Объединённого государственного политического управления (ОГПУ), и с тех пор вся его жизнь будет связана с разведдеятельностью. В 1930-х он неоднократно выезжает в командировки на Запад. После начала Великой Отечественной войны готовит радистов для партизанских отрядов и разведывательных групп. По окончании Второй мировой, под псевдонимом «Марк», направляется на нелегальную работу в США, в частности, для получения сведений от источников, работавших на ядерных объектах. В 1948-м поселяется в Нью-Йорке под именем художника Эмиля Гольдфуса, владельца фотостудии. Его агентами-связниками были супруги Коэн, а главным помощником — радист Хейханен. Последний оказался морально неустойчивым типом и пьяницей. Он требовал всё больше и больше денег у «Марка», который был очень скрупулёзным и ответственным в их расходе. В результате помощника решили отозвать в Москву, но дело закончилось тем, что тот выдал своего шефа ФБР. «Марка» арестовали, не зная его подлинного имени. Тогда-то он и назвался Рудольфом Абелем, чтобы просигнализировать своему руководству о провале. Ему грозил электрический стул.

О том, как Фишер-Абель вёл себя на суде, свидетельствовал его адвокат Джеймс Донован:

«В 16:50 присяжные вынесли вердикт по делу Абеля: «ВИНОВЕН» по всем пунктам обвинения. Приговор суда Абель принял абсолютно спокойно: ни один мускул не дрогнул на его лице, когда присяжные один за другим повторяли: «виновен, виновен».

Благодаря усилиям Донована смертная казнь «Марку» была заменена  на 32 года тюремного заключения. В тюрьме он не сидел сложа руки, занимался теорией искусства, живописью, решением математических задач. Писал картины маслом, в том числе создал и упомянутый портрет Джона Кеннеди.

Наконец, 10 февраля 1962 года, на мосту Глиникер-брюке, что между Западным Берлином и Потсдамом, Абель был обменян на американского лётчика Фрэнсиса Пауэрса, сбитого над территорией СССР…

Как он жил на родине после возвращения? Участвовал в подготовке молодых агентов, а также занимался радиоделом и живописью. В ГРУ считался считался фрондёром. Вместе со своим другом Кононом Молодым, тоже вернувшимся по обмену, любил за рюмкой коньяку заседать в некоей фотостудии недалеко от Красной площади. Они осуждали некоторые действия советского правительства, в частности — ввод войск в Чехословакию в 1968 году. Ещё Фишер любил свою маленькую дачку, чуть больше курятника (притом что КГБ распускал о нём слухи, будто у него вилла и безлимит в банке). Паял там радиоприёмники и стрелял из пневмовинтовки по крысам, шаставшим поблизости. Хотел туда провести газ, но начальство ему отказало: «Вильям Генрихович, мы не можем вас расшифровывать!» Хотя уже давно вышел «Мёртвый сезон», бояться было нечего.

Квартирка у него была двухкомнатная, где он проживал с женой, дочерью и собакой. Однажды, когда жена заболела, он попросил в спецраспределителе банку красной икры, но ему не дали, сказали писать прошение на имя самого Андропова. После чего он купил икру у знакомой продавщицы в гастрономе, с переплатой.

Вильям Генрихович умер от рака лёгких — видимо, сказалось многолетнее употребление папирос «Беломорканал», которые он называл «гробовыми гвоздями». Умирал очень мужественно, молча терпя жесточайшие боли… Перед смертью подозвал дочь и сказал ей: «Не забывай, что мы немцы».

Так закончилась жизнь супершпиона ХХ века, пожалевшего на склоне лет, что он не стал художником…

Читайте по теме:

Мати Клоорен, убедительно игравший и колхозников, и разведчиков. И даже основателя разведки ФРГ