Игорь Круглов: Вольдемар Хаас — пионер проекционной декорации
Нередко многие из театралов, даже завзятых, не придают особого значения такому важнейшему компоненту сценического действа, как декорационное искусство. Восхищаются в основном драматургией, актёрской и режиссёрской работой, музыкой, а вот сценографией — гораздо реже. Ну разве что когда она очень уж необычная или роскошная.
Хотя с древнейших времён она входила в главный арсенал художественных средств, создающих атмосферу причастности зрителей к происходящему на сцене.
Её элементы (например, маски и костюмы) имелись и в древнегреческом театре, и в древнеримском, который много позаимствовал у греческого — в частности, принципы создания декораций. В Древней Греции, где театр состоял из скены (здания и одновременно архитектурного фона для игры актёров), орхестры (окаймлённой амфитеатром площадки, где выступали актёры и хор) и мест для зрителей, вначале существовали объёмные декорации (сама скена и её детали), а со временем были введены и живописные.
В Древнем Риме, где представления проходили без хора, орхестра была значительно уменьшена, но зато там впервые появился занавес.
![](https://tribuna.ee/wp-content/uploads/2022/12/DionysiusTheater.jpg)
Далее, уже в конце XV — начале XVI веков, в Италии появляется новый тип и сцены, и всего театрального здания. Декорации становятся очень красочными и разнообразными. И сие неудивительно — ведь в оформлении театральных постановок, на коих присутствовали представители высшей знати, часто принимали участие великие художники, такие, например, как Рафаэль и Леонардо да Винчи.
В самом начале 1500-х возникли перспективные декорации, которые изобрёл художник Браманте, а использованы они были впервые в 1505 году в Ферраре художником Пелегрино да Удини.
Эти декорации рисовались на холстах и представляли собой задник и три боковых плана с каждой стороны сцены. Их отдельные детали изготавливались из дерева — например, кровли зданий, балконы, лестницы и балюстрады. Чаще всего рисунки изображали вид уходящей в глубину улицы.
![](https://tribuna.ee/wp-content/uploads/2022/12/32150.jpg)
Сужение перспективы тогда создавалось путём подъёма декоративного планшета на как можно большую крутизну. Позднее, уже в начале XVII века, появилась сцена-коробка, с кулисными декорациями, изобретёнными Джованни Баттистой Алеотти, техническими приспособлениями для полётов, системой люков, а также боковыми пролётами и портальной аркой.
В XVIII веке интенсивное развитие получил и театр в Российской империи, с одновременным расцветом декорационного искусства, где использовались все достижения в области мировой театральной живописи. Потому-то спектакли тех лет, на которых присутствовали самодержцы и высшие чины государства, по свидетельствам современников, представляли собой необычайно феерические и великолепные зрелища.
Впрочем, конечно, не во всех театрах империи всё было так пышно. В бедных провинциальных шапито часто довольствовались лишь каким-нибудь простеньким задником с примитивным изображением пейзажа (соответствующего времени года, описываемого в пьесе) или незамысловатого интерьера. Например, если шла пьеса «Лес» А. Н. Островского (самого главного «поставщика» драматургии для столиц и провинций в середине XIX века, чьё творчество стало важнейшим этапом развития русского национального театра), то на заднике малевалась рощица, если «Гроза» — то река Волга с пасмурными тучами над ней, и так далее.
В послереволюционное время такой декорационный примитив перекочевал и в большинство советских театров. Основной причиной было их хроническое безденежье и государственное финансирование культуры по остаточному принципу. Конечно, речь не идёт о главных «храмах искусства» — в Москве или республиканских столицах. Те «скены», где особенно любили бывать сильные мира того, то есть Сталин и его присные, недостатка средств не ощущали, и спектакли в них ставились ничуть не худшие, чем в императорских театрах, а возможно, даже и лучше. Правда, и там по возможности наводилась экономия. В качестве примера можно вспомнить до сих пор любимую народом пьесу Театра сатиры «Свадьба с приданым» (1949) — о горячей любви передовиков колхозного производства, где простеньким задником служил очередной намалёванный лесок с добавлением деревенских изб.
Но талантливые театральные художники и в условиях безденежья старались способствовать тому, чтобы сценический антураж не просто иллюстрировал действо, но и улучшал его, был «полноправным участником» происходящего в огнях рампы. Одним из таких талантливых энтузиастов был эстонский живописец, педагог, профессор, народный художник Эстонской ССР Вольдемар Хаас.
Он родился в уезде Пярнумаа 2 июня 1898 года. Получил образование в тартуской Высшей художественной школе «Паллас» у мэтров А. Ваббе и К. Мяги, которую окончил в 1923 году. Учась, подрабатывал в Эстонском национальном музее, где имел возможность изучать манеру письма известных мастеров. По окончании школы, в 1923–1937 годах, трудился в качестве декоратора-постановщика в театре «Ванемуйне», а в 1936–1956 годах — в государственном театре «Эстония».
С 1940-го стал заниматься педагогической деятельностью, читал лекции в Художественном институте только что образованной Эстонской ССР.
По окончании Великой Отечественной войны, работая в Таллиннском государственном институте прикладного искусства, организовал там (вместе с графиком и иллюстратором Наталией Мей) факультет театрального искусства. 23 года — 1944-го по 1967-й — преподавал на этом факультете, получив в 1947 году звание профессора. Особый интерес у него вызывали принципы живописно-объёмной декорации, развитию которых он посвятил много времени и сил. Ведь он стал пионером проекционного оформления ещё в 1926 году, когда впервые на эстонской сцене ввёл проекционные декорации в шекспировских пьесах «Венецианский купец» (1926) и «Сон в летнюю ночь» (1930). В те же годы Хаас старался применять свои изыскания и в кино — в частности, в картинах Балдуина Кусбока.
![](https://tribuna.ee/wp-content/uploads/2022/12/EFA.331.0.161666.jpg)
Талантливое проекционное оформление сцены часто имеет очень важное значение для придания спектаклю многогранности, некой особой визуальной глубины, раскрытия авторских идей, недоступных для передачи традиционным способом. Это придаёт действу объём и дополнительную динамику, создаёт игру света и чувств. Кроме того, оно позволяет театру экономить на «физических» декорациях, поскольку их производство можно свести до минимума. Современные театральные новаторы в большинстве своём используют именно проекционные декорации — конечно, сделанные по последнему слову науки и техники, 3D и прочие, даже, вероятно, не зная, что одним из первопроходцев этого направления был Вольдемар Хаас.
Из постановок, оформленных Хаасом и вошедших в анналы театрального искусства (об этом в 1967 году писала даже знаменитая «Театральная энциклопедия») можно упомянуть следующие: «Дон Паскуале» Г. Доницетти, «Мазепа» П. Чайковского, «Красный цветок» Р. Глиэра, «Калевипоэг» А. Каппа, «Берег бурь» Г. Эрнесакса. За последнюю работу ему в 1951 году была присуждена Государственная (тогда — Сталинская) премия СССР.
![](https://tribuna.ee/wp-content/uploads/2022/12/voldemar_haas.jpg)
Но он был также и талантливым живописцем, о чём свидетельствуют его картины.
![](https://tribuna.ee/wp-content/uploads/2022/12/ETMM___K_ML_235927.jpg)
Умер Вольдемар Михкелевич Хаас 4 февраля 1982 года.
Читайте по теме:
Эвальд Хермакюла — театральный новатор и его персонажи из-за железного занавеса
Игорь Круглов: Каарел Ирд и его тартуская «Таганка»
Игорь Круглов: Эстонский драматический театр — более чем 100-летняя летопись успеха
Комментарии закрыты.